Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

Взяв в руки сумки и копья, мы направились в неприметное строение, похожее на подземный переход. Логично, что если ты хочешь попасть в подземку, тебе нужно что-то подобное.

В Андеграунде было внезапно людно… если такое слово применимо к этому месту. У меня было ощущение, что мы шли по бесконечному базару. Везде лавки, забегаловки, пахнет едой разных стран, а галдеж местами был и вовсе оглушителен.

— Далеко нам? — я слегка устал крутить башкой, пытаясь заметить как можно больше.

— Сейчас густонаселенную местность пройдем — и по долине смертной тени до конца, — пояснил Виктор, лавируя в толпе. — Там будет тоннель, через него — а там в проколе пространства и на месте. То есть достаточно далеко.

— Если кто-то идет по подземке и болтает на русском, значит, перед тобой знаковый наемник, — внезапно вклинился кто-то в разговор. — Заходи, гостем будешь.

Виктор махнул головой, призывая меня свернуть с прямой дороги. Я подчинился.

В небольшом помещении мы были одни, не считая позвавшего нас хозяина. На его голове виднелась небольшая вязаная кипа. Понятно, еврей. Кроме них, такое никто не носит.

Мы положили сумки.

— От тебя пахнет гадалкой, — невысокий мужчина протянул руку.

— Зато от тебя пахнет только фалафелем, — беззлобно ответил ему Виктор. Они обменялись рукопожатиями. — Как дела, Агасфер?

— В целом неплохо, второго пришествия еще не случилось, а значит, надо торговать тем, что покупают…

За его спиной в полутьме я наконец разглядел стеллажи с коробками. На упаковке были нарисованы сапоги разной конфигурации.

— Познакомьтесь. Агасфер, это Константин Кощеев. Костя, это Агасфер. Надеюсь, вы более-менее знаете, кто из вас кто.

Мы с вечным жидом тоже обменялись рукопожатиями. Я очень приблизительно представлял себе, что он такое. Он, вероятно, знал обо мне чуть больше.

— У тебя, между прочим, есть то, чего мне не хватает, — продолжил мой спутник. — Потому что мой джетпак морально устарел. Мне только сейчас в голову пришло, что он бы упростил мне работу.

— Конечно, устарел, все уже давно покупают джетбелты, — подтвердил хорошую мысль Агасфер. — Дай мне пять минут, я пока на склад схожу.

Мы присели в полутьме магазинчика.

— Я, в отличие от тебя, летать не умею никак, — признался Виктор. — Приходится пользоваться достижениями техники.

—…в которой я практически не ориентируюсь именно потому, что летать уже умею, — продолжил я. — А представь, что мне это вдруг потребуется. Что делать буду?

— Берешь первого попавшегося инженера и грузишь его, — хмыкнул Виктор. — Делов-то.

Он примерял принесенный джетбелт. Агасфер крутился рядом, помогая подогнать жесткий корсет по фигуре. Чудо техники напоминало мне одновременно разгрузочный жилет и устройства, которые я наблюдал в фантастических фильмах. На боку сверкал шильдик с надписью Jet Belt™.

— У тебя есть пять минут движения на скорости до 45 километров в час, или четыре на скорости 60, или три на скорости…

— А максимальная?

— Сто двадцать, но на ней уже не постреляешь, — не смутился Агасфер.

— Ага. А керосина влезает…

— Тридцать один.

— Великолепно. А пиропатрон…

— В комплекте идет десять штук, дальше придется докупать.

— До чего техника дошла, — безэмоционально откликнулся Виктор. — Беру, только покажи принцип перезаправки.

Из магазинчика мы выходили, груженные еще одной сумкой.

Густонаселенные улицы закончились. Я избавился от ощущения ближневосточного города (в котором никогда не был). Потянулись трущобы. Сильно пахло этиловым спиртом и почему-то консистентной смазкой.

— А здесь сидят те, у кого нет работы? — попытался схохмить я.

Виктор почему-то нахмурился.

— Можно и так сказать.

Ветхие строения и что-то вроде коробок от холодильников были завешаны покрывалами и брезентом. В некоторых горел свет. Виднелся каркас высокого птичника, в котором я не без труда опознал голубятню.

— Последняя точка назначения здесь.

Мы направились туда, к причудливому зданию, откуда отчетливо тянуло птичьим пометом.

— Мистер Нест примет вас через пятнадцать минут, — проскрипело какое-то тощее создание, проведя нас в приличного вида лобби. — Ожидайте, пожалуйста.

Мы, сложив сумки в угол, сели на длинный диван.

— А что нам здесь требуется? — поинтересовался я.

— Не поверишь, юридическая консультация.

В лобби вошел еще один… не человек.

Всё б ничего, но его я опознал моментально. Это был Хамада Йоши.

Без особого сомнения он направился к нам и молча сел почти вплотную к Виктору.

Секунд десять тот потерпел неожиданное соседство, после чего мы синхронно встали и заняли два раздельных кресла.

Хамада Йоши, нервно оглянувшись, быстро переместился на конец длинного дивана, оказавшись максимально близко к Виктору.

Ладно, по крайней мере он теперь не дышал в самое ухо. Мне было интересно, что случится дальше.

— Мистер Иванов, вы не представляете, сколько времени я ожидал встречи с вами.

Виктор не дрогнул ни единым мускулом. Недзуми, не дождавшись реакции, продолжил, активно жестикулируя:

— Я ваш огромный фанат. И я вас представлял именно таким. Высоким, восхитительно мускулистым. Вы с такой легкостью несете все эти сумки, будто они вообще ничего не весят! У вас такая шикарная координация тела, и эта одежда совершенно не скрывает великолепные дельтовидные мышцы!

— Так, — прервал его горячее изложение Виктор, — я понятия не имею, кто вы, однако попрошу вас перестать смущать меня перед моим русским гостем.

До меня дошло: я ничего не знал о своем добровольном помощнике. А он, кажется, был куда популярнее, чем я мог бы вообразить.

— Я не могу представить, чтобы вы добровольно сохраняли инкогнито! — всплеснула тонкими лапками копия легендарного мастера Йоши. — Вас ведь знают буквально все!

— В этом-то и проблема, — протянул Виктор. — Так, послушай…

— Хамада Йоши-сама, — я, не выдержав, перешел на японский. — Мистер Виктор Иванов-сама был бы крайне признателен, если бы вы вспомнили о своей национальной скромности и сдержанности и перестали демонстрировать американский индивидуализм, согласно которому ваши потребности первичны, а тот, кого вы считаете айдолом, существует только для их удовлетворения и в целях вашего развлечения.

Недзуми выпрямил позвоночник и вытянулся, как будто пораженный громом. Без сомнения, он понял сказанное.

Спустя секунду он рухнул в полном поклоне перед креслом Виктора, вытянув руки по ковру. Его расплющенная фигурка воплощала японский коллективизм в его нижайшем проявлении.

— Костя, это что? — поинтересовался Виктор.

— Это я напомнил ему, кто он есть.

—