Заповедник смерти - Василий Головачев

– Напоминает фолли[27], – проговорил Улисс. – Можно пройти в десятке шагов и ничего не заметить. Сверху, наверное, тоже не видно города. Все заросло.

– Попробуем найти спуск. – Девушка достала бинокль, осмотрела обрыв, и вскоре они спустились с десятиметровой высоты на дно ущелья, медленно двинулись по улице, утопая в траве по пояс.

Джонатан почувствовал на себе знакомый липкий, какой-то «стеклянный» взгляд, поднял голову и увидел кружившего над городом крупного кондора.

– Такое впечатление, – сказал он, – что ни один пейзаж долины не обходится без этих птиц.

– Ну естественно, вся история индейских цивилизаций связана с культом кондора, что отражено и в фресках Чавин. Хорошо, что ягуары встречаются гораздо реже.

– Не нравится мне это.

– Что именно? Что ягуары встречаются редко?

– Нет, что кондоры так любопытны.

В ту же секунду где-то недалеко раздалось приглушенное рычание. Анхелика вздрогнула, инстинктивно схватив Улисса за руку.

– Легок на помине, – хмыкнул он, доставая свой «штейер». – Это ты виновата, сглазила. Может, не будем искушать судьбу, вернемся?

– Он не посмеет напасть днем на двоих сразу.

Стараясь не шуметь, они пошли дальше. Улица города-ущелья вскоре привела их к центральной «площади» поселения, посреди которой стояло небольшое строение круглой формы с входом, напоминающим цветочный бутон. Строение было увито плющом, оплыло, но свод его не рухнул, как у других зданий города.

– Кива, – сказала Анхелика. – Святилище индейцев, все южноамериканские индей... – Она не договорила.

Из глубины строения снова раздалось рычание.

– Ягуар! Вот он где прячется! Не ходи туда.

Улисс отвел руку девушки: в рычании зверя ему почудилась не угроза, а жалоба.

– Дай фонарь. Оружие есть?

– «Вальтер».

– Раньше мне казалось, что пистолеты не входят в медицинское оборудование, а? Отойди в сторону и жди.

Улисс включил фонарь и, не обращая внимания на хриплое ворчание невидимого зверя, приблизился к святилищу. Луч света выхватил из тьмы какие-то ящики явно современного вида с надписью «фрукты» и эмблемой «Птичьего глаза» и... клетку с ягуаром! Клетка была маленькая, зверь в ней умещался только лежа – великолепный пятнистый самец с переливающейся шкурой, – но даже издали было заметно, что он ослабел от голода и неудобной позы. Глаза его блеснули ненавистью, но рык получился не грозный, а бессильный.

Джонатан вернулся к спутнице.

– Он в клетке. Видимо, приготовили, чтобы увезти на материк. М-да, веселенькое дело! На каждом шагу следы белых, а мы никак не могли добраться сюда. Они-то как пробираются в долину? Я имею в виду контрабандистов. Надо сматываться отсюда, вернутся хозяева – нам несдобровать.

– Пошли, – согласилась Анхелика, потом остановилась. – Может, выпустим его? Жалко...

Улисс хотел отказаться, но встретил ее умоляющий и испытующий взгляд и махнул рукой.

– Выпустим. Лишь бы он не кинулся на нас.

Но ягуар не кинулся – то ли в благодарность за освобождение, то ли решил «не связываться», то ли ослабел так, что думал только о бегстве. Он лишь рявкнул с обидой и предостережением в голосе и трусцой направился в глубь ущелья, скрылся за развалинами.

Улисс пробормотал ему вслед:

– Не попадайся больше, кошка, второй раз тебя не освободят.

– И спасибо не сказал, – с облегчением засмеялась Анхелика.

На траву упала легкая тень. Кондор, совсем низко. Что-то блеснуло у него на груди. Недолго думая, Джонатан поднял пистолет и точным выстрелом сбил птицу на вираже. Грудой перьев она рухнула в теснину улицы-ущелья. Не обращая внимания на изумленный вскрик девушки, альпинист подбежал к месту падения кондора, перевернул его на спину и присвистнул. Из перьев на груди птицы выглядывал зрачок миниатюрной телекамеры. Улисс знал такие штучки весом в сорок граммов, фирмы «Хаттори сейко», на ЧИП-кристаллах, выполненные с использованием технологии направленной диффузии.

Подошла Анхелика.

– Ты зачем? – Она заметила объектив. – Что это?

– Лишний глаз, – ответил Джонатан. – Странно у вас в Паракасе идет эволюция пернатых. В Европе у птиц только по два глаза.

И снова глаза девушки не смогли скрыть не то досады, не то угрозы. Интересно, о чем она подумала? Дурак ты, монтанеро, и уши у тебя холодные? Или прикидывает варианты шахматной партии Улисс – «вальтер»?..

– Ты действительно не понимаешь, что означают наши открытия?

Альпинист пожал плечами.

– Этими открытиями пусть занимаются компетентные органы, мое дело – скалолазание. Я вообще не люблю связываться с полицией.

– Я не о том, монтанеро. Если мы сообщим обо всем в полицию – моментально станем мишенями, подумай об этом. Контрабандисты не любят, когда кто-то проникает в их тайны. Пошли отсюда, мне что-то не по себе...

Через час они выбрались к лагерю со скверным ощущением целящегося им в спину невидимки. Оба думали об одном и том же: кто его спутник? В лагере их ждало сообщение о смерти одного из рабочих передового отряда по имени Альфонсо. Того самого, в котором Улисс узнал полицейского.

ПИКАЛЬ

Неприятности начались в полдень.

Сначала Эрнандесу сообщили о пропаже из морга трупа Миллера, а спустя полчаса позвонил Барахунда и тоном, не предвещающим ничего хорошего, буркнул:

– Бери своих экспертов и дуй в лагерь у Тумху. Одна нога там – другая здесь.

– А что случилось?

– Умер Фиоретура.

– Альфонсо?! Каким образом? Что значит – умер?

Барахунда, не отвечая, бросил трубку.

Эрнандес взял с собой врача, эксперта и Нгури и со всей скоростью, на которую был способен «Форд» шестой модели, помчался к Пирину, где дежурил вертолет. Через двадцать минут он был в лагере, население которого находилось в легком шоке после третьего трагического случая, и нашел Барахунду, угнетенного жарой и отсутствием каких бы то ни было улик, возле одной из палаток, где покоилось тело Альфонсо. С майором беседовали двое: красивая испанка, врач экспедиции, и здоровенный парень, альпинист, с помощью которого Фиоретуру перенесли из долины на плато. Эрнандес заглянул в палатку, постоял немного и вышел, жестом пригласив медэксперта зайти.

– Как это случилось?

– Свидетелей нет, – нехотя ответил Барахунда. – Он решил искупаться, остальные в это время переносили вещи и... думали, что он отлучился по нужде. Потом начали звать, а он... в озере. Никаких следов борьбы на теле. Упал и утонул.

– Где он купался? Там глубоко?

– Бочаг глубиной в пять футов, дно ровное... В общем, капитан, дело темное. Он у тебя не страдал сердечной недостаточностью?

– Он умер не от сердечного приступа, – возразила глубоким контральто врач, – а от удушья. И едва ли я ошибаюсь. Я вам нужна, сеньоры?

– Нет, – после минутного колебания сказал Барахунда. – А вы задержитесь, молодой человек, – добавил он, видя, что сопровождавший врача альпинист собирается идти за ней. – Повторите капитану вашу историю.

Улисс рассказал об открытии «пещерного» города и индейского храма в долине. Замолк, выжидательно глядя на майора. Что-то в выражении его лица не понравилось Эрнандесу. Налет превосходства?.. Нет, скорее тень иронии. Интересный парень и, как видно, не дурак.

– Контрабандисты? – поднял на капитана свои выпуклые черные глаза Барахунда.

– Похоже, – согласился Эрнандес. – Но канал сбыта имеют не в Пикале, я бы засек. В Боливии? По ту сторону долины – граница.

Барахунда покачал головой, но не ответил. Кивнул Улиссу:

– Хорошо, монтанеро, идите, но прошу своими открытиями не делиться ни c кем, и передайте это же врачихе. Вы там, в долине, никому не говорили о находках?

– Не успели, началась эта история с утопленником.

Майор кивнул, и альпинист ушел.

– Ну и что вы об этом думаете, дон Доминго? – спросил Барахунда. – Не слишком ли много смертей за последнее время? С Миллером ничего нового не выяснили?

– Вы же запретили мне заниматься этим делом, – сказал Эрнандес, подумал и добавил: – Его... украли. Прямо из патологоанатомического отделения. Мои олухи клянутся, что никого не видели, ничего не слышали, но он... исчез.

– Лихо! – только и сказал майор Барахунда, вытаращив глаза. – Кому он мог понадобиться?

– Тому, кто его убил, – предположил Эрнандес, не моргнув глазом.

– Зачем?

– Чтобы скрыть следы убийства.

Майор опомнился.

– Тьфу на вас, капитан! Кто вам сказал, что Миллера убили? Доказательств нет. Никогда не обосновывайте вывод на непроверенных слухах, это помогает сохранить хорошее мнение начальства при полном отсутствии результата. Займитесь поисками трупа. Если появится информация, сообщите.

– Слушаюсь, – вытянулся Эрнандес. – А что делать с Альфонсо?

– Что и обычно. Везите к себе, на вскрытие... потом доложите.

– Жарко сегодня, – сказал капитану медэксперт, вылезая из палатки, достал сигареты, глядя на удаляющегося Барахунду. – Не по-весеннему. Она права. – Он закурил. – Права.