Левак укрепляет брак - Ирина Хрусталева

– То, что твоя Алиса любит Маркова, не является доказательством его невиновности, – упрямо ответил Рогачев. – Только очень тебя прошу: не верещи, как потерпевшая, – предупредил он Юлю, когда увидел, как у нее сжались кулачки и нахмурились брови. – Все, что смогу, со своей стороны, я, естественно, попробую сделать. Но очень тебя прошу, большего от меня не требуй, я не господь бог, чтобы творить чудеса. Если выяснится, что ваш протеже виноват, не обессудь: молчать и помогать ему в дальнейшем я не намерен.

– Спасибо, Ромочка, – обрадовалась Юлька и кинулась молодому человеку на шею, чтобы поцеловать его.

– Тихо! Ты что, с ума сошла? – заорал тот, едва не заехав в кювет. – Мы же так разобьемся, ненормальная!

– Подумаешь, разобьемся, зато вместе, – засмеялась Юлька. – Представляешь, Рогачев, нас похоронят в одном склепе, как Ромео и Джульетту, – закатила она глаза. – Как романтично! А на надгробии напишут: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Романе и…» Почему я не Джульетта? Ты – Роман, почти Ромео, а я Юлия с Джульеттой не очень-то вяжется… О, а если так? «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Романе и Юлетте». По-моему, неплохо звучит, а? Как тебе, Ромео? – толкнула она его в бок.

– Язык у тебя, Смехова, как электровеник, если заклинит, хрен остановишь, – хмыкнул тот и бросил на девушку насмешливый взгляд. – И когда ты только повзрослеешь?

– А зачем торопиться? Сначала человек спешит повзрослеть, а повзрослев, мечтает снова стать ребенком. Я не хочу торопить время, пусть оно идет помедленнее. Ты знаешь, Рома, иногда я начинаю думать о старости, и у меня мурашки по всему телу начинают бегать от страха. Не хочу стареть, хоть убей!

– Кто же хочет? – засмеялся тот. – Спроси любого человека, я имею в виду, пожилого, хотелось бы ему вернуть свою молодость? Уверен, что все без исключения ответят утвердительно. И в то же время в любом возрасте можно найти свою неповторимую прелесть. В детстве мы беспечны и беззаботны, потому что не нужно ни о чем думать, нет никаких проблем. В юности мы бесшабашны и задорны, потому что уже считаем себя взрослыми и всезнающими. В молодости мы сильны и энергичны, поэтому считаем, что все можем, нам все по плечу. В зрелости мы умны, поэтому думаем, что сможем решить любые проблемы. А в старости мы мудры и только тогда начинаем понимать, сколько в молодости было сделано глупостей по незнанию и неумению. Если бы вернуть те молодые годы, но иметь при этом мудрость, которая накопилась за всю жизнь… «Если бы молодость знала, если бы старость могла», – процитировал он строку стихотворения. – И вообще, как прекрасна жизнь и как не хочется с ней расставаться!

– Рогачев, елки зеленые, да ты, оказывается, философ? – удивилась Юлька. – Вот бы никогда не подумала.

– Я не философ, мне до этого слишком далеко, но я достаточно внимательно изучал философию, – признался Роман. – И мой любимый автор – Ошо.

– Никогда не слышала о нем, хотя тоже интересовалась философией, – заинтересовалась Юля. – Дашь почитать?

– Неужели тебе это будет интересно? – засмеялся Роман. – У тебя же один ветер в голове.

– Этот ветер дует в нужном направлении, можешь не сомневаться, – резко сказала девушка. – И нечего меня оскорблять. Каждому свое: в этой жизни кто-то философ, а кто-то просто умный и находчивый человек.

– Ты обиделась? – приподнял брови Роман, глядя на надутые губы подруги. – Извини, если обидел, я не хотел, честное слово.

– Если бы не хотел, не стал бы говорить о моей голове в таком пренебрежительном тоне, – проворчала Юлька. – Ты тоже не семи пядей во лбу. И повторю еще раз: каждому свое в этой жизни. Вот ты, например, японского языка не знаешь, а я владею им в совершенстве. Я же не насмехаюсь над тобой по этому поводу?

– А ты знаешь японский язык? – округлил глаза Роман.

– Можно подумать, что ты не знал об этом? – фыркнула Юлька.

– Нет, не знал. Честно, не знал, клянусь, впервые услышал, – совершенно серьезно поклялся Рогачев.

Когда Юля училась в пятом классе, она прочитала в какой-то книге о японской борьбе айкидо и, естественно, немедленно загорелась. Она нашла кружок по этому виду борьбы в соседней школе и начала заниматься. Через месяц ей втемяшилось в голову, что нужно прочитать об этом именно на японском языке, потому что перевод часто искажает истинный смысл сказанного. Она пристала к своему отцу, чтобы он нашел ей учителя японского, тот согласился, потому что прекрасно знал характер своей дочери. Если бы он этого не сделал, то его жизнь моментально превратилась бы в боевик, триллер и ужастик в одном флаконе. Было сие мероприятие достаточно дорогим, но что не сделаешь для любимой дочери? Начав заниматься языком, Юля так увлеклась, что захотела продолжить уже на более глубоком уровне. Борьбу она забросила уже через полгода, а язык – нет и занималась им на протяжении многих лет. Она разбиралась в иероглифах так же хорошо, как в русском, говорила, читала и даже писала без ошибок на языке Страны восходящего солнца.

– А сказать что-нибудь можешь? – с азартом спросил Роман.

– Что, прямо сейчас? – сморщила Юля носик.

– Ну да.

Юля произнесла короткую фразу на непонятном для Романа языке, лучезарно улыбаясь.

– И что это значит? – спросил он.

– Это значит: отвали от меня, мент поганый! – захохотала девушка.

– Юлька, ты точно когда-нибудь дождешься: я положу тебя поперек колена и отхлестаю солдатским ремнем с пряжкой, – пообещал Рогачев. – Видно, мало тебя отец порол в детстве, придется мне это сделать.

– Отец меня никогда в жизни пальцем не тронул, потому что любит. А у тебя руки коротки, я себя не привыкла в обиду давать, и тебе прекрасно об этом известно. Ну, наконец-то, дотащились, – проговорила она, показывая на яркую витрину магазина, к которому они подъехали. – Кстати, продукты свежие, или так… как придется?

– Не могу сказать, что я часто здесь отовариваюсь, но мать бывает в этом магазине практически через день. Это говорит о том, что продукты вполне соответствуют ее вкусу, а он у нее безупречный. Надеюсь, я ответил на твой вопрос? – с сарказмом поинтересовался Роман. – Почему-то все считают, что люди, живущие за Кольцевой дорогой, могут довольствоваться отбросами.

– Я ничего такого не говорила, – возмутилась Юля.

– Но подумала.

– И не думала, просто сказала, и все. Я ничего не имею против загородных магазинов, даже наоборот. Можно подумать, что в московских супермаркетах все настолько свежее, что отравиться нельзя, – фыркнула она. – Да запросто!

– Ладно, не будем спорить, у меня совершенно нет настроения, – сказал Роман. – Ты все равно выкрутишься из любого положения. Пошли, выберешь, что нужно.

Они вошли в магазин, и Юля сразу же прошла к гастрономическому отделу.

– На какую сумму можно размахнуться? – спросила она у Романа.

– Не очень-то размахивайся, у меня всего три тысячи рублей, – проворчал тот. – А мне завтра еще машину заправлять, бензин на нуле.

– На бензин, так уж и быть, я тебя спонсирую, – снисходительно пообещала Юля. – Рогачев, у вас в ФСБ тоже зарплаты маленькие?

– Может, ты не будешь рассказывать всему свету, где я работаю? – зашипел тот. – Нормальные у нас зарплаты, просто их переводят на кредитную карточку, а банкомата в поселке нет. Я, между прочим, никак не рассчитывал сегодня принимать у себя в доме гостей, – проворчал он, явно кидая камешек в Юлькин огород. – Во всяком случае, с утра у меня такого намерения точно не было, поэтому и снял только три тысячи.

– Это радует, что зарплаты нормальные, – заметила Юля, пропустив мимо ушей замечание насчет гостей. – Мужчина должен хорошо зарабатывать, иначе это не мужчина.

Алиса с Владимиром сидели в гостиной и весьма раздраженно беседовали. Маркову вдруг приспичило выяснить отношения, которые прервались неожиданно для них обоих четыре с лишним года тому назад.

– Ты тогда уехал так внезапно, ничего мне не сказав, – нервно говорила Алиса. – Что я должна была думать? Да, если честно, и думать-то было не о чем, все было понятно, – вздохнула она. – Глупым человеком я никогда не была, всегда понимала тебя с полуслова, ты же помнишь.

– В том-то все и дело, что я всегда думал, что ты умная женщина и понимаешь меня. А что вышло на поверку? У тебя не хватило ума даже на то, чтобы позвонить мне и спросить, что случилось, – раздраженно ответил Марков. – Да-да, именно – не хватило ума, умная ты наша, – с нажимом и злостью повторил он, увидев недоумевающий взгляд Алисы. – Или, например, сестре моей позвонить и спросить, в чем дело, если не захотела у меня поинтересоваться? Ведь, насколько я помню, вы были с ней подругами? А после того, как ты порвала со мной, ты и с ней перестала общаться. Ты считаешь, что поступила правильно? Почему ты мне не позвонила, Алиса?

– Зачем мне было звонить? Точно так же и ты мог мне позвонить, но ведь ты этого не сделал. А я не хотела навязываться. Если ты уехал и даже не сообщил мне об этом, значит, вообще не хотел ничего говорить, – раздраженно ответила Алиса.