Поцелуй любовника - Мэри Грин

Он улыбнулся, разглядывая ее усталую позу. Впрочем, долго это не продлится – она очаровательна, только когда спит.

Он подошел к ней сзади, любуясь ее черными волосами, мягко струящимися по спине блестящим водопадом. Она сейчас больше напоминала служанку, чем благородную леди. Атласные туфельки порвались, чулки грязные, в дырках.

Довольный своими покупками, он положил сверток на стол. Как она обрадуется, когда увидит новое платье!

Он осторожно взял ее лицо в ладони и чуть приподнял. Она зевнула и подняла на него заспанные глаза. Впрочем, они тут же расширились, едва она его увидела. Серина вжалась в спинку стула, задрожав от страха.

– Ты! – осипшим со сна голосом произнесла она и облизала пересохшие губы, приложив ладонь ко лбу. – Ты вернулся.

– Я коечто тебе купил, да в придачу пирог с мясом из кофейни за углом. Ведь ты наверняка ничего не приготовила на ужин.

– Я слишком устала, чтобы еще и готовить, – проворчала она, с трудом ворочая языком. Она перестала дрожать, убедившись, что на сей раз ей ничто не угрожает.

– Но ты ведь голодна?

– Я поела хлеба и сыра, а на десерт взяла яблоко. До завтрака голод я утолила.

– Вот упрямица! – Он со вздохом повернулся к столу, на котором лежал пирог, прикрытый полотенцем. – Ты сама усложняешь себе жизнь. Была бы чутьчуть покладистее, было бы лучше.

Она поднялась и подошла к нему, и он вздрогнул, посмотрев в ее загадочные синие глаза; столько боли и отчаяния таилось в их бездонной глубине.

– Я думала, что сойду с ума от скуки, – пожаловалась она. – Карлик обращается со мной, как с ничтожеством, и делать мне совершенно нечего.

– Я понимаю тебя, но не обижайся на Лонни. Он ведет себя так со всеми женщинами. Жена его била. К счастью, она умерла, прежде чем успела его прикончить.

– О… – выдохнула Серина, пытаясь представить себе эту злючку. Может, мама тоже бы с удовольствием колотила отца, если бы он был поменьше ростом и послабее. Нет, мама не такая жестокая.

Она вздохнула.

– Ну так вот, я чуть с ума не сошла от скуки. Может, ты меня отпустишь? Я обещаю, что не выдам тебя властям. Ни слова никому не скажу.

Ник скрестил руки на груди и, прищурясь, посмотрел ей в лицо. Похоже, она говорит искренне.

– А чем вызвана столь внезапная перемена? Высокомерная аристократка, презирающая преступников, а теперь – смиренная служанка? Не верится, что твой характер так быстро изменился.

– При чем тут мой характер! – рассердилась она, всплеснув руками. – Ты ничего обо мне не знаешь. А свое обещание я сдержу.

– Кажется, я тебя раскусил, – холодно проговорил он. – Такие резкие перепады в настроении доверия не вызывают.

– Ты же сказал, что я могу уйти, если поклянусь, что не раскрою твой секрет.

Ник ухмыльнулся:

– Что, мое общество тебе уже наскучило? Серина бросилась на него с кулаками.

– Ты обещал, черт подери!

– Грубость не идет вам, мисс Ева, – протянул он, потом поймал ее руки и крепко сжал. Нежная кожа, хрупкие косточки. Глаза горят праведным гневом.

Ник привлек ее к себе и ощутил в ее дыхании запах вина. Если бы он мог, он держал бы ее здесь вечно, только бы не оставаться вновь в одиночестве.

Но самое главное, на нее нельзя положиться. Ему бы хотелось, чтобы она стала его другом, а может, и не только другом. Подумав так, он крепко обнял ее, не обращая внимания на ее негодующий крик, и впился в ее рот жадным поцелуем.

Забыв про ее строптивый нрав, он провел ладонью по ее спине и, обняв за талию, грубовато прижал к себе.

Но его маневры были остановлены весьма оригинальным способом: она что есть силы дернула его за уши.

– Дьявол! Что ты делаешь? – Он схватил ее за руки и оттолкнул.

Глаза ее торжествующе сверкнули, но было в их глубине и смятение, похоже, она и сама не знала, какому чувству отдать предпочтение.

– Я нс терплю насилия! – отчеканила она, пытаясь вырвать руки, но он только крепче сжал пальцы.

– Дикая кошка! – процедил он сквозь зубы.

– Похотливый пес! – выкрикнула она.

Ник резко отпустил ее, и она, потеряв равновесие, покачнулась и опустилась на стул около очага. Волосы упали ей на глаза, она всхлипнула.

– Прости, – раскаянно произнес он. – Я нс хотел тебя обидеть. – Не хотел, но ее соблазнительный аромат совсем лишил его разума, побуждая вновь заключить се в объятия. – Несмотря на скверный характер, ты очень красивая, – серьезно добавил он. – Красивая и желанная.

– Извини, что нагрубила тебе, – прошептала она, бросив на него быстрый взгляд изпод локона, упавшего на лоб. – И я вовсе не красивая. Ты так говоришь, чтобы лестью покорить меня.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Ты очаровательное создание, загадочное, как кошка, и такая же изящная… грациозная и гибкая.

– Мой отец както сказал, что я никчемная и у меня вполне заурядная внешность.

– Должно быть, он не видел, какие у тебя необычные глаза, не разобрался в твоем характере. – Он улыбнулся, налил вина в два бокала и предложил один ей, но она отрицательно покачала головой.

– Не льсти мне, – попросила она, подозрительно косясь на него. – Терпеть не могу лесть – это всего лишь орудие для достижения целей.

– Ты не права. Искренние комплименты всегда приятно выслушивать. – Он отпил вина, не отрывая взгляда от ее лица и с трудом сдерживаясь, чтобы не привлечь ее к себе и не поцеловать этот нежный рот, уголки которого сейчас грустно опустились вниз.

– Лесть придумали джентльмены, чтобы обольщать женщин. Леди не рассыпают комплименты, как зерно курам.

Ник потер лоб.

– Значит, тебе не приходилось слышать искренние комплименты. А может, ты просто не прислушивалась?

– Я не настолько наивна, как тебе кажется. Отец приводил в дом любовниц, поил их вином и осыпал комплиментами. Потом уводил их наверх, проходя мимо двери в комнату матери. Его жестокое обращение погубило ее. – Плечи ее горестно опустились. – Он убил ее, – заключила она.

Некоторые джентльмены совершенно не имеют представления о приличиях и не задумываются над тем, что своим поведением оскорбляют других. – Ник стиснул зубы, вспомнив своего брата, который тоже приводил в дом любовниц.

– Все мужчины одинаковы, – вздохнула она. – Они думают только о себе. – Ее бледное лицо погрустнело, в огромных глазах разлилась печаль. – Мама таяла на глазах. Она не могла ни есть, ни спать…

– Наверное, она очень любила его, – произнес он, допивая вино.

– Нет, он был ей отвратителен. Она ненавидела его так сильно, что эта ненависть свела ее в могилу. Горечь и обида сжигали ее изнутри, пока от нее не осталась бледная тень. А я… я чувствовала себя такой виноватой за то, что все еще любила его. Он ведь мой отец.