Коронная роль Козы-дерезы - Дарья Донцова

– Да не было такого!

Он не лжет, он и правда давно выбросил из памяти все. Но встречаются индивидуумы, которые могут постоянно предъявлять спутнице жизни список всех ее больших и малых грехов. Владимир Никитович из этой породы. Любая, даже самая незначительная ссора в семье Лукиных всегда проходила по одному сценарию. Разбила Зина случайно тарелку из сервиза, который подарила молодоженам в день свадьбы свекровь. Зинаида поохает, соберет осколки и выкинет. А Владимир Никитович мигом заведется:

– У тебя руки дырявые, помнишь, как на мое двадцатипятилетие ты блюдо кокнула? А когда Никите год отмечали, сахарницу убила! И свитер мне так постирала, что он на кулак не налезет.

Пока все промахи не перечислит, не остановится. Даже после развода Владимир не изменил своего поведения. Поэтому Зина решила сама разобраться с происшествием, и тут ей попалась я!

Глава двадцать третья

– Можешь назвать номер машины, которая за покойной прибыла? – спросила я у Никиты.

– Нет, зачем он мне, – спокойно ответил любитель приятно шуршащих купюр.

Я ему поверила и поинтересовалась:

– Одежду для покойной где взяли?

– Шофер дал, – опять без особых эмоций объяснил алчный студент медицинского колледжа.

– Девушку в морг голой привезли? – осведомилась я.

– Скажете тоже, – хихикнул Никита, – одетая она приехала. Шмотье положено в специальном месте хранить.

– Значит, все там лежит, – сделала я вывод.

– Не, – протянул парень, – Григорьев велел: «Когда катафалк уедет, быстро, пока никто не пришел, вытащи все, что при этой было, унеси домой и уничтожь! В морге не выкидывай».

Никита начал чесать нос.

– Хорошо ему говорить! У меня мать прямо офицер спецназа. Только в доме окажусь, мигом увидит, что я что-то припер. Допрос устроит, не отстанет.

– И как ты поступил? – поинтересовалась я.

– Зашел тайком к тете Клаве, – ответил Никита, – у всех давно биотуалеты стоят, а она жадится, бегает в сортир на огороде.

– С ее пенсией только новомодный толчок заводить, – фыркнула Зинаида, – как раз на сменные блоки денег хватит. А может, и нет, дорого сейчас все.

– Вещи кинули в выгребную яму, – кивнула я. – А сумку?

– Ее не было, – ответил парень.

– Телефон? – не утихала я.

– Не нашел, – признался Лукин.

– Искал? – уточнила я.

– Да, – после небольшой паузы признался Никита и сразу попытался обелить себя: – В книжке записаны номера родных, документов при ней не было, я подумал, вдруг найду контакт «мама». Но и аппарат кто-то спер.

– Серьги, кольца, браслеты, бусы, – перечислила я.

– Нет, нет, нет, – быстро заговорил юноша, – ничего такого дорогого, откуда оно у… Ой, простите, у той, кто на дороге клиентов ловит.

– Можешь вспомнить, во что неопознанная девушка была одета? – попросила я. – Что ты в туалет бросил?

– Ну, – забормотал Никита, – джинсы черные, вельветовые, наверное, дорогие, я видел такие в магазине в Москве. Свитер, пуховик, обувь короткая из меха, на боты тети Кати похожа. Все. Если надо, можно глянуть в карте. Ее на труп завели, все с фотками.

– Точно ничего не было? – спросила я. – Только вещи носильные?

– Да, да, да, – быстро начал твердить Никита, – честное слово!

Стало ясно: он врет.

Зинаида вскочила и выбежала из комнаты. Мне хотелось задать парню следующий вопрос, но тут вернулась мать алчного парня.

– Вот! – воскликнула она и положила на стол цепочку, на ней висело необычное украшение: голубь с одним крылом.

Я картинно всплеснула руками:

– Никита, откуда у вас ювелирное изделие?

– Ерунда, – отмахнулся юноша, – купил в торговом центре, триста рублей отдал.

– И зачем оно тебе? Девушкой ты пока не обзавелся. Ладно врать, ты это под матрацем спрятал, – остановила его мать. – Не пришло тебе в голову, что постельное белье меняют, а тюфяк пылесосят. Нашла я красоту. Фото сделала, в Москву специально поехала, зашла к ювелиру. Он на снимок глянул и сказал:

– Точно оценить по фотографии не могу. Сейчас делают замечательные подделки. Вот тут видите, клеймо. Это личный знак Сильвии Карлал. Очень талантливый мастер, она придумала в начале двадцатого века голубя любви. Для тех лет это новаторство: парная подвеска, которую может носить и один человек. Шла Первая мировая война, изделие Карлал начали дарить своим женам, невестам, мамам офицеры, которые уходили на фронт. Много лет оно пользовалось успехом, но после кончины Сильвии появилась масса дешевых вариантов. В семидесятых годах прошлого века интерес к голубю любви пропал. Если у вас оригинальная работа ювелира из золота, глаза – бриллианты, рот – рубин, когти на двух лапах усыпаны алмазной крошкой, то лучше выставить ее на аукцион.

Видите углубление сбоку?

Последний вопрос относился ко мне. Я кивнула.

– Сейчас таких штук нет, – продолжила хозяйка, – а в моем раннем детстве они во всех табачных и газетных ларьках у метро продавались. Парные символы любви. Здесь отверстие, а у кого-то такой же голубь, но со штырьком. Носить их можно поодиночке, только птичка получится с одним крылом. А если присоединить вторую часть, тогда у вас будет целый голубок любви. Не знала, что придумал это украшение очень знаменитый ювелир. Их везде продавали: серебряные, железные, пластмассовые, деревянные, каменные изделия. Каких только не выпускали. Была традиция: уходя в армию, мальчик дарил девочке такую птичку и забирал свою половинку. Если чувства за несколько лет не угасали, после демобилизации играли свадьбу, соединяли пернатых. Потом почему-то украшения исчезли из продажи, народ стал вешать замки на перила моста. Глупее ничего не придумали! Замок! Словно тебя в клетку посадили и заперли.

– Ты забрал подвеску с цепочкой у покойной, это не вопрос, – сказала я, – ответ уже знаю. Зинаида вспомнила металлические, пластмассовые поделки. Они дешевые, их невозможно отследить. То, что принесла твоя мама, похоже на очень дорогую вещь. Покажем ее эксперту, узнаем точную стоимость. Может, ты сразу сообщишь правду? Глупо врать и отпираться. Просто скажи, где взял цепочку с медальоном.

– Она у нее на шее висела, – нехотя признался парень, – дорого выглядела. Когда тело доставили в морг, мне велели его раздеть, одежду складировать. Если есть что ценное, надо описать и отдать маме, она в сейф спрячет. Ага! Если родня потребует ювелирку, им ее отдадут, а если члены семьи не знают, что на трупе было, то молча покойника увезут. А куда дорогая вещь денется? Начальство в свой карман засунет.

– Ах ты, прощелыга! – не сдержалась Зинаида. – На нас с отцом наехать решил? Да мы никогда даже чужого носового платка не взяли! Вор у Лукиных только ты!

– Ни тебя, ни папу я в виду не имел, – начал оправдываться сын. – Мам, кроме тебя, Полина есть, она все тырит!