Рождественская история - Лора Брантуэйт

— Возможно, не последний, который нам приготовила Патриция, — вырвалось у Эрика. Он попытался подать это как шутку, а не как насмешку.

— Тогда нам нужно подготовиться к важному моменту. Пошли, Кэтти.

— Да, милый…

Так. Ему не все равно… Джессика, я тебя обожаю! Патриция поняла, что, по предварительным данным, одержала победу в этом маленьком сражении. Но впереди целая война.

Эрик ушел вслед за Кэтрин и Алексом. Ужин напоминал театральное представление. По сути он и был театральным представлением. Патриция чувствовала себя режиссером-гением, который заставляет людей играть нужные роли, не ставя их в известность о своих намерениях.

Дитрих блистал. Рубашка цвета графита и узкие джинсы подчеркивали все достоинства его фигуры. Выглядел он, как принц из современной сказки или романтической комедии. Он шутил, с восторгом рассказывал о том, как ему повезло встретить Патрицию, которая вернула ему веру в простое человеческое счастье… Он говорил:

— Солнышко, передай, пожалуйста, соль.

И нежно гладил ее по руке, когда она выполняла просьбу.

Аманда и тетя Кэт смотрели на него влюбленными глазами. Алекс — с интересом и одобрением. Кэтрин — просто доброжелательно, и это было странно, ведь его появление должно спутать ей и ее любовнику все карты.

Эрик, который уступил место рядом с Патрицией ее обнаружившемуся жениху и сидел теперь напротив, избегал встречаться взглядом с Патрицией, но пристально следил за Дитрихом. На лице его застыло холодное, враждебное выражение, однако никто не обращал на это внимания.

На тетю Кэт снизошло вдохновение, и она рассказывала, как представляет себе идеальную свадьбу:

— И вот — танец молодых. Голубки танцуют, а сад весь украшен белыми гирляндами…

— Из цветов, банкнот и банковских чеков — не правда ли, было бы оригинально? — Эрик изогнул бровь.

— Зачем чеков? — не поняла тетя Кэт.

— Цветы — это же не просто украшение, а пожелание красивой жизни и долгого цветения чувств. Нужно же пожелать новобрачным еще и много денег. — Эрик немного исподлобья смотрел на Дитриха.

— Ну, не-е-ет, чтобы жили богато, нужно…

И дальше в том же духе. Выходя из столовой после ужина Патриция заметила, как Алекс похлопал Эрика по плечу, но ничего не сказал. Не просто дружеский жест — выражение сочувствия.

— Алекс, как тебе мой выбор? — Она догнала их и взяла брата под руку. Ведьма, которая живет в каждой женщине, внутри нее хохотала, носилась зигзагами и кувыркалась на метле.

— Хочешь услышать мнение старшего братца? — Он взъерошил ей волосы, чем, впрочем, не сильно повредил прическе в стиле «ну не было у меня времени причесаться, не было!».

— Ага!

— По-моему, отличный парень. Главное, чтобы он сделал тебя счастливой. Похоже, у него есть все шансы…

— А ты что думаешь, Эрик?

— А я ничего не думаю, у меня голова болит. Да и не мое это дело. Кроме того, я не сужу о малознакомых людях.

Алекс с удивлением воззрился на друга, который едва сумел смягчить резкость первой фразы. Патриция внутренне ликовала. А еще глубже в душе — плакала, сама не зная отчего.

Поздно вечером от Алекса поступило предложение поехать куда-нибудь потанцевать. Патриция была в кураже, поэтому не замечала усталости и с радостью согласилась. Дитрих, соответственно, тоже выразил величайшее удовольствие по этому поводу.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Патриция осматривала гардероб в поисках подходящего к случаю и настроению наряда.

— Что? — отозвался Дитрих, который лежал на кровати, заложив руки за голову.

— Что я была бы рада сама поверить в ту сказку, которую мы с тобой разыгрываем. Идеальные отношения, — задумчиво пробормотала Патриция, вертя в руках черную блузку-сетку с вышивкой.

— Я же говорил, что ты будешь довольна. Кстати, этот парень, Эрик, похоже, сильно на тебя запал.

— С чего ты взял? — Патриция постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более безразлично.

— Он ненавидит меня.

— Громко сказано.

— Да брось. Ты же сама все слышала. И видела, как он на меня смотрит.

— Может, у него голова болит?

— Ой, не шути так, это не смешно. Правда, он злился ужасно. И это было заметно. Он, часом, не твой бывший?

— Нет… — Патриция задумалась, но пришла к выводу, что их отношения вовсе не подходят под такое определение.

— Ну, значит, считал, что у него есть шансы. — Дитрих перевернулся на бок.

— Он спит с Кэтрин.

— Что?! Она же помолвлена…

— Да. С его другом. И все равно.

— Я бы ни за что не догадался.

— Я тоже, пока не застала их.

— Прямо в постели?! А почему она до сих пор тут с твоим братом?

Патриция коротко обрисовала ему ситуацию.

— Вот это да! — Дитрих присвистнул. — А я было решил, что попал в рай, в идеальную семью, где меня заждались, а тут…

— Не обольщайся. К тому же ты на работе.

— Да, любовь моя.

Патриция пошла переодеваться в ванную.

Клуб назывался «Тантра» — стильное место, даже с некоторой претензией, Патриции понравилось. Она предполагала, что Эрик откажется ехать, но ожидания ее были обмануты.

От ритмичной музыки подрагивали пол под ногами и стены, даже кровь, казалось, пульсирует в жилах в такт этим звукам. В такой обстановке хорошо искать себе партнера на одну ночь, напиваться с горя и просто не думать.

Они отлично провели ночь — с шампанским и танцами. Патриция, разумеется, танцевала с Дитрихом. Двигался он отменно. Алекс и Кэтрин много целовались, Эрик… Непонятно, зачем он с ними поехал. Разве что пообщаться с барменшей. Он провел за стойкой бара три часа. Барменша, красотка с поджарым телом и оливковой кожей (наверное, бразильянка или пуэрториканка), много ему улыбалась и то и дело перебрасывалась парой фраз.

Патрицию сильно раздражало, что девица строит ему глазки, и от этого она только откровеннее и откровеннее прижималась к Дитриху.

Домой собрались ехать часа в два ночи. Патриция пошла в дамскую комнату. Когда она вышла из кабинки, напротив умывальников, прислонившись к стене, стоял Эрик. В искусственном ярко-белом свете его лицо на фоне перламутрово-черной плитки казалось слишком бледным.

— А что ты забыл в женском туалете? — осведомилась Патриция.

— В женском — ничего. Здесь общие умывальники.

Патриция увидела справа дверь в мужской.

— Может, дашь мне пройти?

— А я что, мешаю? — Он смотрел на нее, запрокинув голову, из-под полуопущенных век.

Патриция протиснулась между ним и рядом умывальников и включила сильную струю холодной воды.

— Ты пьян?

— Нет.