Ирландский воин - Крис Кеннеди

— Я искренне удивлен, что ваш отец произвел на свет такую сильную духом леди, — заметил ирландец.

— Меня? — Она залилась смехом. — Вы, наверное, говорите о какой-то другой леди.

— Я говорю о прекрасной леди, вытащившей меня из тюрьмы.

Выпрямившись, Финниан снова переступил через ручей и нагнулся за своей кольчугой. В этот момент Сенна взглянула на него и в ужасе прошептала:

— О Матерь Божья…

Вся спина ирландца была покрыта глубокими рваными ранами, образовывавшими неровную огненно-красную полосу, представлявшую пугающую картину человеческой жестокости. Некоторые раны уже зарубцовывались, другие же были совсем свежими.

— О Господи, Финниан… — Сенна медленно поднялась на ноги и, шагнув к своему спутнику, осторожно прикоснулась дрожащими пальцами к одной из жутких ран на его спине.

Он повернул голову и, взглянув на девушку, пробормотал:

— Но вы ведь тоже пострадали…

— О, Финниан!.. — воскликнула Сенна, чувствуя, что слезы пощипывают ей глаза. Опустившись на колени, девушка потянулась к своему мешку. — У меня тут есть мазь, — проговорила она с дрожью в голосе и стала выбрасывать из мешка один предмет за другим. Наконец, отыскав маленькую коробочку, она встала на ноги и шепотом спросила: — Финниан, они гноятся?

— Я не чувствую. — Он покачал головой, и мокрые волосы скользнули по его плечам.

— Я сейчас проверю, — сказала Сенна. — Только стойте спокойно.

Стиснув зубы, девушка начала осторожно накладывать мазь на раны Финниана. Тот вздрогнул, и она спросила:

— Вам больно?

— Да, — буркнул ирландец.

Сенна замерла на мгновение.

— Очень больно?

— Да, очень.

— Понятно… — отозвалась Сенна со вздохом и снова стала накладывать мазь.

Закончив, она отступила на шаг, окинула взглядом спину ирландца и пробормотала:

— Думаю, я обработала все. Да-да, похоже, что все.

Тут Финниан повернулся к ней и проговорил:

— Выходит, что у меня еще один долг перед вами, госпожа. — Шагнув к ней, он коснулся пальцами ее губ и тихо спросил: — Как я могу оплатить его, Сенна? Чего вам хочется?

Она судорожно сглотнула.

— Все, чего мне хочется, — это оказаться дома. — Да, ей хотелось оказаться дома, там, где не было ни воющих по ночам волков, ни солдат барона. А единственной водной преградой там был тихий ручей, протекавший у сараев.

Но там же, дома, ей приходилось все вечера сидеть за счетными книгами, лежавшими у нее на письменном столе. И там почти всегда царила тишина, а «прибыльные овцы» являлись всего лишь ярко-белыми пятнами на уныло-коричневых просторах ее души.

— Значит, это все, чего вы хотите? Оказаться дома?

«Нет! — кричало ее сердце. — Нет, нет, нет!»

— Да, это все, — ответила Сенна.

Финниан молча кивнул и отошел от нее.

Когда же наступили сумерки, они забросили за плечи свои мешки и снова тронулись в путь.

Глава 20

Был их третий полдень с тех пор, как они убежали от Рэрдова, и сейчас они стояли у реки неподалеку от крохотной деревушки, а у самого берега покачивались небольшие лодки каплевидной формы.

— Слава Богу, — проговорил Финниан.

Сенна взглянула на него вопросительно, и он добавил:

— На лодке ведь путешествовать намного быстрее. И легче.

— Мы украдем лодку? — удивилась девушка.

Ирландец едва заметно усмехнулся:

— Да, Сенна. Украдем.

Низко пригибаясь к земле, Финниан спустился к воде и тут же нырнул в высокие заросли тростника и болотных растений. На этом берегу реки никого не было, но на противоположном жители деревни занимались своими делами — женщины стирали белье, и от одной хижины к другой с криком бегал босоногий ребенок.

Чуть помедлив, Сенна последовала за своим спутником. И тут же улеглась рядом с ним среди прибрежных зарослей. Лежа в своем укрытии, они наблюдали за обитателями деревни, и Сенне сейчас вспоминалось детство; она чувствовала себя маленькой девочкой, играющей в прятки с братом Уиллом. Ах, в какие захватывающие игры они тогда играли! Но их игры продолжались недолго, так как Уилла послали обучаться воинскому делу, чтобы впоследствии он мог стать рыцарем. А стоимость обучения она, Сенна, обеспечивала сама, ибо в возрасте пятнадцати лет взяла в свои руки все хозяйство. В результате брат во время обучения ни в чем не нуждался.

«Уилл, наверное, даже плавать научился», — с тоской подумала Сенна, когда от пронесшегося по реке порыва ветра закачались лодки.

Запустив руку в свой мешок, она достала фляжку с виски и, откупорив ее, сделала для смелости глоток, который обжег ей все нутро. Финниан взглянул на нее с некоторым удивлением, и она, вздохнув, прошептала:

— Я не умею плавать.

— Следовало бы научиться. — Ирландец снова смотрел на реку и на покачивающиеся лодки.

Сенна сделала еще один обжигающий глоток и пробормотала:

— Почему я должна уметь плавать? Какая от этого польза?

— Это помогает, когда возникает необходимость переправиться через реку.

Она снова отхлебнула виски.

— Зато я умею делать кое-что другое.

— Да, верно, — буркнул Финниан. — Вы делаете деньги, дуете виски и много болтаете.

— А еще, — Сенна улыбнулась, — я умею обращаться с оружием, если вас это интересует.

Тут ирландец внимательно посмотрел на нее, затем тоже улыбнулся и спросил:

— Неужели действительно умеете? А кто вас этому научил?

— Мой брат Уилл. Он многому научил меня. Например, пользоваться луком и кинжалом.

Финниан промолчал. Переломив пополам стебель тростника, он несколько секунд в задумчивости жевал его мягкий кончик, потом пробормотал:

— Боже правый…

Сенна взглянула на него вопросительно.

— А что, нельзя учить женщину владеть оружием?

— Можно, но не вас, — ответил ирландец. Потом, широко улыбнувшись, проговорил: — Милая, ваш брат совершал преступление, обучая вас пользоваться луком и кинжалом.

— Пока что это никому не причинило вреда. Да и нельзя сказать, что я очень хорошо владею луком.

— О-о, я уверен, что если вы поставите перед собой такую цель, то в конце концов добьетесь своего. — Немного помолчав, Финниан заметил: — И все же я удивлен, что ваш отец разрешил обучать вас этому.

Сенна с грустью улыбнулась. Ну почему они так часто затрагивают эту тему — ее отца? Она уже много лет не говорила о нем, если не считать коротких бесед с Уиллом, в которых то один, то другой сообщал, что, мол, не видел сэра Джеральда несколько недель или месяцев.

— Мой отец подолгу отсутствовал. Я редко его видела.