Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

чтобы она могла войти. На нем были свободные серые брюки и белый полувер-рубашка, демонстрировавшие обильный живот в полном величии. Вид у него был странно беззащитный, уязвимый — просто человек, на которого смотришь не с другой стороны служебного стола капитана в Паркер-центре. Глаза у него были тёмные, обеспокоенные, и когда его взгляд встретился со взглядом Гейл, она почувствовала, что в кожу на затылке вонзились мелкие холодные иголочки.

Он затворил дверь и пригласил сесть на диван.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Что-нибудь хотите? Кофе? Кока-кола?

Во рту у нее еще не исчез привкус тако.

— Да, кока-колы, пожалуйста.

— Отлично. Устраивайтесь поудобнее.

Он исчез в другой комнате, а Гейл осталась сидеть, положив на колени сумочку, рассматривая комнату. Дом, кажется, был уютный, куда уютнее, чем ей представлялось. Чуть заметно пахло луком и картофелем, очевидно, какое-то блюдо готовилось на кухне. На кофейном столике перед ней стояла нержавеющая металлическая коробка.

— Значит, вы и есть Гейл Кларк?

Гейл подняла голову и встретилась взглядом с ледяными прищуренными глазами седовласой женщины, стоявшей в другом конце комнаты. Когда-то она была вполне привлекательной, с высокоскулым лицом, но теперь кожа слишком плотно обтягивала кость, повторяя рельеф черепа.

— Вы одна из тех бумагомарателей, которые писали такие ужасные вещи о муже…

— Я не писала ничего…

— Так вы отрицаете, что ваша ничтожная газетенка должна быть позорно сожжена? — Глаза женщины вспыхнули.

— Возможно, и должна, но я не пишу редакционных статей и передовиц.

— Вот как. Конечно, не пишете, — с оттенком издевки сказала Джо. — Вы понимаете, какое напряжение должен из-за вас переносить Энди? Из-за вас и всех остальных писак в этом грязном городе. — Она сделала несколько шагов вперёд. Гейл напряглась. — Что ж, вы получили то, что хотели. Можете теперь радоваться. — Губы женщины дрожали, на ресницах повисли злые слёзы.

— Почему вам так нужно было причинить ему боль? — тихо спросила она. — Он вам ничего не сделал…

— Что здесь происходит? — сказал Палатазин, входя в комнату с банкой кока-колы для Гейл в руке. Он изумлённо посмотрел на Джо, потом на Гейл. — Что тут у вас случилось?

— Ничего, — сказала Гейл. — Мы… просто знакомились с вашей женой.

Он передал Гейл стакан и налил кока-колы, потом поднял со стула утренний выпуск «Таймс».

— Вы читали это, мисс Кларк?

— Нет.

Она взяла газету, взглянула на первую полосу. Заголовок — ситуация на Ближнем Востоке. Переговоры опять сорваны. Но другой заголовок, почти сразу под перегибом, привлек внимание Гейл. «Летучие мыши продолжают собираться в стаи», — сказал потрясенный офицер». И более мелким шрифтом: «Шесть полицейских погибли в Паркер-центре».

— Что это? — Она подняла голову и посмотрела на Палатазина.

— Читайте. — Он присел на стул, сложив руки на коленях. — Те, кто погиб, были моими друзьями. — Глаза его теперь казались почти черными. — Когда вы прочитаете газету, то просмотрите вот эти вырезки, в коробке на столе.

Гейл прочла статью, чувствуя, как жжёт взгляд Джо Палатазин.

— Здесь говорится, что предполагаемый убийца, тот самый Таракан, сбежал. Это правда?

— Да.

— Подозреваемый? Или это действительно был Таракан?

— Это был он, — тихо сказал Палатазин.

— Боже! — Она на миг возвела взгляд к небу. — Что же все это такое? Эти кресты на окнах и на двери?

— Все в свое время, — успокоил ее Палатазин. — К нам должен присоединиться еще один человек. Он скоро будет здесь.

— Кто?

— Священник из Восточного Лос-Анджелеса. По имени Сильвера.

— Священник? Что же это будет — исповедь?

— Кажется, если у вас найдутся для этого грехи, — холодно заметила Джо.

— Прошу тебя, — сказал Палатазин, тронув жену за руку. — Она — наш гость, и она была очень добра, согласившись приехать.

Гейл открыла металлическую коробку. Когда она поняла, по какому признаку собраны здесь эти вырезки, она испытала нечто вроде сильнейшего удара в голову. Несколько минут она перебирала пожелтевшие листки, руки задрожали.

В дверь постучали. Палатазин отворил, И на пороге появился отец Сильвера, мрачно глядя на черное распятие на двери.

— Входите, отец Сильвера, — пригласил Палатазин. Войдя, Сильвера сразу почувствовал тот запах, который удивил сначала и Гейл — запах чеснока. Палатазин представил Гейл Сильверу.

— Спасибо, что пришли, отец, — сказал Палатазин. — Ведь вам пришлось довольно долго добираться сюда. Не хотите ли чашку кофе?

— Да, пожалуйста. С сахаром и сливками.

— Я приготовлю, — сказала Джо, бросила еще один свирепый взгляд на Гейл и вышла из комнаты.

— Вы принесли то, о чем я просил, отец? — спросил Палатазин, подавшись вперёд.

Сильвера кивнул, сунул руку в карман пальто. Оттуда он извлёк что-то, завернутое в белую ткань, вручив сверток Палатазину.

— Именно то, что вы просили, — сказал он. — А теперь я хотел бы знать, зачем вам это понадобилось, и почему вы обратились ко мне — в радиусе пяти миль от вашего дома не менее тридцати других католических церквей.

Палатазин разворачивал белую ткань. Внутри свертка оказалась небольшая бутылочка с пробкой, в которой было примерно две унции прозрачной жидкости.

— Я вызвал вас, — сказал он, — потому что вы должны понять… все… всю серьезность сложившейся ситуации. Вы были в том здании в Восточном Лос-Анджелесе. Вы видели, как выносили корчащиеся тела. Я надеялся, что вы…

— Понимаю, — сказал священник. — Значит, в этом все и дело. В вашей вере в существование вампиров. Вот почему вы нарисовали распятия на окнах и на двери. Вот почему вам понадобился флакон святой воды. Мистер Палатазин, я