Посланец Сварога - Лопатин Георгий

Этот момент, собственно, и решил дело: какими бы хорошими всадниками они все ни были, но проблема имела место быть для всех. Стали ладить подобное себе, а за ними и остальные дружинники, так же довольно быстро смекнувшие выгоду от такой новинки.

Рус же думал над тем, доводить новинку до утигуров с оногурами и аланов или нет? Признают ли они ее или посчитают блажью, а то и вовсе уделом слабаков, что не могут удержаться на коне? И такое вполне могло статься. В итоге решил не лезть со своим особо ценным мнением. Тем более что вряд ли кто-то станет заморачиваться нововведением перед сражением.

Приперлись наглые и шумные аланы, что, как и оногуры, стояли несколько обособленным лагерем от утигуров. Посмеялись, глядя на пытающихся приноровиться к езде со стременами славян. Так что стало окончательно ясно: предлагать им эту новацию – дохлое дело, не примут, ибо она для неумех и слабаков.

От людей Томуза, коих видели, как они спускались с галеры, аланы узнали, что прибыл купец с товаром, и решили прикупить вина. Аланы оказались весьма состоятельными ребятами и платили золотом, так что Рус не видел ни одной причины, почему бы не сбагрить им эту отраву, оставив лишь несколько амфор на тот случай, если захочет купить вождь утигуров, ссориться с ним из-за такой мелочи не стоило.

Аланов он в своей прежней жизни видел не раз, причем вживую, и нынешние не походили на тех из будущего почти никак. Много светловолосых и голубоглазых, видимо, не окавказились, перемешавшись с армянами, грузинами и еще не пойми с кем.

Одоспешены, в отличие от оно- и утигуров, весьма неплохо, все воины сверкали железом и бронзой, кто в кольчуге, кто в чешуе, у других – ламинарные и ламеллярные доспехи, у самых знатных – кирасы и, конечно же, все в шлемах, причем большая часть с хорошей защитой лица и шеи.

Богатые воины и вожди и своих коней прикрыли доспехами, в основном кожей и роговыми пластинами, но были и металлические варианты, правда, и кони в последнем случае ого-го! Их можно было классифицировать как тяжелую конницу или прообраз таковой. В общем, впечатляли, отсюда и наглое, развязное поведение, ибо знали себе цену во всех смыслах этого слова.

Хан утигуров, как Рус и ожидал, общаться с каким-то залетным торговцем и тем более наемниками не пожелал, что, в общем-то, его всецело устраивало. Ни к чему это.

– Когда битва? – задал Рус единственно интересующий его вопрос у вернувшегося Томуза. Оно и понятно, долго он ждать не мог, и так едва-едва удерживается в графике.

– Скоро… Как пал окончательно уйдет, так враги и атакуют.

Рус понятливо кивнул. Если пал удался и прошел широким фронтом, то противник лишился еще и значительной кормовой базы для лошадей. Что-то они наверняка смогли отстоять, скажем, пустив табуны лошадей по краю пала, перепахивая землю копытами, или куда-то огонь просто не пошел, но теперь аварам и савирам тянуть действительно нечего. Как, впрочем, и гурам с аланами, ибо их стада сожрали всю траву в округе, и если задержатся, начнут голодать и слабеть.

19

Тянуть противник и вправду не стал. С самого утра, едва только успели позавтракать, забили барабаны и заунывно зазвучали сигнальные рога. Лагеря пришли в движение, словно в муравейники сунули ветку. Воины принялись лихорадочно облачаться в доспехи и седлать коней.

– Идут, – сказал Томуз, также с помощью своего сына облачаясь в броню.

Рус кивнул, он тоже видел несколько всадников, что мчались во весь опор с востока, поднимая пыльные шлейфы. Пока никого еще на горизонте не было видно, но зря панику никто поднимать не станет, что-что, а разведка у кочевников поставлена хорошо, благо, что близко подъезжать к противнику не надо, ибо степь тут ровна, как стол, и даже с малой возвышенности видно очень далеко. И если откровенно не зевать, то подобраться и ликвидировать таких разведчиков невозможно.

Славяне также принялись облачаться в броню. Даже Ильмера. Рус только мысленно махнул рукой: заставить сестру отказаться от участия в бою было невозможно, разве что запереть в каюте галеры, но это обида если не на всю жизнь, то очень надолго, а она в его дальнейших планах играла весьма серьезную роль, так что портить отношения неразумно. Напрямую, может, и не станет устраивать диверсии, но подгадить может.

Все, что он мог, это дать ей распоряжение:

– В схватку не лезь. Поняла? Твое дело – лук, прикрывай нас стрельбой.

Подумав, добавил остальным дружинникам:

– Вам наоборот про луки всем забыть. Это не наша война, так что нечего лишний раз открываться, чтобы пустить стрелу во время схождения конных лав. Лучше вообще отдайте все стрелы Ильмере, ей нужнее, да и общая эффективность будет выше. А ты, еще раз говорю, не вздумай высовываться из нашего круга.

В итоге Ильмера обзавелась двумя дополнительными колчанами, полными стрел, что разместили с двух сторон лошадиной шеи, так, чтобы всаднице можно было легко выхватывать стрелы.

Немного подумав, Рус выделил из дружинников пару человек, что лишь немногим хуже Ильмеры обращались с луком, и перевел их в стрелки. Три дистанционных бойца, что станут прикрывать каждый свою сторону, лучше одного, что будет крутиться, как радар…

Что до стрел, то на галере имелись свои запасы для противодействия пиратам. Качество у них так себе, массовый продукт рабской выделки, но накоротке вполне годились.

Кстати говоря, помимо стрел на галере в арсенальной имелись запасы дротиков, так что ими тоже вооружились, взяв себе по пять штук в специальный тул. Впрочем, у кочевников дротики тоже являлись одним из любимых средств дистанционного поражения помимо лука.

Тем временем Рус не мог полностью сконцентрироваться на предстоящем сражении, точнее на своей специальной операции в рамках этого боя. В голове, словно зудящая заноза, засела неуловимая мысль, как-то связанная с аварами. Какая-то совсем мелкая вещь, но из тех, что своим весом, что называется, ломает хребет верблюду.

Вот и враги. Масса всадников растянувшись широким фронтом, поднимая темный шлейф из травяной золы, двигалась к Егорлыку, за которым встали обороняющиеся. Они не торопились, шли шагом, сохраняя силы своим лошадям для решающего броска.

Рус снова поморщился. Сейчас опять до зарезу не хватало хоть самого простенького и паршивенького по качеству бинокля, ибо что-то разглядеть и оценить численность противника невооруженным глазом не представлялось возможным. А ему ведь надо понять, где в этой толпе собственно авары, чтобы не рубиться почем зря с обычными кочевниками савирами.

Вот противники приблизились практически вплотную, и теперь худо-бедно можно было оценить их численность, и то, что Рус увидел, ему не понравилось. Нет, врагов не было больше, чем он думал, даже равенства не наблюдалось, по его оценкам, на них шло двадцать пять тысяч плюс минус две-три, против примерно тридцати – тридцати пяти. Это не в правилах кочевников – выходить меньшим числом на большее.

«В чем подвох?» – пытался понять он.

О том, что противник решил из части своей армии создать резерв, засадный полк или вовсе повел в обход, чтобы ударить в тыл в самый ответственный момент, было, мягко говоря, маловероятно, особенно это касается последнего пункта.

Во-первых, степь действительно столь далеко просматривается, что подобный маневр не останется незамеченным и потеряет эффект внезапности. Во-вторых, разведка у кочевников работает действительно очень хорошо, и Рус не верил, что хан утигуров не в курсе, сколько ему реально противостоит врагов.

Рус посмотрел в сторону ханской ставки. Главнокомандующий вместе с командующими союзников выглядели довольными, а если точнее, то откровенно веселились, видимо, уже празднуя победу. И его можно понять: перевес порядка десяти тысяч на его стороне, и все говорит в пользу их победы.

О чем они говорили, гадать особо не приходилось. Наверняка посчитали, что савиры и авары несколько недооценили скорость мобилизации утигуров, дескать не рассчитывали, что придут практически все, и тем более не рассчитывали на столь скорый подход алан и оногуров.