Ломая рассвет - Стефани Майер

— С каких это пор ты съедаешь яичный желток? — спросил он.

— С этих самых.

— Ты знаешь, сколько яиц съела за неделю? — он достал мусорное ведро из-под раковины — оно было заполнено синими коробками.

— Непозволительно много, — сказал я, проглотив обжигающий кусок. — Это место влияет на мой аппетит, — и на мои сны и на мое никуда не годное равновесие, — но мне здесь нравится. Вероятно, мы скоро уедем, и я надеюсь, что мы приедем в Дартмас вовремя? Ух ты, ведь нам наверное нужно найти место где жить и много ещё чего.

Он сел рядом со мной.

— Ты теперь можешь бросить свою выдумку про колледж — ты получила что хотела. И мы не заключали сделку, таким образом, нет никаких связанных с этим условий.

Я фыркнула.

— Я ничего не придумала, Эдвард. Я не трачу своё свободное время, составляя распорядок дня, как некоторые. Что нам нужно сделать, чтобы изнурить Беллу сегодня? — я попыталась изобразить его голос, а он бессовестно рассмеялся. — Я, правда, хочу ещё немного времени побыть человеком. — Я наклонилась и положила руку на его обнаженную грудь. — Я не успела насладиться.

Он с подозрением на меня посмотрел.

— Этим? — спросил он, поймав мою руку, поскольку та успела спуститься вниз, к его животу. — Всё это время дело было в сексе? — он закатил глаза. — Почему я не подумал об этом? — с сарказмом пробормотал он. — Нужно было припасти для себя больше аргументов.

Я рассмеялась.

— Вероятно да.

— Ты настолько человечна, — вновь сказал он.

— Я знаю.

Дразнящая улыбка тронула его губы.

— Так мы едем в Дартмас? Действительно?

— Вероятно, меня исключать за один семестр.

— Я тебя всему научу, — его улыбка стала ещё шире. — Ты будешь учиться в колледже любви.

— Ты думаешь, мы сможем потом найти квартиру?

Он состроил виноватое лицо.

— Ну… у нас вроде бы уже есть там дом. Ну, знаешь, на всякий случай.

— Ты купил дом?

— Недвижимость — это хорошее вложение денег.

Я поднла одну бровь и затем смирилась.

— В таком случае все уже готово.

— Я должен буду удостоверить, сможем ли мы отставить твою машину «до» ещё на некоторое время…

— Да, по воле небес я не защищена от танкового нападения.

Он усмехнулся.

— Как долго мы ещё можем остаться? — спросила я.

— Мы свободны во времени. Еще несколько недель, если хочешь. И затем мы можем навестить Чарли прежде, чем отправимся в Нью-Хэмпшир. Мы могли провести Рождество с Рене…

Его слова рисовали весьма счастливое ближайшее будущее, единственный вариант, который был лишен страданий для всех. Но ящик с Джейкобом, едва не забытый, загрохотал, и я поправила себя — почти для всех.

От этого не стало легче. Теперь, когда я, наконец, поняла что значит быть человеком на самом деле, это заставило меня изменить планы. Восемнадцать или девятнадцать, девятнадцать или двадцать … какая в этом разница? Я не слишком бы изменилась за год. Быть человеком с Эдвардом … выбор побуждает к большей изобретательности.

— Несколько недель, — согласилась я. И затем, поскольку и это время не казалось мне достаточным, я добавила. — Так вот, я тут подумала — помнишь, что я говорила тебя о практике?

Он рассмеялся.

— Можешь ты хоть немного не думать об этом? Я слышу лодку. Уборщики должны скоро быть здесь.

Он не хотел, чтобы я думала об этом. Так что же это значит? Он больше не собирался заниматься этим, беспокоясь о практике? Я улыбнулась.

— Позволь мне объяснять Густаво беспорядок в белой комнате, и затем мы сможем прогуляться. Есть место я джунглях на юге…

— Я не хочу гулять. И я не собираюсь сегодня пешком обойти весь остров. Я хочу остаться здесь и посмотреть кино.

Он поджал губы, пытаясь не смеяться над моим раздраженным тоном.

— Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Почему бы тебе не выбрать что-нибудь, пока я отрываю дверь?

— Я не слышала стук.

Он повернул голову и прислушался. Пол секунды спустя в дверь постучали робко и застенчиво. Он усмехнулся и отправился в прихожую.

Я отправилась к полкам под большим телевизором и стала рассматривать названия на корешках. Было трудно решить с чего начать. Здесь было больше дисков, чем в прокате.

Я могла слышать низкий, бархатный голос Эдварда, поскольку он вновь вернулся в холл, плавно разговаривая на языке, который я бы назвала безупречным португальским. Другой, более резкий, голос, принадлежавший человеку, отвечал на том же самом языке.

Эдвард вел их в комнату через кухню. Эти два бразильца выглядели невероятно низкими и темнокожими рядом с ним. Один из них — полный мужчина, второй была маленькая женщина, оба с крупными чертами лица. Эдвард с гордой улыбкой жестом указал на меня, и я услышала своё имя, смешанное с порцией незнакомых слов. Я немного покраснела, поскольку вспомнила о пушистом беспорядке в белой комнате, с которым они скоро столкнутся. Маленький человек вежливо улыбался мне.

Но крошечная женщина, с кожей цвета кофе, не улыбалась. Она уставилась на меня со смесью потрясения, тревоги, и её расширенные глаза были полны страха. Прежде, чем я могла среагировать, Эдвард двинулся, чтобы провести их в наш курятник, и они ушли.

Когда он вернулся, он был один. Он стремительно ко мне подошел и приобнял.

— Что с ней такое? — нетерпеливо прошептала я, помня панику на её лице.

Он невозмутимо пожал плечами.

— У Кауры индийские корни. Она была воспитана так чтобы верить суевериям — ну или, ты можешь считать, чтобы быть более осведомленной, чем те, кто живет в современном мире. Она подозревает меня в том, кто я есть, или очень близка к этому, — он все еще не казался взволнованным. — Здесь у них есть свои собственные легенды. К примеру, пьющий кровь демон Либишомен, который охотится исключительно на красавиц, — при этом он покосился на меня.

Только на красавиц? Ну что ж, по крайней мере, это мне льстило.

— Она выглядела испуганной, — сказал я.

— Да, так, но главным образом она волнуется о тебе.

— Обо мне?

— Она боится из-за того, что ты здесь со мной, в полном одиночестве. Он мрачно рассмеялся, а затем посмотрел на стенд с фильмами.

— И почему же ты не выберешь что-нибудь, что мы бы могли посмотреть? Это вполне приемлемая задача для человека.

— Да, я уверена, что фильм непременно убедит ее, что ты человек. — Я рассмеялась и крепче обняла его за шею, поднявшись на цыпочки. Он нагнулся так, чтобы я могла поцеловать его, а за тем его руки сжимающие меня оторвали меня от пола, таким образом, ему не нужно было наклоняться.