Змеи крови (Слово шамана) - Александр Прозоров

Нет, бывает время, когда широкая степь становится куда более милым и безопасным домом, нежели любые дворцы за самыми высокими стенами!

Однако к полудню пятого дня по улицам застучали подковы и у ворот дворца остановилась пятерка всадников.

– Гумер? – удивился Кара-мурза, узнав одного из опытных десятников Алги-мурзы. – Откуда?

– Девлет-Гирей и Менги-нукер возвращаются из набега, – тяжело дыша, ответил нукер. – Они прослышаны про дикий разбой язычников и послали меня узнать, цел ли султанский наместник, наш любимый мурза.

– Он цел, но он в горе, – печально склонил голову глава рода Кара. – Он потерял…

– Дайте мне попить и свежих коней, – потребовал десятник. – Гирей-бей в одном дне пути отсюда. Я должен сообщить ему радостную весть.

Кара-мурза наконец-то перевел дух – это означало, что жизнь продолжается.

И действительно, стоило тысячам Гирей-бея разбить лагерь на крепостной горе, как город наполнился движением. Под присмотром нукеров и янычар приведенные невольники вычистили улицы от гнили и обломков лавок, вытащили на берег и разбили корпуса нескольких сгоревших у причала кораблей. Русские плотники починили двери во дворце наместника, поправили полы и подняли обвалившиеся балконы, восстановили провалившуюся крышу и сгоревший навес для сена.

Разумеется, Девлет-Гирей проявил такое великодушие не просто так. Направив невольников на восстановление города, он одновременно помогал своему покровителю и тянул время. Опытный в торговле рабами, бей давал возможность разойтись как можно дальше слухам о пригнанном из Московии полоне, чтобы в Балык-Кае собралось как можно больше покупателей. Сейчас, когда неверные опустошили полуостров и увели с него всех работников, цены на невольников вырастут в несколько раз. Этот зимний набег, начавшийся так неудачно, обогатит не только его самого, но и порадует верных ему нукеров – хоть по паре золотых монет получит каждый воин! И пусть потом ногайцы разъезжаются по своим кочевьям и хвалят храбрость, удачливость и щедрость своего бея.

Единственное, что Девлет сделал бескорыстно – так это отдал Кароки-мурзе несколько своих ковров, чтобы застелить пол хотя бы в паре комнат дворца.

Впрочем, султанский наместник, кажется, даже не заметил подарка. Он ел, пил, спал – а все остальное время сидел, уставившись на разрушенный фонтан, и ни о чем не говорил, и ничего не делал. Девлету начало казаться, что старик потерял разум и все старания напрасны – пора продавать полон и думать над тем, как найти к Великолепной Порте другие подходы.

В деревянную калитку, поставленную взамен выломанной казаками железной решетки, постучали незадолго до сумерек. Нукеры, скучающие во дворе поднялись, отодвинули засов – им, опытным воинам, ни к чему было бояться, что снаружи окажется тать или прокравшийся в город враг. Но в проеме стояла девушка – грязная, босая, укрывающаяся от прохлады драной рогожей.

– Чего тебе надо, попрошайка?

– Здесь ли господин мой, наместник Сулеймана Великолепного и бей Кара-Сова великий Кароки-мурза?

Поскольку никто из нукеров не смог бы даже выговорить столь длинный и сложный титул своего господина, они только посторонились, признавая за незнакомкой право войти в дом.

Девушка осторожно ступила на каменную дорожку, ведущую к фонтану, дошла до сидящего иам османа и остановилась перед ним.

– Это вы, мой господин?

– Фейха? – Превратившийся в глубокого старика мурза поднялся на ноги, широко раскрыв глаза и не веря им: – Ты вернулась, Фейха?

– Мой господин, – персиянка кинулась вперед и упала ему на грудь. Из глаз покатились крупные слезы: – Это было так ужасно, мой господин. Это было так страшно, так страшно…

– Моя Фейха… Ты вернулась…

– Мой господин… Они убили всех. Они убили Зухру, Алию, Лейлу. Они забили привратника. Они схватили детей… – внезапно девушка уперлась обеими руками в грудь мурзы, отталкиваясь от него изо всех сил. – Я же не сказала, мой господин. Я ведь спрятала от неверных вашу казну.

– Фейха… Что?!

– Казну… – девушка судорожно сглотнула. – Когда все началось… Когда пришли русские, когда стали носиться по улицам и убивать всех прохожих, я поняла, что… Что они ворвутся… Что решетка на двери не спасет.

– Этого не может быть! – невпопад удивился мурза.

– Я взяла старого садовника, Захара. Я пообещала ему свободу и много золота. Мы вместе перенесли его из верхней комнаты в подвал у печи. Захар вырыл яму, мы высыпали его туда, и закопали. Я оставила немного денег наверху. Ес-сли бы они не нашли в сундуках ничего, то все поняли бы… Начали искать. Я оставила им, чтобы подумали, что это все золото, какое есть.

– Ты умница, Фейха…

– Я знала, что Захар выдаст. Что он обманет. Я его заколола сразу… Он еще копал, когда я его заколола. Потом я забрала его крест, закидала яму, и разделась. Я одела старое, которое мы выбрасывали туда за ветхостью.

– Неужели ты сделала это, Фейха?..

– Когда я поднялась, они уже сломали дверь. Они были в гареме, мой господин. Там все кричали. Там кричали и дети и… И все. Они так кричали, что мне пришлось зажать уши и закрыть глаза. Они меня тоже схватили, мой господин. Начали рвать одежду, но увидели крест и отпустили. Они сказали, что я могу идти домой. Что я пойду с ними… – персиянка опять прижалась к груди своего господина. Она говорила и говорила, вновь испытывая ужас от воспоминаний, но не в силах остановиться. – Я сразу побежала из дома. Я боялась, что меня заметят наши невольники, и скажут, кто я такая. Меня ловили на улице много раз, но крест оставался со мной, и меня отпускали. Я говорила, что я черкеска и хочу домой. Они сказали, что все пойдут вместе, и мы пошли. Это было так страшно, мой господин… Они убивали всех, кого встречали на пути. Они насиловали маленьких девочек и перерезали горло уставшим женщинам. Они смотрели на меня, и я боялась, что меня тоже схватят… Что меня тоже… Что… Что… Но я уберегла себя для вас, мой господин…

Она сбилась и снова заплакала.

– Моя родная Фейха… – крепко обнял ее мурза.

– Идемте, мой господин, – внезапно спохватилась девушка. – Идемте, мы должны проверить.

Схватив наместника за руку, она потащила его к стене двора напротив гарема – там, в небольшом подвальчике, образовавшемся из-за изгиба горного склона, обычно хранился запас дров для печи. Невольница кинулась в выбитую дверь. Боязливо посмотрела направо – но начавший смердеть труп раба уже успели унести. Тогда Фейха метнулась к другому краю помещения, разметала невысокую поленницу, отшвырнула грязную, изломанную рогожу, копнула под ней прямо руками и протянула мурзе сразу два тяжелых матерчатых мешочка:

– Оно здесь! Его не нашли!

– Фейха… – только и смог качнуть головой Кароки-мурза.

Позвав нукеров, они быстро перенесли золото обратно в сундуки верхней комнаты, после чего изможденную наложницу наконец-то догадались прокормить холодной кониной и сытным инжиром. Потом она пошла отмываться. Когда Кароки-мурза уже расположился в своих любимых угловых покоях на отдых, свежеотремонтированный балкон заскрипел от осторожных шагов, и в комнату вошла невольница – ее широкие бедра на фоне светлого проема двери невозможно спутать ни с чьими другими.

– Вы здесь, мой господин? – осторожно поинтересовалась она.

– Да, Фейха…

– Сегодня я назначила себя к вам в сладости.

– Ты всегда была прекрасной и распорядительной ключницей, Фейха.

Девушка тихонько засмеялась в темноте и вскоре скользнула к нему под одеяло. Мурза сразу ощутил на груди горячие поцелуи.

– Моя девочка… Как же тебе удалось сбежать?

– Они считали меня убежавшей из рабства полонянкой, мой господин, – прошептала в ответ персиянка. – Нас почти не охраняли. Однажды ночью я отошла в горы и спряталась там. Подождала несколько дней, а потом стала пробираться назад. К вам, мой господин…

Мужчина опять ощутил на себе ее горячие поцелуи. От подзабытой ласки плоть стала быстро напрягаться. Персиянка заметила это, удивленно охнула, забралась сверху, и Кароки-мурза с наслаждением ощутил, как проникает в пышущие жаром раскаленные врата. Тело метнулось вверх, еще и еще, выгнулось крутой дугой, словно сведенное судорогой.

– Мой господин… – сладостно застонала девушка.

Наместник испытывал некоторое разочарование – все закончилось до обидного быстро. Но что еще можно ожидать после многих дней воздержания и страшных переживаний?

– Мой господин… – уставшая Фейха вытянулась рядом, и он понял, что девушка уже засыпает. – Спасибо вам, мой…

– Остановись! – придержал невольницу мурза, когда поутру она попыталась выскользнуть из-под одеяла. – Ты заслужила награды, Фейха. Любой, какой пожелаешь. Чего тебе хочется? Я могу дать тебе свободу, но ты уже не один раз имела возможность сбежать от меня, и ни разу не сделала такой попытки. Я могу сделать тебя своей старшей женой, но ты и так всегда распоряжалась в доме, карала рабов и совершала покупки. Ты не станешь от этого ничуть властнее. Я могу дать тебе золото – но ключи от верхней комнаты и так находятся у тебя. Скажи мне, чего ты хочешь, Фейха?