Талисман Белой Волчицы - Ирина Мельникова

Вечером к Захару прибежал Ерофей.

Захар сидел на крыльце, тачал себе новые ичиги.

— Сидишь себе? Мастеришь? — насупившись, спросил Ерофей. — А там казаков понагнали. Того гляди, начнут нашего брата нагайками охаживать.

Захар отложил ичиг в сторону.

— Что случилось?

— Литейщики отказались работать. Пришли в мастерские, а работать не стали. Тригер приехал, уговаривал, совестил, просил подождать, пока товар не продадут. Говорит, баржу одну у Кретова сожгли посреди реки, теперь пока из Североеланска новую под железо пригонят, потом погрузят, потом назад потянут, это ж не меньше недели пройдет… Так что до первого настоящего жалованья сколько воды утечет.

Того гляди, еще сентябрь железо будем в лавку сдавать или харчами жалованье получать.

— Как ты думаешь, Тригер не врет?

— Тут уж ни убавить, ни прибавить. Немец слово свое завсегда держал. Думаю, и сегодня он все по-честному по полочкам разложил, дескать, не меньше месяца пройдет, прежде чем продадут весь товар…

— Хорошо, пошли, — поднялся во весь свой немалый рост Захар, — посмотрим, что за события творятся в нашей слободе.

Глава 15

Тропа вилась между деревьями, забирая и забирая вверх.

Она и впрямь оказалась менее крутой и скользкой, хотя и более длинной, чем та, по которой они спускались к озеру, и хорошо просматривалась в наползающих на тайгу сумерках.

Маша взяла Алексея под руку, и они шли молча, обогнав на одном из пригорков Владимира Константиновича и Михаила. Алексей поймал мгновенный взгляд купца. Словно бритвой прошелся он сначала по нему, затем по Маше. Но Михаил промолчал, взгляд притушил и тут же отвел его в сторону, а Алексей подумал, что теперь вряд ли получится наладить с ним благожелательные отношения. А ведь Тартищев в последнем из своих посланий настаивал на более близком знакомстве с младшим Кретовым. И после стычки на пароходе они почти помирились, но кто ж мог предположить, что появится в их отношениях помеха, которую Алексею не захочется устранить…

— Смотрите, Илья Николаевич, — прервала его мысли Маша, — маслята! Прямо на дорожку выскочили!

И вправду, прямо под ноги им высыпала целая Стайка крепеньких маслят.

— Ну уж нет, хватит нам грибов! — засмеялся Алексей и потянул девушку за руку. — Лукерья больше не простит, если опять заставим ее на ночь глядя грибы чистить и жарить! Помните, как она на меня ворчала?

— Поворчит да перестанет! А грибы у нее получились отменные, у меня до сих пор слюнки текут, когда тот ужин вспоминаю. — Девушка сняла с головы шляпку и хитро улыбнулась. — Ну, чем не корзинка для грибов?

— Мария Викторовна! — произнес укоризненно Михаил. — Зачем же шляпку портить? Возьмите лучше мой картуз.

— Маша, перестань, — недовольно покачал головой учитель, — пора возвращаться, вот-вот стемнеет, а нам еще два часа до Тесинска добираться…

— Да тут всех дел на десять минут, — не сдавалась девушка и умоляюще посмотрела на Владимира Константиновича, — больно уж грибов хочется. Смотрите, — вытянула она руку в сторону отходящей вбок тропинки, — сколько их там! Словно корзину пятаков раскидали! — Она сделала пару шагов в сторону, ступила на тропинку и позвала Алексея:

— Идите сюда, Илья Ни… — и вдруг вскрикнула и стала падать лицом вниз.

В один прыжок Михаил Кретов оказался рядом и подхватил ее на руки… Алексей опоздал только на мгновение…

— Плащ! Подстели быстрее плащ! — крикнул ему Михаил.

Алексей выхватил из рук учителя пыльник и расстелил его на обочине. Михаил бережно опустил Машу на него, но не положил на спину, а посадил таким образом, что она прильнула к его груди головой. Девушка была без сознания, и Алексей увидел, что из ее левого плеча хлещет кровь, и блузка уже промокла, и руки Михаила все в крови…

— Господи! — вскрикнул Владимир Константинович. — Миша, Илья! Что случилось? Откуда кровь?

— Самострел! — ответил сквозь зубы Михаил. Он отнял руку от плеча девушки. И Алексей увидел конец стрелы с коротким оперением, торчащий из раны.

— Хорошо, что стрела пробила плечо насквозь, иначе без хирурга не обойтись! Давай, Илья, поддержи Машу! — попросил его Михаил. — Надо приготовить тряпки для перевязки…

Алексей осторожно подвел руку под спину девушки.

Бледное лицо ее было совсем рядом. Даже в сумерках было заметно, как бьется жилка на виске, а на нежной коже еще ярче проявилось с десяток веснушек. Сердце его сжалось, и он едва сдержался, чтоб не шмыгнуть по-детски носом, сгоняя набежавшие на глаза слезы…

Михаил тем временем быстро сбросил с себя верхнюю и исподнюю рубахи, мгновенно располосовал их выхваченным из-за голенища сапога ножом на длинные широкие полосы и приказал учителю:

— Быстро надергайте ягеля, Владимир Константинович, а мы с Ильей пока попробуем удалить стрелу… — Он велел Алексею придерживать Машу, а сам взялся за наконечник стрелы, торчащей у нее со спины, и выругался:

— Сволочи!

Кованый поставили! Четверик, как на медведя! — Он осторожно потянул стрелу, отчего кровь забила из раны фонтанчиком, и, вновь выругавшись, быстро отсек наконечник ножом, затем столь же быстро вырвал конец, торчащий со стороны груди, и крикнул учителю:

— Ягель, быстро! — И прижал мох к ране. Тот сразу же набух кровью. Он отбросил его в сторону, протянул руку за следующей порцией и приказал уже Алексею:

— Тряпки! Живо!

Затем сорвал с плеча Маши блузку, приложил прямо к ране новую порцию оленьего мха и ловко перевязал ей плечо, притянув предплечье к туловищу, пояснив при этом, что сделано это для того, чтобы Маша бессознательно не дернула рукой и не разбередила рану.

С момента выстрела прошло не более пяти минут, когда Михаил закутал Машу в пыльник и поднял ее на руки. Он строго посмотрел на учителя, затем на Алексея и не терпящим возражений тоном приказал:

— Спускаемся вниз, к даче! Теперь и речи не может быть, чтобы возвращаться в Тесинск. Сейчас я отправлю сторожа в город, через пару часов он привезет доктора, а пока ее нельзя беспокоить. Может опять открыться кровотечение. Пошли!

— Я, пожалуй, останусь. — Алексей вынул из потайного кармана «смит-вессон». — Думаю, следует осмотреть место происшествия…

— Давай, действуй, — кивнул ему Михаил, похоже, вид оружия его нисколько не удивил, он лишь уточнил:

— Я скоро вернусь. Только вот Машу устроим как следует, и я тебе помогу! — Он сделал несколько шагов вниз по тропинке, оглянулся:

— Гляди, осторожнее! Наверняка тут не одну такую штуку насторожили! — и заспешил со своей печальной ношей вниз. Следом за ним почти бежал вмиг постаревший Владимир Константинович…

Алексей проводил их взглядом и вновь вернулся на тропу. Первым делом он отыскал то, что Михаил назвал самострелом. Сбоку от тропы между двумя березовыми стволами было зажато и прикручено проволокой нечто отдаленно похожее на лук или, скорее, на средневековый арбалет. Очень грубое устройство с тетивой, курком и трубкой, куда вставлялась стрела. К курку была привязана бечева, которая спускалась по стволу почти до корня и пересекала понизу тропу.

Алексей даже нашел место, где Маша зацепила ногой бечеву, приведя в действие чью-то дьявольскую задумку. Он обвел настороженным взглядом окружавший его молчаливый лес, глянул вниз на озеро, которое в сиянии выглядывающей из-за гор луны отсвечивало ртутью. Отчего вода казалась тяжелой, густой и вязкой, а низкие, вялые волны едва шуршали в камышах и шипели на прибрежную гальку.

Темнота продолжала сгущаться и прикрыла все следы, если они, конечно, остались. И хотя Алексей не слишком на это надеялся, но все же отложил расследование преступления на утро. А то, что это преступление, Алексей не сомневался ни на йоту. Судя по высоте, на которой был закреплен самострел, установлен он был не на зверя, и Маше просто повезло, что она оказалась ниже ростом, иначе стрела попала бы не в плечо, а в сердце. Но в чье же сердце целил неизвестный злоумышленник?

Внизу показалось пятно света, которое переместилось на тропу и стало быстро подниматься вверх. Через несколько минут перед Алексеем возник Михаил с английским карабином в одной руке и керосиновым фонарем в другой.

— Ну что, нашел что-нибудь?

— Нашел, — подвел его к самострелу Алексей, — кажется, я догадываюсь, на кого он был нацелен. Ты постоянно этой тропой ходишь?

— Постоянно, сегодня, правда, сделал исключение, спустился по обрыву, когда вас с Машей на берегу заметил.

— Это тебя и спасло, — заметил Алексей и провел ладонью линию на уровне груди Михаила, — смотри, четко высчитали, мерзавцы. Аккурат в сердце целились. — Взяв из рук Михаила фонарь, он обошел вокруг деревьев, низко пригибаясь и пытаясь обнаружить хоть какие-то следы, но безрезультатно.

Михаил опустился на обломок дерева, приставил рядом карабин и некоторое время пристально наблюдал за передвижениями Алексея между деревьями, удивленно при этом хмыкая и покачивая головой. Наконец не выдержал и спросил: