Хроники космического пирата - Андрей Щепетов

Тут я вдруг вспомнил, что в моём распоряжении имеется ремонтный дроид. Но радость мгновенно сменилась разочарованием, я проклял собственную беспечность. Дроид был повреждён, когда я грабил бесхозную планету Рат, тогда его сломал обжора-червь. И ведь собирался же починить, но увлёкся переоснасткой корабля и забыл о механическом помощнике, а надо было бы его чинить в первую очередь. Как теперь ремонтироваться? Нет, можно, конечно, кричать СОС, или вызвать ремонтный корабль, только за бесплатно никто чинить звездолёты, тем более пиратские не станет, а деньги, все до последней копейки увели фаряне.

С тревогой я просканировал состояние корабля. Сказать, что оно было плачевным, значит, не сказать ничего. Корпус помят, в трюме пробоина, генератор оружия повреждён, но самое страшное – в боковом обзорном окне образовалась трещина, которая хоть и медленно, но росла. До разгерметизации оставалось что-то около часа. Без особой надежды, просто чтобы немного успокоиться, я пробежался глазами по оборудованию, которое имелось на борту звездолёта. Что-то привлекло внимание, но я никак не мог понять, что именно. Так, ещё раз по пунктам: снаряды, оружие, топливо, чёрная жижа, нанитоид. Стоп!

Я увеличил изображение артефакта, украденного мной со схрона на пустынной планете. Маленький квадрат стального оттенка с четырьмя отростками, симметрично расположенными по сторонам. В базе данных бортового компьютера нашлась лишь маленькая сноска о предмете, которая носила информативный характер и не изобиловала деталями. «Интеллектуально развитый миниатюрный робот, – говорилось в описании, – при помощи уникальной программы способен ремонтировать даже неизвестные им предметы. Постоянно самообучается и совершенствуется».

Насчёт обучения – это мне пофиг, а вот ремонтные наклонности очень кстати. Я мысленно похвалил себя за то, что умыкнул такую непонятную, но полезную вещь. Знай я, во что мне обернётся это впоследствии, я, вероятно, так не радовался бы.

Итак, нанитоид! Я активировал нужный сенсор, в глубине корабля что-то звякнуло, зашуршало, через мгновение в обзорном окне возник нанитоид и уставился на меня своим квадратом. В голове возникли неприятные ощущения, будто кто-то там роется. Надо это дело прекращать, нельзя позволять космической безделушке шурудить в мозгах, ещё инфекцию занесёт.

– Эй! – я состроил свирепое гримасу. – Чего стоишь?! Чини давай! – и указал на трещину в окне.

Возня в голове прекратилась.

– Моя нанитоид! – раздался металлически й голос, я чуть не прыснул, ещё бы «однако» добавил.

– Моя Скрайд! – представился я.

– Нанитоид, – шевельнул щупальцем артефакт, – способна самбоучать…, соучать…, самочуть…

– Самообучаться, – подсказал я.

– Самоучаться, – переврал этот умник и приступил ко второй, не менее сложной части характеристики, – и самошерств…, сумасшедш… самосверш…

– Самосовершенствоваться, – опять пришлось подсказать, нанитоид кивнул и попытался повторить: – Самосф…

– Самодовольный, – я, решил не то чтобы поиздеваться, попрактиковать малыша в русском.

Нанитоид на мгновенье задумался, потом отрицательно покачал квадратом.

– Самопальный, – продолжил я эксперимент, – самонадеянный, самогонный…

У меня в запасе было ещё десятка два подобных определений, но нанитоид не дал это богатство озвучить.

– Нанитоид! – подытожил он, для верности стукнул себя щупальцем, и, видимо, для таких непроходимых, как я добавил: – Моя.

Да хоть гуманоид, лишь бы в технике разбирался. Потому что если он также работает, как треплется, мне хана.

– Слушай, твоя окно починить может? – от слов я перешёл к конкретному заданию.

– Моя самоучаем…

– Это я понял, а как насчёт окошка?

Робот на мгновенье задумался, потом засеменив стальными лапками, исчез из поля зрения. Вот, блин, трепло, господи, какого барахла только нет во Вселенной. Но оказалось, что возмущался я зря, нанитоид вернулся, таща за собой изуродованного дроида. Держась одной конечностью за обзорное окно, остальными он стал проделывать манипуляции с дроидом. Движения лапок поначалу были медленными, но постепенно ускорялись, через минуту от их мельтешения рябило в глазах. Вскоре дроид был как новенький, обе его клешни выглядели совершенно целыми, даже вмятин на корпусе не осталось.

Только я просил не дроида ремонтировать, мне надо срочно заделать окно, кстати, дышать становилось всё труднее, сказывалась нехватка кислорода.

– Эй, железяки! – выкрикнул я, тыча пальцем в растущую трещину. – Вы окошко почините или нет?!

Эти двое посмотрели на меня, как на идиота, потом отвернулись и принялись совещаться. Я не понимал ни черта. Потому что разговор двух роботов вёлся на какой-то тарабарщине, сравнить которую можно разве со смесью китайского языка с работающим перфоратором. Наконец, планёрка закончилась, и дроид приступил к ремонту. Он приставил указательный палец к окну, из пальца возник плазменный луч, которым робот принялся заплавлять трещину. Я вздохнул с облегчением, глянул на нанитоида, тот расположился рядом с подопечным и наблюдал за его действиями. Руководил.

– Помочь не хочешь? – я указал на дроида.

– Моя нанитоид! – напомнил мне артефакт, я кивнул, да на здоровье, лишь бы дело шло, а уж припахал он кого, или самолично всё сделал, дело двадцатое.

В конце концов, космической штучке надоело торчать без дела, он куда-то свалил, из глубин звездолёта стали доноситься режущие, стучащие, сверлящие и ещё бог знает какие звуки. Я с удовлетворением отмечал, как улучшается стойкость корпуса, латается трюм, чинится генератор оружия.

На меня вдруг накатила жуткая усталость. Предоставив двум роботам приводить судно в порядок самостоятельно, я уснул. Очнулся от стука, открыл глаза: в абсолютно гладкое обзорное окно стучал клешнёй самообучающийся и самосовершенствующийся артефакт.

– Моя нанитоид! – на случай, если я вдруг забыл, подсказал он.

– Помню, – потягиваясь, зевнул я.

– Я самоучающ… – снова не справился с определением техник. Конечно, это вам не гайки крутить, тут великий и могучий.

– Слушай, ты лучше говори «самоучка», – подсказал я, – так и тебе проще, и у меня не будет разрываться сердце, глядя на твои мучения.

– Моя нанитоид! – всё ещё самоуверенно, но уже не так твёрдо, повторил робот.

– Ну-ну, дальше, – подбодрил его я.

– Самоучка и самоверш…, саморшев…

Тьфу ты, пропасть.

– «Монтёр!»

Робот посмотрел на меня с недоверием, потом, ударив клешнёй в грудь, сообщил:

– Моя нанитоид!