Тысяча и один день. Первый из могикан. Властелин пустоты - Александр Громов

Собравшись в воздухе над условленной точкой, эскадра легла на курс и находилась в воздухе уже час. Астил рассчитывал достичь пустоши за меньшее время, но мешал встречный ветер. Пока отвлекающая операция, проводимая много севернее линии основного удара, оправдывала себя: за время перелета над контролируемой зоной не был замечен ни один зауряд.

Над пограничьем перестроились. Группа прикрытия разделилась на два звена по пять самолетов в каждом. Одно звено заняло место впереди плотного строя основной группы, второе пристроилось сзади.

Астил еще никогда не летал над пустошью. И никто не летал, во всяком случае, никто не сумел вернуться оттуда. Словно кто-то подкрался к нему незаметно, влез внутрь и стиснул сердце в ту минуту, когда идеально ровная, как отстриженная, граница прошла под крылом и осталась позади. Сразу пробило потом. Пришлось заставить себя чуть расслабить руку, намертво вцепившуюся в рукоятку управления. Почему-то стала тесной кабина, и казалось, стоит только вдохнуть поглубже, как «летающее крыло» непременно начнет разваливаться с жалобным скрипом. Здесь даже воздух был другим – жаркий и сухой воздух пустыни. Воздух пустоши. Воздух смерти.

Он обернулся и знаком показал Фрону, чтобы тот убрал голову и не застил. Указывать шептуну не требовалось – тот мучился с закрытыми глазами, начав ретранслировать Пароль сразу после пересечения границы, как было условлено заранее. Астил знал, что тем же самым заняты шептуны на других «летающих крыльях» основной группы. Эффективной ли окажется ретрансляция? Хватит ли кислотной смеси, если хотя бы одно «летающее крыло» основной группы, многократно проверенное лучшими механиками до последнего винтика, не сможет продолжить полет из-за случайно пропущенного дефекта? Выдержат ли шептуны несколько часов нечеловеческого напряжения, необходимых, чтобы добраться до Железного Зверя?

Он не знал ответов. А может быть, шептунам удастся прикрыть не только себя и пилотов, но и самолеты группы поддержки? Возможно и то, что, оттянутые на себя отвлекающими группами на севере, зауряды ничего не предпримут на юге.

Он еще надеялся на это, когда первый сверкающий диск пал на переднее звено со страшной высоты и сразу два «летающих крыла» перестали быть летающими и превратились в горящие и падающие.

Много севернее места прорыва основной группы повторилось то же, что и часом ранее в зоне «Мишень», с той не очень существенной разницей, что дело кончилось быстрее и в выметании чужой фауны из зоны очистки принимали участие преимущественно зауряды-А. Хуже защищенные от дождя летящих снизу свинцовых комочков, но очищающие разом полосу шириной в двести шагов, они почти справились со своей задачей к моменту появления над пустошью заурядов-Б. У тех был свой участок работы, и, лишь когда в зоне «Мишень» не осталось ничего живого, они переместились к западу – туда, где на границе пустоши еще бегали, отстреливаясь, вспыхивая и осыпаясь пеплом, упрямые двуногие существа, не желающие смириться с очисткой, и где через несколько минут последний из них перестанет бегать. И тогда возобновится очистка.

Девятый ощущал себя куколкой, какие бывают у насекомых. Все впереди; еще не закончен первый этап работы. Позднее он перекроит себя для очистки океана – там необходимы совсем другие методы. И наконец, наступит день, когда он перестанет существовать как Девятый – сольется с остальными сорока девятью автоном-очистителями, пожирая кору этой планеты, разрастаясь в активную оболочку, перестраивающую себя по воле живущих в ней людей, ибо единственное назначение активной массы – служить людям…

Двуногие животные попытались помешать вторжению в их ареал. Он нашел способы борьбы с ними, и зона очистки вновь расширяется. Всего несколько дней назад в его зону еще падали странные жестянки, несомненно выпущенные из неочищенной области, и приходилось тратить время на выжигание того, что из них вываливалось. Потом они перестали падать, а сегодня посыпались снова. Согласованность действий двуногих и их почти безразличное отношение к собственной жизни напомнили ему поведение общественных насекомых и потребовали некоторых усилий. Он, разумеется справился, хотя не обошлось без потерь заурядов обоих типов. Но потери легковосполнимы. Теперь зауряд-очистители – его руки и глаза – работают планомерно, почти не встречая сопротивления.

Астил не оборачивался, просто склонял подбородок к плечу; тогда Фрон тянулся вперед, подставляя ухо, и Астил кричал, перекрывая оглушительный треск двигателей, работающих на полных оборотах. Потом кричал Фрон, а подставлял ухо Астил.

Меньше минуты потребовалось заурядам, чтобы уничтожить все до единого самолеты прикрытия. Потеряли ли они при этом хоть одного своего – Астил не видел.

– Отстают?

– Кажется, нет.

Но зауряды все же отстали, не стали преследовать, растворились в пыльном окоеме далеко позади. Напряжение спадало. Одни лишь шептуны с закрытыми глазами продолжали свою нечеловеческую работу. Выдержат ли?

Должны выдержать. Иначе все напрасно.

– Гонятся?

– Отстали.

– Давно пора.

Расслабиться? Не стоит и пытаться – не выйдет. Астил облизнул губы. Теперь он знал, что мог бы обойтись без отвлекающей операции. Ретранслируя Пароль, можно проскочить. Сколько человеческих жизней погублено из-за его, Астила, предусмотрительности? Две тысячи? Три? Никому из них уже никогда не узнать, что их гибель была напрасной, как никому не удастся увидеть мертвый оскал пилота «летающего крыла», превращенного в огненный шар и медленно рассыпающегося в воздухе. С живыми сложнее, их придется убеждать, что мертвые мертвы не без пользы. Когда-нибудь он, Астил, убедит в этом и себя.

Группа прикрытия не выполнила поставленной задачи. Теперь он понимал: и не могла выполнить. Приказывая связать зауряды боем в случае их появления, он рассчитывал минимум на пять минут отсрочки.

Отсрочка не понадобилась, а группа прикрытия перестала существовать почти мгновенно. Из двадцати двух самолетов воздушной эскадры осталось двенадцать.

Нет, уже одиннадцать… Кто-то из шептунов оплошал, и одно «летающее крыло» основной группы погибло вместе с группой прикрытия. Никто и не заметил, как это произошло.

Остальные шептуны держатся. Даже если сдюжат они – все лишится смысла, если не выдержит тара. Стенки убранных в плоскости бурдюков из специально выделанных драконьих желудков проварены в воске, но тонки.

Забыть. Взять себя в руки и держать курс. Операция развивается успешно, по плану. Главное – это держать курс.