Перебежчики. Заочно расстреляны - Олег Лемехов

Дальнейшая судьба АНКИ сложилась трагично. Во время проверки документов она была арестована и отправлена в концлагерь Освенцим, откуда уже не вернулась. А ОЛЬГА (Е. Вологодская) с августа 1944 года находилась в разведгруппе «Голос» 1-го Украинского фронта под командованием капитана Е. Березняка и до самого освобождения Кракова выполняла обязанности радиста.

Еще один предатель из числа сотрудников разведки в годы войны известен под именем Игоря Григорьевича Орлова. Настоящая фамилия его неизвестна, но, по словам его жены, в одной из анкет он записал своих родителей под фамилией Навратиловы.

Игорь Орлов, известный в разное время как Александр Копацкий и Франц Койшвиц, родился в январе 1922 года в Киеве. По словам жены, он окончил военное училище в Сибири, возможно, в Новосибирске. С августа 1941 года служил в советской военной разведке в звании лейтенанта. В декабре 1943 года его забросили на территорию Германии, но во время спуска на парашюте был ранен в ногу и шею и оказался в плену. Он находился на излечении в госпитале до апреля 1944 года и там был завербован абвером в качестве связника с армией Власова.[14] После выздоровления и выписки из госпиталя он служил в звании лейтенанта вермахта в «Штабе Валли».[15] В марте 1945 года Орлов был переведен в разведку РОА, где и служил до мая 1945 года. По окончании войны он попал в плен к американцам и был заключен в концлагерь Дахау. Именно тогда он взял себе польское имя и фамилию Александр Копацкий, дабы избежать депортации в СССР. В Дахау в 1946 году он был завербован американской разведкой.

У вдовы Орлова сохранилась собственноручно написанная им автобиография, уместившаяся на одном листке. Вот она:

«Игорь Григорьевич Орлов родился 1 января 1922 года в Киеве, Советский Союз. Натурализован 6 сентября 1962 года в Александрии, штат Вирджиния, документ о натурализации № 8 440 855.

Военная или гражданская служба:

Август 1941 — дек. 1943. Лейтенант советской разведки,

дек. 1943 — апрель 1944. Пленный в немецком госпитале,

апр. 1944 — март 1945. Лейтенант немецкой разведки, «Штаб Валли»,

март 1945 — май 1945. Разведка РОА (армии Власова),

1946–1948. Разведка США,

1950–1961. Оперативник ЦРУ».

В 1946–1947 годах Орлов под фамилией Копацкий работал на американскую разведку в Пуллахе, под Мюнхеном, где бывший генерал вермахта Рейнхард Гелен создавал под руководством и контролем американцев новую немецкую разведслужбу, а в 1948–1949 годах — под руководством сотрудника ЦРУ Дэйва Мэфри на мюнхенской оперативной базе ЦРУ, специализируясь на украинском направлении. В июле 1948 года он женился на Элеоноре Штирнер, немке, отсидевшей пять месяцев в том же Дахау как член гитлерюгенда. Они зарегистрировались как Александр и Элеонора Копацкие.

В 1949 году, во время создания берлинского воздушного моста, Орлов был переведен в Западный Берлин. Там Орловы-Копацкие по настоянию ЦРУ сменили имена и фамилию и стали Францем и Элен Койшвиц. В Берлине Орлов занимался вербовкой женщин легкого поведения. У него на связи было одиннадцать проституток и однорукий пианист, которые работали в одном из баров советского сектора. Они сообщали Орлову о всех сплетнях, которые представляли военный или разведывательный интерес, основной же целью была вербовка с помощью девушек советских военнослужащих. В 1954 году у Орловых родился сын Роберт и Элеонора потребовала прекратить кочевую жизнь по меблированным комнатам. Поэтому в 1956 году Орловых перевели во Франкфурт и предложили сменить паспорта на американские.

С паспортами, однако, произошла заминка, так как Франца Койшвица арестовали за нарушение правил дорожного движения. Поэтому в ЦРУ снова сменили им фамилии, и они получили паспорта на имя Игоря и Элеоноры Орловых. Во Франкфурте они оба работали на ЦРУ: Э. Орлова — в отделе перлюстрации почты, курсирующей между СССР и Западной Германией, а И. Орлов пытался на основании полученных путем перлюстрации данных вербовать лиц, имеющих контакты с Советским Союзом. В апреле 1957 года в связи с предстоящим рождением второго ребенка Орловы выехали в США, где 9 августа появился на свет их второй сын Джордж. Вскоре они вернулись во Франкфурт и продолжили работу на ЦРУ.

Но в 1959 году возникли разногласия между Орловым и Николаем Козловым, бывшим советским гражданином, также работавшим на. ЦРУ. Однажды, вернувшись из командировки в Вену, Орлов обнаружил, что его сейф вскрывали. Козлов знал кодовую комбинацию, и Орлов, уверенный, что именно он открывал сейф, написал рапорт на имя своего начальника Соголова. На его беду, Соголов оказался близким другом Козлова, и это губительным образом сказалось на карьере Орлова в ЦРУ.

В январе 1961 года Орловы прибыли в Нью-Йорк, где им была обещана новая работа. Но в Нью-Йорке Орлову заявили, что работы для него нет, и не продлили с ним контракт. (Все эти годы, с 1946 по 1961 год, Орлов работал на ЦРУ по контракту и не был штатным сотрудником управления.) Надо было как-то жить, и Орлов устроился водителем грузовика в издательство «Вашингтон пост». К 1964 году семья Орловых накопила достаточно денег и смогла открыть в Александрии магазин картинных рам.

Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Дело в том, что в декабре 1961 года из Хельсинки бежал в США заместитель резидента КГБ А.М. Голицын. (Подробно о нем см. главу 5.) Он внушил ЦРУ идею тотального проникновения КГБ во все поры западного общества, в том числе и в разведку. Эта идея нашла отклик у шефа контрразведки ЦРУ Джеймса Энглтона, и в ЦРУ началась масштабная охота на «кротов» КГБ, так как по сведениям Голицына у КГБ был «крот» в ЦРУ. «Крот» этот имел псевдоним САША, был русского происхождения, его фамилия начиналась на «К», и он работал в Германии. Орлов походил по всем признакам на искомого «крота», и в 1964 году контрразведка ЦРУ начала его разработку. А в середине 1964 года дело Орлова было передано в ФБР.

В начале марта 1965 года в квартире Орловых был произведен обыск, а сам он подвергся проверке на детекторе лжи. Однако никаких улик, а тем более доказательств, ФБР не обнаружило. Несмотря на это, за домом Орлова было установлено постоянное наблюдение, а его самого регулярно вызывали на допросы в ФБР. В апреле Орлов не выдержал прессинга и тайно обратился в посольство СССР в Вашингтоне с просьбой о политическом убежище, которое было бы ему гарантировано вместе с семьей. Но Элеонора Орлова не пожелала ехать в СССР, и побег не состоялся. ФБР стало известно о посещении Орловым советского посольства, но, так как он объяснил этот визит необходимостью узнать адрес матери, никаких осложнений не последовало.

В марте 1966 года дело Орлова получило неожиданное продолжение. Сотрудник КГБ И.П. Кочнов по личной инициативе пошел на контакт с ЦРУ. Среди всего прочего он заявил, что И. Орлов является «кротом» КГБ. Правда, все обстоятельства сотрудничества Кочнова с ЦРУ, а самое главное, исчезновение в Вене Н.Ф. Артамонова (об этом эпизоде речь пойдет далее), свидетельствуют о том, что Кочнов был подставой КГБ, а показания против Орлова — попыткой направить ФБР по ложному следу. Во всяком случае, на судьбе Орлова это заявление никак не отразилось. До самой смерти Орлова ЦРУ и ФБР относились к нему подозрительно, но так и не нашли ни малейших доказательств его виновности в чем бы то ни было.

Второго мая 1982 года в возрасте шестидесяти лет И.Г. Орлов скончался. Но и его смерть не принесла покоя семье. В 1985 году в США бежал сотрудник КГБ B.C. Юрченко, и история САШИ обрела продолжение.

Список предателей, бежавших на Запад после победы над фашистской Германией, открывает шифровальщик ГРУ И.С. Гузенко.

Игорь Сергеевич Гузенко родился в 1919 году в деревне Рогачево Дмитровского района Московской области. По окончании средней школы он поступил в Московскую инженерную академию, но окончить ее не успел, так как началась Великая Отечественная война. С началом войны Гузенко был призван в армию и направлен в спецшколу, готовившую шифровальщиков. Затем в течение года он воевал на одном из фронтов и после полугодовой стажировки в главном шифровальном бюро ГРУ был командирован вместе с семьей в Канаду шифровальщиком военного атташе и резидента ГРУ в Оттаве полковника Николая Заботина. Надо сказать, что при направлении Гузенко за рубеж возникали некоторые сомнения. В частности, отмечалась такая черта характера, как корыстолюбие, а также пристрастие к алкоголю.

В Оттаве Гузенко сумел завоевать расположение своего шефа Заботина и поэтому пользовался рядом привилегий. Так, вопреки всем установленным правилам, он проживал вместе с женой и сыном не на территории посольства, а на частной квартире в городе. Факт вопиющий, поскольку шифровальщикам разрешалось покидать территорию посольства только в сопровождении двух человек. Об этом стало известно в Москве, после того как заместитель начальника Первого управления ГРУ полковник Михаил Мильштейн в мае — июле 1944 года совершил инспекционную поездку по легальным резидентурам в США, Мексике и Канаде. В ходе проверки Мильштейн установил, что Гузенко не только проживает за пределами посольства, но и имеет доступ к личному сейфу заместителя резидента по агентурной работе полковника П.С. Мотинова.