"Фантастика 2023-160". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Бондаренко Андрей Евгеньевич

– Спокойной ночи…

Утром, справив естественные надобности и наскоро умывшись, он облачился в удобный финский спортивный костюм цвета тропической морской волны, а на ноги напялил старые, на совесть разношенные кроссовки.

– Буду работать под классического городского туриста, – посмотревшись в зеркало, язвительно хмыкнул Лёха. – А, что прикажете делать? Ничего другого, извините, нет. Ладно, и так сойдёт. Не впервой…

Прихватив дипломат с наличностью и новенький накомарник, он покинул гостиничный номер.

В столовой было солнечно и тихо. Директор заповедника, одетый в финский тёмно-фиолетовый спортивный костюм, уже завтракал. Вяло обгладывая куриное бедро, он предложил:

– Присаживайся, столичный гость, насыщайся. Пиво? Водочка? Не стесняйся.

– Спасибо, но воздержусь.

– Что так?

– У меня вестибулярный аппарат слабый. А тут, понимаешь, на вертолёте лететь предстоит. Болтанка, мать её…

– Понятное дело.

– Ага. А ты, Василий, чего такой смурной?

– Татьяна приболела. Наверное, чем-то отравилась. В больницу – ещё ночью – отправили.

– Бывает, – присаживаясь за стол, лицемерно вздохнул Лёха. – Кстати, ты сегодня без очков.

– Линзы вставил. Тайга, она очкариков не любит.

– Ясно… Одёжка-то у нас почти одинаковая.

– Одёжка? – непонимающе переспросил Василий Васильевич. – А, это ты про спортивные костюмы. Случайность… На месте, всё равно, переоденемся. На «Пристани»… Кушай, Алексей, кушай. Через пятнадцать минут выезжаем в аэропорт…

Вертолёт, поднявшись над землёй, секунд на тридцать-сорок завис на одном месте, после чего, медленно набирая высоту, уверенно устремился на север.

Когда набор высоты завершился, вертолётные винты запели уже в другой, гораздо более спокойной тональности, позволявшей даже немного поговорить. Небо было голубым и безоблачным, поэтому из иллюминатора вертолёта открывался отличный панорамный вид на загадочные сибирские дали.

Минут через пять-шесть Василий Васильевич приступил к подробным комментариям:

– Центральная часть заповедника «Тунгусский» представляет собой потухший кратер древнего мезозойского вулкана. Видишь, Алексей, склоны его чаши? То бишь, чаши кратера?

– Угадываются, в принципе.

– Молодец, двигаемся дальше… Итак, изломанная цепь высоких сопок впереди. Это – знаменитый Лакурский хребет. Чуть в стороне ох хребта располагается гора Фаррингтон. Её высота превышает пятьсот тридцать метров – относительно уровня моря… А, вообще, местность, над которой мы сейчас пролетаем, сильно заболочена. Эти бурые узоры внизу и являются болотистыми бочагами, чередующимися с непроходимыми топкими трясинами… Теперь о серых и слегка зеленоватых нитях-линиях. Это, естественно, реки и ручьи. Кимчу, Хушма, Дюлюшма, Мамонная, Макирта, Верхняя Ла-кура… Пятна, отливающие на солнце благородным старинным серебром? Озёра, конечно. Вон то – озеро Чеко. Это – озеро Пиюнга…

– Красиво, – признал Лёха. – И даже очень.

Вскоре директор заповедника объявил:

– Вертолёт, заходя на «Пристань», закладывает широкий круг. Ага! Вот, и он! Эпицентр взрыва. То есть, то место, над которым – в приснопамятном 1908-ом году – и взорвался Тунгусский метеорит. Или же – по мнению отдельных авторитетных исследователей – часть газового хвоста, принадлежавшего легендарной комете Понс-Виннике… Как оно тебе? Впечатляет?

– В меру, – равнодушно передёрнул плечами Лёха. – Большая круглая котловина, окружённая неприметными покатыми горушками. Бурые узоры, по твоим словам, это топкие болота. А вон те грязно-серые радиальные полосы? Что это такое?

– Поваленный – во время старинного метеоритного взрыва – лес. Уже, естественно, значительно подгнивший и густо-заросший мхом.

Завершая-замыкая круг, вертолёт плавно пошёл на посадку. Вскоре пассажиры ощутили достаточно сильный толчок, ещё через пару минут затих надсадный гул, и вертолётные лопасти, перестав вращаться, замерли.

– Попрошу на выход, господа начальство! – вежливо пригласил пожилой лётчик. – Прибыли, однако…

Лёха спустился по короткой лесенке. Под подошвами кроссовок приметно застучало. Он непроизвольно посмотрел под ноги и уважительно усмехнулся:

– Шикарная вертолётная площадка, ровненькая. Выложена их старательно-струганных досок. Шик и блеск.

– Мы старались, – скромно улыбнувшись, сообщил Василий Васильевич. – Словно бы предчувствовали, что скоро к нам богатенькие интуристы – стаями любопытными – потянутся… Вот, и наш здешний гостиничный комплекс, – махнул рукой направо.

– Солидно, – одобрил Лёха. – Не хуже, чем в Ванаваре. Два зимовья под одной крышей, новенькая баня, различные хозяйственные постройки… А что находится за горушкой?

– Речка Хушма. Пойдём, покажу здешнюю историческую достопримечательность.

На покатом речном берегу располагалась высокая, местами почерневшая изба, рядом с которой в землю был врыт толстенный сосновый столб, украшенный деревянными стрелками-указателями: «Ванавара – 66 км», «Москва – 3651 км», «Нью-Йорк – 8529 км».

– Сколько лет данному почтенному строению? – старательно отмахиваясь от настырных сибирских слепней, спросил Лёха. – А рядом наблюдается какой-то древний металлический агрегат. Что это такое?

– Зимовье, которым мы сейчас любуемся, было построено экспедицией товарища Кулика[3] ещё в замшелом 1927-ом году, – с гордостью в голосе сообщил директор заповедника. – Сейчас в избе оборудован небольшой краеведческий музей – всякие книги о падении Тунгусского метеорита, различные географические карты и планы, старые и современные фотографии, бытовые мелочи тех лет. Железная ржавая бандура? Старинная буровая установка. С её помощью любопытные исследователи – в первой половине двадцатого века – и пытались обнаружить осколки метеорита. Не нашли, понятное дело.

– Ой, больно! Насквозь, твари, штаны прокусывают…

– Это да. Что есть, то есть. Местные слепни – звери натуральные и безжалостные… Ещё везёт, что гнус пока не вылетел из болот, не сезон. А, вот, недели через две-три здесь такое комариное реалити-шоу начнётся – мама не горюй… Ладно, пошли в комплекс. Переоденемся в штормовки и брезентовые штаны. Жарковато будет, конечно. Но, ничего не поделаешь. Иначе слепни сожрут. Да и кроссовки – порядка ради – сменим на надёжные болотные сапоги…

На маршрут они вышли в начале десятого утра.

– Как видишь, от «Пристани» ведёт натоптанная тропа, – махнул рукой Василий Васильевич. – А зимой здесь можно будет проложить лыжню. Или, к примеру, «Буранами» накатать, то бишь, старательно утрамбовать снежный покров. Как скажешь, короче говоря… За мной!

Тропа спустилась по склону к бойкому ручью, через который был переброшен крепкий бревенчатый мостик.

– Лес вокруг совсем молоденький», – на ходу отметил Лёха. – Только очень хлипкий и разреженный. А на сосёнках – между прошлогодними ветками – наблюдаются какие-то странные чёрные «почки». Уродливые и слегка вытянутые… Что это, Вася?

– Мутация, – не оборачиваясь, многозначительно пояснил директор заповедника. – Здесь такое встречается – везде и всюду.

Через час с четвертью слева послышался приятный монотонный звон, постепенно переросший в весёлый и беззаботный гул. Пройдя через густой колючий кустарник, они вышли на высокий берег речки, выше по течению которой располагался величественный десятиметровый водопад.

– Чугрим! – торжественно известил Василий Васильевич. – Прошу любить и жаловать!

– Божественное место, – смахивая со лба капли солоноватого пота, подтвердил Лёха. – Это метеорит постарался? То есть, данный водопад появился лишь в 1908-ом году, после падения небесного гостя?

– Честно говоря, не знаю, – признался проводник. – Никогда не задумывался об этом… Хотя, при наличии обострённой фантазии, такое запросто можно предположить. Например, непреодолимая небесная сила – тремя меткими ударами – пробила скалу. В трёх разных местах, естественно. Ну, он и образовался – полноценный водный тюльпан. Или же в Москве принято говорить, мол, водяной тюльпан?