Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда он рассказывал случайным знакомым о своих «подвигах на любовном фронте», он , конечно, безбожно врал. На самом деле мужчиной в физиологическом смысле он пока успел только «слегка» побывать, да и то «оскандалился».
Это было два месяца назад. Антон возвращался с охоты, обвешанный трофеями по поясу в два ряда. Довольный и гордый собой он привычно перемахнул через изгородь и по краю картофельного поля , огородами пошел от леса к своему дому. Парень уже миновал баньку продавщицы сельмага Дуськи, когда сзади раздался её насмешливый голосок :
–Эй, охотник, не угостишь добычей, страсть как свежатинки хочется!
Антон не торопясь повернулся и ошалело уставился на Дуську. На молодой женщине была только легкая простынка, запахнутая на уровне груди. Розовое от пара тело и откровенно зовущий взгляд ошарашили парня , и он ответил ей осипшим вдруг голосом:
– А чем платить будешь, Евдокия Петровна?
Дуська стояла перед ним разомлевшая, с капельками пота на высоком лбу и смотрела на него смеющимися зелеными глазами. В сельмаге она обычно была злая и нервная, кидала на прилавок товар и раздраженно подгоняла галдящую очередь далеко не безобидными словами, а односельчан хлесткими эпитетами. Ее острого языка боялись даже мужики, в одиночку ходившие на медведя и без боязни бившиеся с молодости на кулачных боях «стенка на стенку» с мужиками соседней деревни. А уж Антон и другие подростки старались вовсе не попадаться ей на язык и вели себя вежливо и скромно, не то нарвешься на «комплимент» или, что еще хуже, на едкое прозвище , вся деревня потом засмеет.
Но сейчас перед Антоном стояла совершенно другая женщина, молодая, красивая, зовущая и медленно водила языком по сочным и влажным губам. Антон, как завороженный, уставился на эти приоткрытые губы, гулко сглотнул и будто издалека до него донеслись журчащие слова :
– Заходи, Антоша. Устал небось. Я и в баньке попарю и кваском угощу. Сговоримся , поди, охотничек… Не обижу в цене.
Евдокия взяла его за руку и Антон на непослушных ногах будто ввалился в предбанник.
Молодуха сама раздевала его, медленно стаскивая с оцепеневшего парня волглую куртку , кирзовые сапоги, штаны и нижнее белье. Антон ошалело следил за ее руками, которые умудрялись еще и гладить, лаская его потные плечи, грудь, ноги и медленно подбирались к мужскому достоинству, которое, почему-то, висело съежившись между сморщенными же продолговатыми мешочками.
Вдруг Дуська резко наклонилась, и Антон почувствовал в паху нечто невообразимое. Он почти потерял сознание от просто шквала ощущений, острых до боли и неимоверно приятных одновременно. Бесформенная секунду назад плоть резко взметнулась вверх, в паху забил пульс, дыхание сбилось и по телу разлился нестерпимый жар.
Ошалевший паренек с звериным рыком рванул с Дуськи простыню и , свалив женщину на пол, подмял ее под себя. Дуська протяжно застонала, толи от желания, толи притворно, но он понял это как знак ободрения и стал энергично раздвигать своими коленками ее молочные ляжки.
Уже не один раз Антон подглядывал с сеновала, как подвыпивший после бани отец в сараюшке заваливал на топчанчик мать. Не мигая и не отводя взгляда, он досматривал все до конца, а потом несколько дней прятал от обоих родителей глаза. Мать так же стонала, подаваясь тазом навстречу толчкам, а отец рычал и тискал ее своими ручищами, работая тазом, как её швейная машинка «Зингер», пока из отцовской глотки не вырывался просто звериный рёв, и он не ввалился ничком между матерью и стенкой, часто и со свистом дыша. Топчан под родителями всегда натужно скрипел, и Антон решил таким же мощным напором заставить скрипеть половицы дуськиного предбанника, а Дуську стонать непрерывно, а лучше заорать в голос, как однажды орала в кустах за клубом подпившая на своей свадьбе городская молодка. Нет,никто её не насильничал, завалил девку прямо в свадебном белом платье на траву так же хорошо подпивший жених, вернее уже муж. Ну не дошли молодожёны до опочевальни, которую им на первую брачную ночь определили родители мужа, а может не хотели себя сдерживать, помня о прислушивающихся за стенкой свекре и свекрови. Антон и Ванька проходили мимо и сначала испугались этого крика,а когда ,подкравшись, раздвинули ветки кустов,увидели сверкающий в темноте зад между полами чёрного пиджака и спущенными до колен черными же брюками и закинутые на плечи молодого ноги в белых чултуфлях и всё поняли. Зажав рты руками, что бы не захохотать,пацаны рванули от кустов что ессть мочи и только завернув за угол клуба смогли расхохотаться. Потом они полночи на сеновале вспоминали увиденное и обсуждали которая у молодых уже первая брачная ночь по счёту. Антон решил,что непременно закинет Дуськины ноги себе на плечи, пусть орёт хоть на всю деревню. Всё это пронеслось в голове в одно мгновение и Антон впился неумело,но жестко губами в пухлые губки молодой женщины.
Разомлевшая бабенка сама подставляла свое жаждущее его молодой и неопытной плоти жаркое лоно, подаваясь навстречу и раздвигая своими руками края половых губ, как бы обнимая ими его естество. Антон подался бедрами вперед и почувствовал, как сначала головка члена, а потом и весь ствол с хлюпом проскользнул в жаркую норку, стенки которой сжали член мягко,но чувствительно,от чего аж в глазах потемнело. Антон вспомнил движения отца и жениха под кустами и решил выдернуть член до головки,что бы с мощным толчком загнать его снова до упора и услышать таки крик страсти от Дуськи. Он будет её гонять до её изнеможения, как долбил мать отец на топчане в сараюшке,а потом и сам с рыком рухнет рядом. Антон резко дернул бедрами и член выскочил из дуськиного лона полностью. Молодуха дернулась было следом, но Антон в ответ ничего не успел сделать, потому, что всё его тело сладко заныло, он пару раз дёрнулся и, зарычав надрывно, разрядился прямо на пол между ног Дуськи, испачкав ей внутреннюю часть бёдер. Он словил мощный блаженный откат, но на этом всё приятное и закончилось, осталась только усталость. Антон посмотрел на мутную лужицу его спермы и перевёл взгляд на Дуську, как бы спрашивая, а теперь что мне сделать, подскажи. Дуська согнула ноги, отодвинулась от лужи и, оперевшись рукой о лавку, легко вскочила на ноги. Затем она схватила с крючка полотенце и намочив его быстро
