Саранча - Юлия Латынина

Со следующим заводом обошлись еще проще: его владельца вытащили прямо из уютного салона «ауди» на обледеневшей дороге и повезли побеседовать с Колуном. Трудно сказать, к каким аргументам прибег бандит во время беседы: а только в тот же вечер директор подписал договор об аренде завода Семеном Семеновичем сроком на сто лет.

Широкую известность Семену Семенычу принес фирменный способ общения с конкурентами. Способ заключался в следующем: на заводе в Неяшеве закупались спаренные авиационные пулеметы и устанавливались в подъезде, к которому подкатывал автомобиль конкурента. Пулеметов было два, три, четыре — в зависимости от количества простреливаемых направлений. Клиент прибывал, пулеметы включались и начинали работать в режиме газонокосилки. Количество телохранителей, машин с охраной, а так же качество брони в данном случае не имело значения: даже от бронированного «мерса» оставалась кучка молотого кофе.

Колун непринужденно сел, не оглядываясь, есть ли сзади за ним стул, словно ожидал, что стул там окажется непременно и сам собой. Валерий тоже вернулся на свое место. Откуда-то мигом подлетел официант со свежим стаканом и бутылкой минералки. Колун окинул взглядом стол.

— Не пьешь? Правильно делаешь, я тоже мозги в стакане не топлю, так что за знакомство чокаться не будем… Как плечо?

— Пустяки.

Колун оглянулся.

— Пацаны, — сказал он, обращаясь к спутникам Валерия, — вы бы отошли куда-нибудь. Мне с вашим шефом перетереть надо. Во-он хоть туда…

За столиком, на который кивнул Колун, сидели двое. Очень квадратные и очень неулыбчивые. Валерий едва заметно качнул головой, и его ребят как ветром сдуло.

— Что за базар насчет пленки?

— У мента, который в меня стрелял, был напарник. Напарник уехал на «опеле». «Опель» он бросил около парка, сбежал по лестнице вниз и уехал на другой тачке. По лестнице он бежал мимо вашей телекамеры.

Колун думал довольно долго. Девчушка на эстраде перестала петь, и Валерий искоса заметил, что она глядит на его собеседника с завороженной и жадной тоской.

— Ну что ж. Пошли, — наконец сказал Колун.

Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. За балюстрадой обнаружилась стальная, обшитая деревом дверь. Дверь вела в коридор, узкий и длинный, с нехорошим бетонным запахом. В самом конце коридора оказалась еще одна сейфовая дверь с глазком и табличкой. На табличке значилось: "Агентство безопасности «Аргус».

Дверь убралась с пути Колуна мгновенно, словно ей сунули пистолет в зубы. В маленькой приемной сидели сразу трое парней. Дверь направо, в кабинет, была приотворена.

В кабинете скучал тот самый директор, который выходил к Валерию. Перед ним на столе стояла гроздь мониторов. На одном из мониторов был виден обеденный зал и двое ребят Валерия за столиком. Ребята держались довольно настороженно и то и дело поглядывали на бронированную дверь, за которой скрылся их шеф.

— Вчерашние пленки, — сказал Колун, — с заднего входа.

Директор помялся и пошел распорядиться. Вернулся он через пять минут с двумя видеокассетами.

— Когда была стрельба? В десять?

— Десять двадцать.

— Начни с десяти двадцати, — приказал Колун директору.

Но пленка оказалась пустышкой. Человек, выскочивший из «опеля», то ли помнил о телекамере, то ли просто случайно бежал не по асфальтированному пятачку, а тропкой, проложенной меж деревьев. А тропка в поле зрения телекамеры не попадала. А может, человека и вовсе не было — кто знает? Черная иномарка, которую вечером видел на площади бомж, — это, согласитесь, еще не доказательство.

Через некоторое время Валерий оторвался от экрана и увидел, что дверь в предбанник открыта и в этом предбаннике стоит Мирослава. Колун поднялся и вышел в предбанник, притворив за собой дверь. Валерий услышал его спокойный голос, потом резкий шлепок и короткую, но отчаянную возню.

Спустя несколько мгновений Колун вернулся в кабинет. Он был абсолютно спокоен. Судя по звукам, девушка попыталась дать ему пощечину. Ничего у нее, конечно, не вышло: не та у Колуна реакция, чтобы местная певичка успела бы съездить ему по щеке…

— Пусто, — сказал Колун через час, когда были просмотрены и десятичасовая пленка, и другие, более ранние, на которых редкие прохожие, закутавшись в плащи, шныряли по лестнице туда и обратно. — Возьмешь кассеты?

— Пожалуй, — ответил Сазан.

Был небольшой шанс, что сообщник Лесько все-таки попал под прицел видеокамеры — в том случае, если, оставив машину на набережной, он поднялся по тропинке и сел в поджидавший его «опель».

— Там поляну накрыли, — сказал Колун. — Пойдем вниз.

Внизу было уже довольно много народу. Ребята Сазана облегченно встрепенулись, заметив возвращающегося шефа. Мирославы нигде не было видно. Колун внимательно оглядел шумный зал, словно высматривая кого-то, рывком отодвинул стул и сел напротив Валерия.

— Ты, говорят, все утро в ментовке провел?

— Я же все-таки мента вчера застрелил.

— И что ментовка?

Валерий не спеша расправлялся с закуской.

— Ментовка, скажем так, на ушах не ходит. В ментовке уверяют, что этот самый Лесько зимой по указке некоего Спиридона шлепнул водилу.

— Ты в больницу ездил. С опером… Царьковым.

— Если быть точным, с Царьковым я никуда не ездил. Правильный мент Царьков не стал садиться в мой джип. Так что он ехал на своей сноповязалке, а я следом.

— И что тебе сказал этот Царьков? Что Лесько шестерил на Спиридона?

— Еще он сказал, что Спиридон шестерит на тебя.

Длинные, тонкие пальцы Колуна сжались в кулак.

— Брехня, — сказал Колун. — Я не общаюсь с отморозками. Только одного и надо ментам — людей поссорить.

— Странно, что Спиридон вздумал наезжать на «Зарю». Рылом Спиридон не вышел для такого занятия.

— Я не заказывал тебя, — сказал Колун. — Зачем мне тебя заказывать? Я тебя даже не знаю.

— А Спиридон?

— Откуда я знаю? Я Спиридона последний раз два года назад видел, когда наследство Сыча делили. Не скажу, чтоб дележ был особо мирный…

Колун некоторое время молчал.

— Ты правда Нетушкину приятель?

— Да. Мы росли в одном дворе.

— Ты же его старше.

— Ну и что?

— Зачем ты сюда приехал?

— За убийцей Игоря.

— И все?

— И все.

Колун усмехнулся.

— Послушай, Сазан, я не разевал рот на «Зарю». Если Санычев хочет ходить один — пусть ходит. Но если он будет ходить под тобой, это совсем другой расклад. Есть дело о том, кому достанется «Заря». Это одно дело. И есть дело о том, кто завалил твоего Игоря. Это другое дело. Если ты хочешь найти убийцу Игоря — это твое святое право. Только скажи — я тебе всем помогу. Если ты глаз положил на комбинат — тогда извини. Тогда кто-то из нас мертвым будет.

Валерий некоторое время смотрел на собеседника. Самое странное было то, что Колун ему нравился. Они были одного поля ягоды, и Валерий знал за собой штучки почище тех, что проделывал Колун. Валерий понимал, что, скорее всего, это самый опасный его враг в области и что слова Колуна о том, что он не виновен в убийстве Игоря, — это туфта, которую тот обязан был произнести, но ничего поделать с собой он не мог. Колун был слишком на него похож. Он нравился Валере, так же как вчера ему понравился губернатор, хотя губернатор не подал ему руки и чуть не во всеуслышание назвал бандитом.

— А почему ты думаешь, что дело о том, кому принадлежит «Заря», и мертвый Игорь — это два разных дела?

— Потому, что Игорь — это существенная часть капитала «Зари». Без него этот завод, как «мерс» без движка. Я так думаю, что даже Спиридон не стал бы портить собственное имущество.

— Но ведь Игорь должен был уехать с «Зари». И можно было решить, что если кого-то вычеркивать, так именно того, кто уже все равно снят с баланса…

Колун долго — очень долго — оценивающе глядел на Валерия.

— А ты знаешь, на чем завод зарабатывал деньги?

— На лекарствах.

— На новых лекарствах. Генноинженерные препараты, три в производстве, девять в испытаниях. Не много ли — двенадцать лекарств за полтора года?

— Много.

— Тогда откуда столько?

— От советских военных…

— Они их крали. На Западе.

Валерий слегка поднял брови.

— Не понял.

— Они их крали Срок испытания лекарства на Западе — десять лет, у нас — год. Санычев, Нетушкин и Чердынский просматривали западные публикации, выбирали то, что их интересует, и Игорь синтезировал вещество. Если он не мог его синтезировать, они платили штуку баксов, и какой-нибудь русский лаборант, работающий на «Новонордекс» или «Беррингер», садился писать письмо в Россию и капал в правый верхний угол капельку из пипеточки. Нетушкин капельку изымал и клал ее в питательный раствор…

Представляешь, какой кайф испытал какой-нибудь «Беррингер», когда обнаружил, что его новый препарат русские производят уже второй год и получают лицензию на экспорт его в Уругвай?