Рубаки. Том 6. Тень Везенди - Хадзиме Кандзака

Зуума про себя читал заклинание. Тогда у меня появился шанс изучить его вблизи, и я кое-что заметила — голос, которым он произносил заклинание, имел знакомую модуляцию и точно не принадлежал ему.

Если это было то, о чём я думала, то нас всех провели.

Зуума прекратил движение, дабы завершить своё заклятье. Я воспользовалась преимуществом от заминки и направила Зелас Брид в него.

ЩЩЩЩЩ!

Зуума блокировал заклинание. Он его блокировал. Вместо того чтобы умереть ужасной смертью как любой нормальный человеческий ассасин, он разбил мою полоску света на миллион безвредных осколков.

Кровь в моих жилах застыла.

— Зуума, — позвала я. С трудом сглотнула, стараясь не паниковать. — Ты… ты объединился с Сейграмом, не так ли?

Зуума вперил в меня свои злые глаза.

— Ты заметила, — ответил он голосом, который был не его.

Это был Сейграм, отлично. Безликий мазоку говорил через маску и оболочку ассасина.

— Наша битва в городе Атлас оставила меня с тяжёлыми ранениями, — злобно говорил нам голос Сейграма. — Я потерял огромную часть своей силы. Человек, с которым я делю тело, потерял обе руки в схожем бою.

— До чего возмутительно, — рычал Сейграм. — До чего возмутительно пострадать от рук двух нелепых глупцов!

Я наконец-то поняла, почему Сейграм Бесформенный носил эту маску во время нашего сражения в таверне, и почему раскол маски и тёмного защитного поля были единственными причинами, заставившими его отступить.

Зуума прятался за той маской во тьме.

Это также объясняло многие вещи, смущавшие меня до этого — почему способности Зуумы казались столь невероятными, и почему изменилась боевая техника Сейграма. Оба наших врага были завёрнуты в одну уродливую, зловещую упаковку.

— Я говорил, что отплачу вам, — рокотал голос Сейграма. — После нашей судьбоносной схватки, я поклялся, что однажды верну должок. Но поскольку раны от Меча Света залечить было нелегко, я пожертвовал своей истинной демонической формой и слился с этим ассасином.

Он действительно отказался от своей демонической формы, лишь бы отомстить Гаури и мне?

Я даже не знала, обольститься или ужаснуться.

— Итак, — продолжала я, — вы связались с Ральтааком, взяли парочку своих старых дружков-демонов, затем вызвали нас на бой.

Зуума-Сейграм спокойно кивнул.

— Но что Ральтааку с этого?

— Нет нужды углубляться в детали с тем, кто обречён умереть, — ответил гибрид человека и мазоку, голосом Зуумы на сей раз.

Я бросила сердитый взгляд.

— Ещё посмотрим, болван. Никто из вас прежде не преуспел в нашем умерщвлении.

Зуума-Сейграм вдруг кинулся к Гаури, который бросился вперёд, дабы встретить его.

Для меня не стало сюрпризом то, что враг решил сперва атаковать Гаури. Неважно насколько могущественна злая сущность, Зуума — или Сейграм, или кто там — не мог позволить себе игнорировать никого, вооружённого Мечом Света. Злая сволота собиралась позаботиться обо мне после устранения Гаури.

Но Зууме-Сейграму не требовалось время на чтение нормальных заклятий — умение, делающее его особо смертоносным в ближнем бою. Я знала, если бы Гаури был беспечен, то всё кончилось бы бедой.

Я скорее начала чтение заклинания.

Демон-ассасин пустил магическую ударную волну в Гаури, однако тот легко отразил её мечом. Зуума-Сейграм высоко подпрыгнул прямо над Гаури и попробовал метнуть другую волну оттуда.

— Ой-ё, — буркнул Гаури. Он направил Меч Света кверху; как можно было ожидать, угол отражения определить было крайне трудно, поэтому на мгновение это заняло всё внимание Гаури. Противник выкинул к нему собравшую магию ладонь.

— Элмекия Лэнс! — выкрикнула я.

Я высвободила заклинание, удовлетворённо наблюдая, как оно бьёт Зууму-Сейграма прямо в грудь. Но это даже не сбило его с курса — правая рука всё ещё тянулась к Мечу Света!

Используя точку столкновения как точку опоры, Зуума-Сейграм развернулся ногами вниз. Гаури едва успел отшатнуться и избежать серьезного удара полной силы двумя ногами.

Нагрудник Гаури с резким металлическим треском разломился надвое. Похоже, Зуума-Сейграм использовал что-то вроде когтей.

— Проклятье! — вопил Гаури.

Сломанный нагрудник на секунду стал помехой подвижности Гаури. К несчастью, секунды демоническому гибриду оказалось достаточно.

Зуума-Сейграм выстрелил магической ударной волной в упор. У Гаури не было возможности остановить её; его сбило с ног и отшвырнуло в лес. Он тяжко приземлился в куст, полный шипов.

— Гаури! — кричала я.

Услышав возню в кустах, последовавшую за скрипом, успокоилась. Но с того места, где я стояла, нельзя было сказать, насколько сильно он пострадал.

Тем временем «Зууграм» крайне неустойчиво смотрелся на ногах. Видимо, моя Элмекия Лэнс хорошо сработала на нём. Я была рада видеть, что мы наконец-таки нанесли порядочный урон этому парню.

— Положим… этому конец, — прорычал он, переведя тяжёлый взгляд на меня. Я не могла сказать, кому принадлежал услышанный голос: Зууме иди Сейграму.

— Остановись!

Я моргнула. Голос, до боли знакомый, доносился из леса.

Божечки, подумала я. Только не…

Абель — да, Абель «Какие такие инстинкты выживания?» Ранзаад — выбежал из леса, запыхавшийся и возбуждённый:

— Остановись! — кричал он. — Прошу, довольно!

Демон-ассасин перевёл взгляд на него.

Нам только неподготовленных тряпок на поле боя не хватало, дебил!

— Не слишком ли далеко это зашло?! — отчаянно кричал Абель. — Зачем ты убиваешь?!

Зуума-Сейграм не ответил.

— Ответь мне, Отец!

Погодите секунду — «отец»?!

Мы ещё не всё узнали о Зууме?!

Гибрид всех врагов, которых мы встретили за прошлую неделю, уставился на Абеля.

— Как… ты узнал? — проскрежетал он. Голос принадлежал не Зууме, не Сейграму, а нашему предполагаемо слабому нанимателю.

Да, до меня ещё доходило.

Абель шагнул к своему злому отцу.

— Я… я твой сын, — прошептал он; слёзы образовались в уголках его глаз. — Не так ли, Отец?

Так Радок был Зуумой всё время, и стал Сейграмом после Сейруна, и был ублюдком всю свою жизнь. Не мудрено, что мы запутались.

Я думала, взятие заложника не было похоже на Зууму. В действительности он того и не делал — он похитил самого себя, дабы заманить нас в никуда. Что, определённо, было более в его характере.

Так все те беды, через которые мы проходили с первого дня по милости Радока, были из-за того, что он ненавидел нас? Если только таким образом он скрывал жажду убийств. Зуума использовал свою личность Радока, чтобы привести нас в Везенди, что значит, он написал ту фальшивую записку, и вообще всё остальное. Так оба, Зуума и Радок, были виновны в шутке про мою грудь!

Это также означает, что каждое замечание, жалоба и скулёж Абеля были направлены на то, чтобы помочь нам. Он пытался выгнать нас, чтобы спасти.

Такая цепочка!

— Абель, — тихо угрожал голос Радока, — молись.

Абель в шоке уставился на своего отца.

— Молись, чтобы Лина Инверс вышла победительницей, — продолжал Радок-Зуума-Сейграм. — Ибо если я выиграю эту битву, то не смогу позволить тебе жить.

— Подожди, — позвала я. — Радок, что с тобой не так? У тебя прибыльная деятельность купца, хоть и не то чтоб денег было в избытке. Зачем тебе нужно убивать людей?

Радок покачал головой.

— Я не знаю зачем, — медленно отвечал он. — Знаю лишь, что я человек, рождённый чтобы убивать, и не могу жить по-другому.

Итак, он убивает людей, потому что сумасшедший. Полагаю, есть в этом смысл.

Тело Радока резко вздрогнуло, и когда это произошло, его поза и поведение изменились. Разумеется, когда он впоследствии заговорил, то это был голос Зуумы.

— Всё закончится здесь, — рыкнул он.

Мне было не до остроумных реплик, поскольку я уже читала заклинание.

Я знала, нормальные заклинания на этом парне не сработали бы. Даже когда я била его заклятьями, могущими нанести вред мазоку, его человеческие способности к волшебству вкупе с демонической мощью давали возможность для блокировки. Я даже не могла предположить, как отразится на нём удар Драгон Слейвом; прежде я сражалась с гибридом человека и демона, и Драгон Слейв был потерей времени.

Это оставляло мне лишь один выход: достать его в ближнем бою, и до того, как он восстановится после Элмекии Лэнс.

Гораздо, гораздо проще сказать, чем сделать, Лина.

Но убили бы меня или нет в результате этого плана, меня уже более чем немного тошнило от того, что я оставалась в стороне от больших сражений. В тот день у всех моих друзей были драматические битвы — а где моя? И когда это Лина Инверс отказывалась от масштабного, взрывоопасного финального сражения?