И серьезно, и курьезно. Филателистический калейдоскоп - Иосиф Левитас

Занимаясь филателией со все возрастающим воодушевлением, он переписывался с филателистами всех континентов, обменивался марками, аккуратно отвечал своим корреспондентам. Осенью 1953 г. он узнал, что известный филателист, австрийский барон, живущий в Тироле, продает часть своей солидной коллекции марок. Визенталь посетил его и провел целый вечер в вилле барона, расположенной неподалеку от Инсбрука. Когда хозяин и гость вдоволь наговорились на темы их общего увлечения, беседа естественно перешла на другие области. Заговорили о нацизме. Визенталь рассказал о пережитом в Маутхаузене, о гибели его семьи. Барона чрезвычайно взволновал этот рассказ, сам он, по его словам, был монархистом и католиком, за что тоже преследовался нацистами, хотя эти переживания, говорил он, несравнимы с муками узников тюрем и концлагерей Собеседники помолчали, затем барон выдвинул ящик письменного стола и подал своему визави письмо, промолвив, что содержание письма продолжает тему их разговора. Пришло оно из Буэнос-Айреса, от друга хозяина виллы, также филателиста. Корреспондент отвечал на вопрос барона, встретились ли ему в Аргентине старые знакомые, дословно было написано следующее: «Представь себе, кого я здесь уже дважды видел, а один мой знакомый даже с ним говорил: это тот мерзавец Эйхман, который руководил антиеврейской акцией. Он живет в Буэнос-Айресе и работает в какой-то водопроводной фирме».

Визенталю перехватило дыхание… Оставшись внешне невозмутимым, он с этой минуты только и думал, под каким предлогом поскорее покинуть дом гостеприимного барона. Ночью, в вагоне поезда, он несколько раз повторил наизусть столь важное для него место письма, которое обещало завершить успехом многолетний поиск. Было ясно, что появился верный след, который должен вывести на Эйхмана. Информация заслуживала безусловного доверия.

Оставалось проверить сведения и найти преступника. За это, уведомленная Визенталем, взялась израильская разведка. Два ее сотрудника сумели выследить Эйхмана в Буэнос-Айресе и контролировать каждый его шаг. Но требовалось получить неопровержимое доказательство, что служащий одной из небольших фирм, живущий под именем Рикардо Клемента, крайне осторожный, не заводящий лишних знакомств, и Эйхман — это одно и то же лицо. Собирая сведения о нем, агенты установили, что в день рождения жены Эйхман всегда, при любых обстоятельствах, преподносит ей букет роз. Когда настал очередной такой день, агенты не спускали глаз со своего «подопечного». По пути на службу тот зашел в цветочный магазин и заказал букет роз, сказав, что зайдет за ним, возвращаясь с работы домой. Этот эпизод и был последним звеном в цепи доказательств.

Дальнейшие подробности можно опустить.

Многие газеты мира в 1960 г. рассказали о том, как Эйхмана захватили, увезли на уединенную виллу, а затем тайно переправили в Израиль. Об этом рассказал бывший шеф израильской разведки генерал Исер Харэль в книге «Дом на улице Гарибальди». В 1962 г. Эйхман предстал перед судом, был признан виновным в тяжких преступлениях против человечества — в геноциде и понес назначенную ему кару.

… А впервые след этого негодяя проявился благодаря увлечению Визенталя филателией.

Среди филателистов, интересующихся тематикой полярных исследований, пользуются большой популярностью конверты с марками, погашенными на научно-исследовательских станциях «Северный полюс» (СП), дрейфующих в Северном Ледовитом океане. Каждая станция, начиная с «СП-4» (1956 г.), имела свой почтовый штемпель, которым гасились письма, отправляемые с СП через Ленинград во все уголки мира. Особенно интересны штемпеля на специальных служебных конвертах, которыми станцию снабжает ордена Ленина Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт (ААНИИ), находящийся в Ленинграде. Самыми редкими являются-служебные (фирменные) конверты, погашенные во время работы первой смены «СП-19» в период с 7.11.1969 г. до 31.12.1969 г. Таких конвертов разошлось по свету всего около 50 шт.

История их такова. «СП-19» начала работать 7 ноября 1969 г. в 1000 км от Большой земли, к северо-востоку от архипелага Де-Лонга. Коллектив состоял из молодых сотрудников ААНИИ и был назван комсомольско-молодежным. Его возглавил Артур Николаевич Чилингаров.

Поиски льдины продолжались несколько месяцев. Наконец, был найден ледяной остров 30-метровой толщины площадью в 100 кв, км. Самолеты доставили на льдину сотрудников и все необходимые грузы, среди них и специальные служебные конверты. В левой половине каждого из них — карта бассейна Северного Ледовитого океана, рядом с ней вверху справа — комсомольский значок (им и отличаются конверты, отправленные в указанный период). Над картой текст: «Ордена Ленина Арктический и Антарктический научно-исследовательский институт Главного управления гидрометеослужбы при СМ СССР». Внизу под картой подпись: «Комсомольско-молодежная дрейфующая научно-исследовательская станция «Северный полюс-19». Нижний текст и комсомольский значок напечатаны красной краской, все остальное — синей.

На станцию было доставлено около 4500 таких конвертов, из которых, как уже говорилось, было отправлено около 50, большинство из них — самолетом, который 31 декабря 1969 г. доставил на станцию новогоднюю почту и елки.

А еще через четыре дня, в ночь с 4 на 5 января 1970 г. случилось непредвиденное: возникла критическая ситуация. Льдина, прочнее которой, казалось, трудно найти, села на мель вблизи острова Де-Лонга. Часть ледового острова была раздроблена на небольшие обломки, многие из них перевернулись. Гидрологи Эдуард Саруханян и Михаил Сериков вытаскивали из палатки приборы и вдруг почувствовали, как их, словно на оборвавшемся лифте, уносит вниз. Обломок острова оторвался и уходил в океан вместе с людьми. А. Чилингаров крикнул: «Наверх!» — и бросил им лестницу. Палатка медленно погрузилась в воду. Тут и там льдину прорезали трещины. Одна из них прошла под палаткой, где был ящик со служебными конвертами…

В марте 1970 г. участники дрейфа с помощью вертолета перебазировались с обломка на «основную» льдину. Научные наблюдения все время продолжались. 29 октября 1970 г. начала работать новая смена станции под руководством Н. П. Еремина. Этой смене были доставлены новые служебные конверты «СП-19» с измененным рисунком. Их тираж — 10 тысяч. Но вот тех первых конвертов филателистам досталось очень мало.

Однако дело не только в филателистах. Эта история имела совершенно необычное продолжение.

Минуло более 5 лет, и летом 1975 г. в Ленинград, в адрес ААНИИ пришел пакет из далекой Гренландии, в котором было письмо гренландских школьников и конверт из числа «погибших» в ту страшную ночь с 4 на 5 января 1970 г. Школьники писали, что весной 1975 г. они заметили на прибившейся к берегу льдине ящик. Добравшись до него, сняли крышку и, к своему удивлению, увидели в нем советские конверты. Эта находка помогла ученым: она дала новые ценные сведения о дрейфе льдов в Северном Ледовитом океане. Ранее ученые не имели данных о том, с какой скоростью льды плывут по Датскому проливу на пути к Гренландскому морю, теперь же находка в проливе Девиса дала возможность заполнить пустующую страницу в истории изучения Арктики.

Скажем сразу, что речь идет не о том браке, который исключают, а о том, который заключают. То есть, не о бракованных марках, которые филателисты не помещают в коллекции, а о семейных союзах, заключаемых на небесах, во дворцах бракосочетания, а на худой конец — в загсах.

Завершая разговор о том, как по-разному филателисты собирают марки, нельзя не вспомнить и об их женах, об их- отношении к увлечению своих мужей.

Без всякого сомнения, филателисты — лучшие из мужей (к автору это не относится — он не женат). Такой вывод сделали американские психологи. Собирание марок требует выдержки, спокойствия, терпения, умения экономно и целесообразно расходовать подчас весьма ограниченные средства. Все эти черты характера очень важны в браке. Но самое главное: филателисты считают, что чем марка старше, тем она дороже, и так же они смотрят на своих жен, которые поэтому могут не тревожиться, заметив у себя новую морщинку на лице. Филателисты не устают хвалить своих жен, если те не ревнуют их к маркам. А если жена разделяет с мужем увлечение, то это уже идеальный брак!

Бывают, правда, иногда кое-где и жены, требующие от мужей прекратить траты денег на «пагубную страсть». Иначе, грозят они, мужу придется вместо обеда довольствоваться разглядыванием филателистических материалов, подобных конверту первого дня (рис. 50), который посвящен французской гастрономии.

Рис. 50

Но есть, есть жены — верные подруги филателистов!

Несколько лет назад в одном из западногерманских филателистических журналов было опубликовано письмо читательницы, которое мы приводим с незначительными сокращениями: