Сувенир из Клуба мушкетеров - Джеймс Чейз

Я поднялся на веранду и остановился у отделанной хромом застекленной двери. Я собирался нажать на кнопку звонка, когда из дома послышался женский голос:

— Ради бога, Жак, не пей сейчас, нам надо поговорить.

— Именно поэтому, дорогая, мне и нужно выпить. Неужели ты думаешь, что я смогу выслушать тебя трезвым? Пожалуйста, будь рассудительной.

— Ты порядочная свинья, Жак. — Голос женщины звучал зло и враждебно.

— Не стану спорить, возможно, ты и права, моя кошечка, — беззаботно ответил мужчина. — Но ты, по-моему, давно привыкла к свиньям.

По шипению сифона я определил, что Жак Трисби был занят приготовлением напитка. Я заглянул осторожно внутрь.

В одном из кресел сидела женщина лет тридцати семи с волосами светло-абрикосового цвета. Ее холодная красота была лишена индивидуальности, купальный костюм едва прикрывал покрытое загаром тело. Лет пятнадцать назад ее фигура была, вероятно, классической, сейчас же заметно дряблые формы не вызывали эстетического чувства. На ногах у нее были открытые сандалии, в ушах красовались белые коралловые серьги. Ожерелье, тоже из белых кораллов, украшало шею.

Нетрудно было догадаться, кем была эта женщина: в гостиной за застекленной дверью сидела бывшая кинозвезда Бриджетт Бленд, ныне жена Ли Криди.

В комнату вошел Жак Трисби. Именно таким я его и представлял: породистым животным с черными вьющимися волосами, голубыми глазами и тонкими усиками на красивом лице. Он был в белой фуфайке, малиновых шортах и сандалиях. В правой руке Трисби держал стакан с виски, в его толстых чувственных губах дымилась сигарета.

— Где ты был вчера вечером, Жак? — спросила Бриджетт, подозрительно глядя на него.

— Моя дорогая, сколько раз повторять одно и то же? Я был дома, смотрел бокс по телевизору.

— Я ждала тебя в клубе два часа.

— Ты сказала об этом уже пять раз. Но ведь мы не договаривались о встрече?

— Мы договаривались вполне определенно. Я разговаривала с тобой по телефону, ты сказал, что придешь.

Отпив виски, он поставил стакан на стол.

— И все-таки я забыл. Повторяю, мне очень жаль. — Он зевнул, прикрывая рот рукой. — Зачем начинать все сначала?

— Ты не смотрел телевизор, Жак. Я звонила вчера вечером, но никто не ответил.

— Я часто не отвечаю на телефонные звонки, моя дорогая Бриджетт. Разговоры со скучными людьми утомляют.

Ее ноздри раздулись от негодования:

— Значит, я надоела тебе?

— Сейчас, дорогая, ты и впрямь мне докучаешь. Я сидел вечером дома и смотрел телевизор. Я слышал телефонный звонок, но решил не снимать трубку. Когда окончилась передача, отправился спать. Я совершенно забыл о свидании и очень об этом сожалею.

Она выпрямилась в кресле, глаза ее горели ненавистью:

— Ты лжешь! Ты не был дома! Я приезжала сюда и в окнах не видела света. Я заглянула в гараж, но там было пусто. Как ты смеешь лгать?!

Улыбка медленно исчезла с его лица, и взгляд стал жестким.

— Ты говоришь, что приезжала сюда? Недорого же ты себя ценишь, моя кошечка! Сначала ты наняла частного сыщика, чтобы следить за мной, теперь шпионишь сама. Мне надоело, я по горло сыт твоим вниманием: нам надо кончать!

Положив руки на голые колени, она крепко сжала их.

— Кто была эта женщина?

Трисби допил виски и загасил сигарету.

— Ну знаешь, хватит на сегодня, — сказал он. — Если тебе нечего делать, то меня ждут дела.

— Это была Марго? — В голосе Бриджетт звучала злоба. — Вы снова встречаетесь?

— Коль Марго красивее тебя и в два раза моложе, ты думаешь, она для меня что-то значит? Между нами, женщины из семейства Криди сейчас не ходкий товар. Они слишком сексуальны и назойливы.

— Так это была Марго? Она еще не оставила тебя в покое? — Голос Бриджетт дрожал.

— Пожалуйста, без сцен, — сказал Трисби, уходя в невидимую для меня часть комнаты. Я услышал звон стекла и щелканье пробок. — А теперь, Бриджетт, будь любезна уйти.

— Я не уйду, пока не узнаю, с какой женщиной ты был вчера вечером!

— Хорошо, если тебе так хочется знать: я коротал время с хорошенькой блондинкой, свеженькой и молодой. Я встретил ее на "променаде", она страдала от одиночества. Ты знаешь, Бриджетт, я всегда стараюсь утешить одиноких женщин. — Он снова появился в поле моего зрения со стаканом в руке. Оболочка галантной обходительности вернулась к нему. — И ты не поверишь, как горячо откликнулась она на мое внимание.

— Значит, между нами все кончено?

— Дорогая, тебе действительно не откажешь в сообразительности. Я говорю об этом всего десять минут, а до тебя уже дошло. Мы неплохо провели время, Бриджетт, сейчас же будет лучше, если мы пойдем разными путями.

Сидя в кресле, Бриджетт наблюдала за своим собеседником. Казалось, за время разговора с Трисби она постарела на несколько лет. Ее нагота вызывала у меня лишь смущение.

— Если ты решил расстаться, уплати свои долги, — сказала она холодно и ровно. — Ты не забыл, что должен мне тринадцать тысяч?

Улыбка на лице Трисби стала еще шире.

— Так много? — Поднеся стакан к глазам, он заглянул в него и удивленно приподнял брови. — Ты хочешь сказать, что все это записано у тебя в книге с кожаным переплетом?

— Да, я записывала твои долги. Теперь мне нужны деньги.

— Не сомневаюсь. Твой стареющий супруг не слишком раскошеливается, не так ли? Но придется обождать: сейчас у меня нет ничего похожего на тринадцать тысяч. Развлекать тебя стоило немалых денег. Я, разумеется, верну долг, но попозже.

— Деньги нужны мне сейчас, — повторила она.

— Очень жаль. Ну, мне надо бежать. Проводить тебя до машины?

— Я говорю еще раз: мне нужны деньги.

— Ты можешь подать в суд. Я уверен, муж даст дельный юридический совет. Конечно, он разведется с тобой, узнав, что я задолжал тебе такую сумму. Как-никак Ли Криди — тоже мужчина и должен сообразить, что я давал тебе что-то взамен денег.

Взгляды, которые она бросала на Трисби, вызывали у меня серьезную тревогу; на него же они не производили никакого впечатления.

— Я думаю, такие, как ты, не заслуживают право на жизнь, — сказала Бриджетт наконец. — Я, вероятно, была не в своем уме, согласившись стать твоей любовницей.

— Давай обойдемся без громких фраз, — ответил Трисби. — Ты была неудовлетворенной женщиной, и я в меру своих сил старался умиротворить твои желания. Тебе следовало знать, что за удовольствия платят. Будь рассудительной, Бриджетт, давай расстанемся по-хорошему. На свете немало красивых и сильных парней. Ты без труда найдешь мне замену. Новый любовник будет исполнять все твои прихоти, и через пару недель ты обо мне и не вспомнишь.

Несколько секунд она пристально смотрела на него, потом придвинула к себе большую пляжную сумку.

— Ты говоришь это серьезно, Жак? Между нами все кончено?

— Да. — Он с раздражением провел рукой по волосам.

— И мы больше не будем встречаться?

— Если ты не желаешь понять по-хорошему, — сказал он, наклоняясь вперед и с ненавистью глядя на нее, — убирайся к черту! Мне опротивело видеть твои телеса! Убирайся, или я вышвырну тебя отсюда!

— Сейчас я убью тебя, Жак. Если ты не можешь принадлежать мне, то не достанешься и другой женщине. — Бриджетт вынула из сумки револьвер.

Глава одиннадцатая

Трисби, застыв на месте, смотрел на свою бывшую любовницу с недоверием и страхом. В купальном костюме, с револьвером в руке Бриджетт выглядела нелепо и страшно. Под слоем загара кожа ее приобрела мертвенно-бледный оттенок, лицо покрылось крупными пятнами.

— Да, Жак, — повторила она тихо, — сейчас я убью тебя. Я достаточно настрадалась, теперь свою долю получишь ты.

— Не сходи с ума, — медленно выговаривая слова, произнес Трисби. Он провел языком по губам. — Положи револьвер, Бриджетт, и давай поговорим. Я согласен, что вел себя не совсем красиво. Попробуем начать все сначала. Я неудачно пошутил, когда…

— Ты жалкий трус, — с презрением прервала она. — Я знала, именно так ты и будешь говорить, если тебя припереть к стенке. Но теперь уже слишком поздно, Жак: у меня к тебе столько же жалости, сколько ее было у тебя.

Он начал медленно отступать назад. И так же медленно она двинулась вслед за ним через просторный холл. Он поднял руки, словно защищаясь от пули.

Я бесшумно открыл дверь и шагнул внутрь.

Трисби, стоявший лицом к веранде, увидел меня. Он смотрел обезумевшими от ужаса глазами, и я, понимая, что разъяренная баба может застрелить его в любое мгновение, прыгнул вперед и наотмашь ударил Бриджетт по запястью. Раздался выстрел, пуля впилась в пол.

Я вырвал оружие, Бриджетт метнулась в сторону, потом, схватив сумку, опрометью выбежала за дверь.

Трисби, обхватив голову, без сил опустился на кушетку. Я положил револьвер на столик для коктейля и, вынув носовой платок, смахнул пот с лица.