Битва за Русскую Арктику - Александр Широкорад

При состоянии научного познания того времени и тех технических средств, которые были в распоряжении скромных тружеников Севера, доведенная ими до конца задача обследования всего северного сибирского побережья не только вызывает изумление, но и заслуживает глубочайшего уважения. Справедливо сказано об участниках Северной экспедиции, что они «такой трудный и многобедственный и неизвестный путь морем, где было по силе человеческой возможно, проходили и к вечно достойному ведению исправно описали, а о непроходимых местах достоверно свидетельство учинили…».

Подвиг моряков и приблизительно даже не был оценен по достоинству современниками, и впервые карта азиатского побережья, составленная на основе их работ, увидела свет лишь в 1770 г. Разумеется, эта карта имела недостатки.

Последующие довольно немногочисленные экспедиции в труднодоступные северные сибирские области постепенно исправляли карту и сглаживали ее неточности. Но все же и после этих исправлений, продолжающихся вплоть до наших дней, очертания сибирских берегов в главнейших своих опорных пунктах остаются те же, что и со времени работы Великой Северной экспедиции, располагавшей весьма примитивными угломерными измерительными инструментами – градштоками и квадрантами.

Еще до середины XIX века все ледовитое море, прилегающее к нашим берегам от Новой Земли и до Колымы, и весь берег между устьями Оби и Оленека оставались не переисследованными. Справедливо говорили о Великой экспедиции, что она является географическим приобретением, ничем не превзойденным.

Однако в середине XIX века разгорелась полемика. Известный полярный мореплаватель и географ Фердинанд Петрович Врангель, именем которого назван арктический остров Врангеля, усомнился в достоверности донесений Челюскина. Исходя из личного опыта (а опыт у Врангеля был огромный), он заявил, что поход 1742 года на собачьих упряжках длиной около четырех тысяч километров физически невозможен.

Морской историк А.П. Соколов, приступив к изучению архивов Великой Северной экспедиции, в 1851 г. опубликовал выдержки из журнала Челюскина и записи Лаптева – документы, которые русской общественности до той поры были неведомы. Затем вышел труд Соколова «Северная экспедиция 1733–1743 гг.», полностью основанный на источниках. И тогда не осталось никаких сомнений в подвиге русских первопроходцев Таймыра.

Известный исследователь Сибири и Севера академик Александр Федорович Миддендорф в 1843 г. предложил присвоить Восточно-Северному мысу имя Челюскина. Миддендорф писал: «Челюскин – бесспорно, венец наших моряков, действовавших в том крае…»

В 1919 г. мимо мыса Челюскин прошло норвежское судно «Мод». Начальник экспедиции, всемирно известный полярный исследователь Руаль Амундсен воздал должное первому командиру «Якутска». Один из мысов к юго-востоку от мыса Челюскин он назвал мысом Прончищева.

Глава 5

От Ломоносова до Витте

В 1763 г. М.В. Ломоносов направил президенту Адмиралтейств-коллегии «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показание возможного проходу Сибирским океаном в Восточную Индию», в котором обосновал своей проект – освоение Северного морского пути. «Могущество и обширность морей, Российскую империю окружающих, – писал он, – требуют такого рачения и знания. Между прочими Северный океан есть пространное поле, где… усугубиться может российская слава, соединенная с беспримерною пользою, через изобретение восточно-северного мореплавания в Индию и Америку»17.

Доказывая возможность плавания в Арктическом бассейне, Ломоносов утверждал, что «в отдалении от берегов сибирских на пять и на семьсот верст Сибирский океан в летние месяцы от таких льдов свободен, кои бы препятствовали корабельному ходу»18. Основываясь на этом, он предложил Екатерине II организовать высокоширотную экспедицию.

Идея Ломоносова была крайне оригинальна и понравилась императрице. Причем она решила сделать высокоширотную экспедицию секретной.

Для начала было решено построить базы на Шпицбергене (избы для зимовщиков, запасы продовольствия и т. д.). 27 июня 1764 г. Адмиралтейств-коллегия назначила главным командиром экспедиции капитана 1-го ранга Василия Чичагова, а на другие два судна – капитана 2-го ранга Никифора Панова и капитан-лейтенанта Василия Бабаева.

Высочайшим указом всех троих повысили на один чин, но с тем условием, чтобы уехали они еще в прежнем чине, а будущей весной, когда сядут в Коле на суда, Василий Чичагов себя и других объявит произведенными. Такое распоряжение было сделано для того, чтобы «никто не знал об их производстве и тайна экспедиции не нарушилась».

Специально для экспедиции в Архангельске было построено три корвета, имевших двойную обшивку. Первый, названный «Чичагов», имел длину 27,5 м, а два других – «Панов» и «Бабаев» – 22 м. Провиантом запаслись на 6 месяцев. Экипаж «Чичагова» состоял из 74 человек, а на «Панове» и «Бабаеве» было по 48 человек. На «Чичагове» имелось 16 пушек, а на «Панове» и «Бабаеве» – по 10.

Осенью 1764 г. эти корветы перешли из Архангельска в Колу, где и зазимовали. 9 мая следующего года отряд корветов покинул Колу и пошел к Шпицбергену. Пройдя на север вдоль западных берегов архипелага Шпицберген, 3 августа 1765 г. на широте 80°26′ корветы встретили непроходимые льды и вернулись в Архангельск. Чичагов предложил зимовать корветам в Архангельске, но по приказу Адмиралтейств-коллегии их вновь отправили зимовать в Колу.

19 мая 1766 г. три корвета вышли из Екатерининской гавани в море и 27 мая прибыли к Берен-Эйланду, где увидели перед собой лед и поэтому стали держаться на Шпицберген. Дойдя до широты 77°23′ и долготы 26°31′ к 30 мая, после многочисленных попыток приблизиться к земле Чичагов приказал продолжить плавание, «склоняясь более к западу и всегда на виду льдов, имея их в правой руке на север».

Встретив непроходимые льды, экспедиция 30 июля повернула назад и 10 сентября 1766 г. благополучно прибыла в Архангельск.

Рассказ об арктических путешествиях русских в конце XVIII – начале XIX веков может занять несколько томов. Поэтому я отмечу лишь плавание Ф.П. Лаптева на бриге «Новая Земля» в 1820–1823 гг. вдоль западного берега Новой Земли, а также экспедиции Врангеля и П.Ф. Анжу, в 1820–1824 гг. исследовавших сибирский берег от устья Лены до Берингова пролива, включая Новосибирские острова и остров Врангеля.

В XIX веке русские владения в Арктике дважды подвергались нападению противника. В мае 1809 г. британская эскадра прибыла к берегам Кольского полуострова. В Екатерининской гавани англичанам удалось захватить 17 русских купеческих судов.

11 мая английский десант занял город Колу. Там англичане увели два судна, груженных пшеницей, а также до 50 коров и телят, «винный же магазин разломан, бывшие в нем 8 бочек с вином разбиты»19. Через два дня англичане покинули город. При этом ими был забыт матрос Матез Эллис с 40-пушечного фрегата «Ней Аден». Матроса взяли в плен русские крестьяне.

Не менее пяти русских судов, захваченных в Екатерининской гавани, были отправлены в Англию. Одно из них после долгих злоключений 1 октября 1809 г. прибыло в… Архангельск. На судно «Св. Николай», принадлежавшее Беломорской компании, были посажены 6 английских матросов, которые должны были привести его в Шотландию. Из русских на судне остались тоже 6 человек, но из них трое были тяжело больны, один из которых вскоре помер. По пути англичане перепились, а крестьянин М. Маматов и мещанин Ф. Михайлов перерезали их и привели судно в Тромсё. Там, дополнительно взяв на борт одного русского и двух датских матросов, Михайлов повел «Св. Николай» в Архангельск.

Увы, нападение англичан на Кольский полуостров ничему не научило наших адмиралов и министров. Они ничего не делали ни для обороны Русского Севера, ни для создания там операционной базы крейсерских судов. Ведь в случае войны с Англией Балтийский и Черноморский флоты оказывались запертыми в своих базах и лишь фрегаты и корветы, базировавшиеся в Екатерининской бухте, могли свободно в любое время года выходить в Атлантику на коммуникации противника.

В итоге к началу Крымской войны в Архангельске находились один малый пароход «Смирный» (длина 38 м, машина мощностью 60 номинальных л.с.), шхуна «Полярная звезда» (8 пушек, длина 23,1 м), старый бриг «Новая Земля» (16 пушек), исполнявший обязанности брандвахты при Архангельском порте, и четыре транспорта. Кроме того, в Архангельске 13 июля 1854 г. был заложен еще один малый пароход – «Полезный»20, спустить на воду который удалось лишь 1 мая 1855 г.

Весной 1854 г. на Север двинулась англо-французская эскадра в составе 10 судов. В Белом море они появились 5 (17) июня 1854 г., и первое, что сделали, – захватили две ладьи, крестьянина Ситкина и мещанина Ломова, с грузом муки. 11 (23) июня они отобрали у кемского мещанина Василия Антонова шхуну «Волга», шедшую в Норвегию («Волга» имела свидетельство норвежского консула, но англичане заявили, что свидетельство недействительно, так как написано не на гербовой бумаге!). 14 (26) июня три неприятельских судна захватили кочмару кольского крестьянина Андрея Ильина с грузом трески. 29 июня (11 июля) английский винтовой корвет остановился против одинокой рыбацкой избушки между селениями Чаванским и Кузонемском. Два офицера и 15 матросов вломились в избушку, отняли у крестьянина Василия Климова ружье, три ножа, 50 саженей бечевы, 15 деревянных ложек, бумажный кушак, головной убор жены, прихватили с собой корову и теленка и ушли.