Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

как отец Сильвера старается одновременно справиться со всеми проблемами. Он казался неутомимым. Он постоянно присаживался рядом с кем-то, молился или пытался утешить неутешное горе. «Самая крутая комедия моей жизни, — подумал Вес. — Помереть от смеха». Но Сильвера справлялся со всем превосходно — лишь один раз заметил Вес скользнувшую по его лицу тень усталости. И уже в следующий миг он с кем-то говорил, присев рядом, или просто выслушивая тех, кто должен был излить не дававшие покоя воспоминания об ужасах пережитой ночи. Вес видел, что всем им досталось. Тут были дети, одинокие, словно сироты войны, глаза их были темны, в них читалось непонимание — что же происходит? Какая-то маленькая девочка свернулась клубком в дальнем углу. Она сосала свой большой палец и смотрела прямо перед собой. Отец Сильвера несколько раз подходил к ней, но девочка не реагировала на вопросы и сидела совершенно неподвижно. Кое-кто из мужчин принёс в убежище пистолеты, и с большим трудом отец Сильвера убедил их отдать оружие. Священник унёс их в заднее помещение церкви и спрятал подальше от глаз. И правильно сделал, подумал Вес, потому что один мужчина час назад не выдержал напряжения и пытался выбежать за дверь, в бурю. Его едва удалось удержать троим. Седовласая женщина с глубокими морщинами на лице подошла к Весу, что-то бормоча по-испански, осторожно размотала повязки, прижала ладонь к боку раненного. Он продолжал повторять «си, си», хотя едва понимал, что она говорит. Когда она кончила свои непонятные манипуляции, то снова замотала повязки, плотно завязала и отошла от него.

Вес не мог избавиться от мысли о судьбе Соланж. Ее последний крик пробил дыру в сознании Веса, сквозь которую постепенно покидала его сила и воля к жизни. Жива ли она еще? Или она уже больше… не человек? Тот жуткий альбинос, Кобра, что-то говорил о замке. И это упоминание не давало Весу покоя тоже. О каком замке говорил этот вампир? Или это просто было фигуральное выражение? Единственный замок в округе — это бывшая резиденция бедняги Орлона Кронстина, этого ненормального актера фильмов ужасов, смерть которого была подстать всем его чудовищным фильмам. Он вспомнил ту ночь — боже, как давно это было все! — когда Соланж задавала призракам вопросы, склонившись над доской Оуйи, и ответ приведения — Вес вначале подумал, что это очередная шуточка Мартина Блю — ОНИ ЖАЖДУТ! Теперь он знал значение этих слов, понимал их настоящий смысл; понимание это ледяным дыханием превращало кровь в лед. Даже приведения старались предупредить людей о том, какая жуткая опасность нависла над Лос-Анджелесом. Это была настоящая средневековая крепость, и здание пустовало с самой смерти Кронстина — одиннадцать с чем-то лет. Фраза, «написанная» на спиритической доске Оуйи, громом отдавалась в висках Веса. Если они в самом деле установили контакт с духом Кронстина в ту ночь, то значит, мертвец лично старался предупредить их о том, что вампиры непрошеными гостями расположились в замке…

Да, если и начинать поиски, то именно с этого места. Возможно, они ее избили… но не превратили в подобную себе. Возможно, она жива и находится в заключении в замке Кронстина?!

Над головой непрестанно бил и бил колокол, пульсирующим звуком, то слабее, то громче, но не затихая ни на минуту. Вес слышал, как завывает за стенами убежища ветер, и то и дело дрожали стёкла красивых витражей, когда порыв бури швырял в них пригоршни песка, пытаясь вдавить окна внутрь. Глаза Христа на стекле, казалось, были устремлены на Веса, в них он читал призыв к стойкости. И внезапно ответ на так давно интересовавший его вопрос показался ясно — очевидным — Бог на стороне тех, кто не сдается.

Вес повернулся к двери. Ему показалось, что сквозь завывание бури он слышит какой-то другой звук — басовитый, могучий рев, от которого словно бы завибрировали стены церкви. «Что это?» — с тревогой подумал Вес. — Землетрясение?» Теперь и другие беженцы услышали рев. В убежище наступила напряженная тишина. Низкий рев стал сильнее, превратился в приглушенное ворчание… мощного двигателя!

— Машины! — крикнул Вес. Чувствуя сильную боль в боку, он поднялся, миновал небольшую толпу людей у двери. Пока он торопливо открывал засов, к нему присоединился отец Сильвера, и уже вместе они выглянули в щель приоткрытой двери, щурясь от жалящих уколов песка.

Медленно надвигались слепящие белые круги фар. Секунду спустя они уже видели смутные очертания большой серо-зелёной машины; впереди у нее был бульдозерный нож-совок, расчищавший путь от песка. Это был какой-то военный транспортёр. Когда его могучий нож натолкнулся на стоявшую на пути брошенную машину, блестящие траки гусениц смяли корпус в лепешку. Сильвера видел, как лихорадочно работают струйные очистители и щетки, справляясь с песком, очищая ветровое стекло машины. На дверце водителя имелись крупные буквы, гласившие: «Морская пехота США, лагерь Пендлетон, КАЛ».

Сильвера, шагнув в бурю, принялся отчаянно махать руками, не обращая внимания на ураган песка. Транспортеру, мощной армейской машине, едва ли нужно было подъезжать к обочине, потому-что он и так занимал почти всю ширину проезжей части улицы. Зашипели гидравлические тормоза — самый прекрасный звук, который когда-либо слышал отец Сильвера. Из-за транспортёра выскочила машина поменьше, что-то вроде джипа с крытой кабиной и большими широкими покрышками, вроде тех, что используются в пустынях. Джип остановился прямо перед священником. Два морских пехотинца внутри натянули на головы плотные капюшоны комбинезонов, закрывавшие рот и нос, и вышли из машины. Один из них махнул рукой в сторону двери церкви и последовал туда за Сильверой.

— Лейтенант Ратлидж, — сказал пехотинец, когда они оказались в помещении церкви. Он снял капюшон, отряхнул песок. Это был высокий мужчина с коротко, по-военному, подстриженными каштановыми волосами и серо-голубыми холодно поблескивающими глазами. Вес уловил очертания кобуры — кольт сорок пятого калибра — под курткой.

— Рамон Сильвера, — назвал себя священник и они пожали друг другу руки. — Если сказать, что мы рады вас видеть, то это было бы явным преуменьшением.

— Ну, еще бы, — усмехнулся Ратлидж. Он быстро обвел взглядом убежище и снова повернулся к Сильвере. — У нас тридцать тракторов, мы движемся из района лагеря Пендлетон. Еще пятьдесят очистителей на подходе. Мы эвакуируем всех, кого можем, в лагерь Красного Креста у Кристаллейк. Сколько у вас людей здесь?