Сказания Корнуолла - Дэвид Генри Келлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После пира мы трое собрались в мрачной келье глубоко под замком. Это место было очень неприглядным, но весьма подходящим для ужасающего волшебства, которое я задумал. Я спустил туда несколько грохочущих цепей и жаровню с углём и горсткой курения, испускавшего отвратительный запах. Я привязал в углу гончую и повесил на стену клетку с семью крысами. Поэтому всё выглядело достаточно ужасно и даже моя кровь застывала, когда гончая выла, что она делала всякий раз, когда я поднимал взгляд на крыс. У меня был табурет, чтобы леди села, но Фиц-Хью и я стояли. Я начал с Отче наш на латыни, задом наперёд — трюк, который я выучил в безоблачном детстве. Потом я бросил дохлую мышь на горящие угли, закрыл глаза и просто побормотал. Внезапно, с воем, ошеломившим их всех, даже собаку, я бросился на бедного Фиц-Хью и начал бороться с ним. Наконец я в последний раз отбросил его прочь и в моей руке оказался хвост. Показав его королеве, я трясущейся рукой швырнул хвост на угли, и сгорая, он испускал мощный смрад.
Теперь сомнения покинули мысли королевы Броды. У человека из Корнуолла был хвост; своим волшебством я забрал у него этот хвост; теперь, когда у него больше не было хвоста, она могла выйти за него замуж. Она не стала тратить впустую ни мгновения, но заключила парня в свои объятия. Она поцеловала его; он поцеловал её. Я удивлялся, как два любых человека могли тратить столько энергии на такие лобзания. Довольно усталый и немного смущённый, оттого, что явился зрителем подобного амурного времяпровождения, я предложил вернуться в библиотеку.
Там нас поджидал священник. Молодые люди обсуждали разные вопросы и планировали своё будущее. Королева сказала, что никогда не забудет мою доброту и что мне не стоит беспокоиться насчёт валлийцев. Фиц-Хью пообещал прислать мне золотую цепь, чтобы повесить на неё Ключ Корнуолла, а также несколько имевшихся у него книг, который я прочёл бы с радостью. Таким образом, всё было прекрасно, и этой же ночью мой друг-священник поженил их.
На следующее утро, когда они выехали, я проехал часть пути с ними вместе. Разумеется, лорд Фиц-Хью ехал со своей невестой, в её золотой колеснице. Она была молчалива, но её сверкающие глаза и щёки с ямочками говорили о многом. Наконец он вышел из колесницы и подошёл к моему коню, попрощаться со мной. Он серьёзно посмотрел на меня.
— Сесил, Властитель Корнуолла и мой самый любезный друг, — серьёзно сказал он, — откуда ты узнал, что у меня нет хвоста?
— Это было нетрудно узнать, — рассмеявшись, ответил, — Когда у меня была возможность, я спросил у твоей матери.
Мы взглянули на прекрасную невесту.
Королева Брода безмолвно сидела в своей золотой колеснице. Она счастливо улыбалась.
Никто другой
После того, как я убил дракона из Торповых Лесов[13], народ Корнуолла считал, будто всё, что им нужно сделать со своими заботами — это прийти ко мне. Некоторое время мне удавалось быть доброжелательным: тогда я считал, что это часть моих обязанностей, как Властителя Корнуолла — убивать змеев, вешать разбойников, изничтожать великанов и по возможности стараться, чтобы эта земля стала прекрасным и безопасным местом. К несчастью, такие высокие идеалы оставляли мне мало времени для чтения и написания автобиографии. Зачастую, едва я возвращался с одного приключения, переодевался в бархат и начинал писать книгу, как новое бедствие заставляло снова влезать в доспехи и отправляться карать каких-нибудь разбойников или отрубать голову приползшему змею. Зимой оружие и доспехи настолько остывали, что лишь через несколько часов езды я переставал покрываться гусиной кожей и устраивался поудобнее на боевом коне.
Наконец-то, уже несколько недель в Корнуолле всё было спокойно. Если оставались какие-то драконы, то они сочли за лучшее скрыться в тайных пещерах. Все разбойники сбежали в Уэльс или Арморику.
Убитые великаны гнили в своей же запёкшейся крови. Насколько простиралась моя власть, всё было мирно и я чувствовал, что вполне заслужил передышку. Хотя было начало весны, всё ещё стояли холода и дороги утопали в слякоти. Мой славный скакун удобно устроился по колено в соломе и жевал лучшее зерно, выращенное крестьянами. У меня была куча поленьев в камине, мягкие подушки, шерстяное покрывало на коленях, ещё одно на плечах и вино на столе. Я продолжал писать историю своей жизни, которая быстро заполнялась необычными и таинственными приключениями. К чему мне беспокоиться о случившемся в Уэльсе, землях ирландцев или скоттов?
Затем, после всего лишь трёх недель уюта, явилось двое стариков, принёсших с собой длинный пергамент, содержащий подпись Кадвина, короля Уэльса. Я слыхал сплетни, что Гарольда отравили, но не обращал на них внимания, поскольку валлийцы были склонны менять своих королей, так или иначе, каждые несколько месяцев. Но пергамент с подписью и печатью произвёл на моего сенешаля такое впечатление, что он впустил этих старика и старуху, принёсших пергамент и даже привёл их к дверям библиотеки. Когда я швырнул тем документом в стену, отказался с ними встречаться, и велел накормить их и выпроводить из замка, они принялись так причитать, что я приказал им тут же поесть, пообещав выслушать их историю.
Они замёрзли и промокли; поэтому я поместил их у камина и попросил, во имя доброго святого Иеронима, набить брюхо и обогреться. Таким образом я выиграл дополнительных полчаса на написание моей книги, а когда увидел, что, пока время пересыпалось вниз по перемычке песочных часов, написал две страницы, то весьма повеселел и почти решил быть любезным со своими неотёсанными гостями.
История, поведанная ими, была мне знакома. У них похитили дочь и они считали, что она томилась в одной из горных пещер в дюжине миль от их хижины. Они не знали, какой человек или зверь сделал это грязное дело; ходили необычные россказни про ужасающих демонов, обитающих именно на той горе. Они пришли к своему королю и он упрашивал всех своих рыцарей спасти деву; но они, все до одного отказались от этого
