Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе) - Энтони Беркли

Из тактических соображений Морсби заставил Уоргрейва подождать минут двадцать, прежде чем пригласить его. Он знал, что обстановка в Главном управлении по борьбе с преступностью исподволь воздействует на человека с нечистой совестью, и приводит его ум в смятение.

Тем не менее на абсолютно спокойном лице мистера Уоргрейва не улавливалось никакого смятения или раскаяния. Он сел на указанный инспектором стул. Учитель не был даже раздражен из-за двадцатиминутного ожидания, что весьма удивило Морсби. В таких случаях виновным нелегко скрыть определенного волнения, невиновные же часто в открытую выражают свой гнев.

В углу кабинета Морсби за столиком сидел младший сыщик, знавший скоропись; перед ним лежал блокнот. Уоргрейв почти не взглянул на него. Хладнокровный наглый тип, подумал Морсби не без одобрения и, сев напротив Уоргрейва, пристально посмотрел на него.

- Так вот, сэр,- заговорил он без прелюдий,- извините, что мне пришлось вызвать вас сюда, но есть кое-какие детали, которые я хотел бы обсудить с вами, и лучше разобраться в них здесь, а не в Роланд-хаусе.

Уоргрейв резко кивнул. После того как он поздоровался со старшим инспектором, он пока не произнес ни слова.

- Эти вопросы в основном касаются ваших отношений с мисс Уотерхаус. Я подумал, что вам, возможно, захочется сделать заявление, касающееся этих отношений,- продолжил Морсби.

Уоргрейв приподнял густые черные брови.

- Заявление?- переспросил он почти безразлично.- С какой стати и о чем я должен делать заявление?

- Как я только что говорил, мистер Уоргрейв, о ваших отношениях с мисс Уотерхаус. Разумеется, не нужно делать никаких заявлений, если вы этого не желаете. Я не вправе принуждать вас даже отвечать на мои вопросы мой долг предупредить вас, что любое ваше слово может быть использовано против вас.

- Очень любезно с вашей стороны,- сухо сказал Уоргрейв.- Но, боюсь, я вас не понимаю. У меня не было никаких, как вы выражаетесь, отношений с мисс Уотерхаус.

Морсби продолжил менее официальным тоном:

- Послушайте меня, сэр, я не хочу, чтобы вы сочли будто я вас обманываю, или уловками стремлюсь заставить вас обвинить самого себя, или еще что-либо в таком роде. Мы здесь этим не занимаемся. Так что я раскрою вам свои карты, а вы либо сообразуетесь с ними, либо нет, как хотите. Вам известно, что мисс Уотерхаус ждала ребенка. У меня есть определенные свидетельства того, что вы могли быть его отцом. И, честно признаюсь, хотел бы узнать, что вы можете сказать по этому поводу.

- Тогда я вам сразу скажу,- без малейшего замешательства ответил Уоргрейв,- мне нечего сказать. Свидетельства, говорите вы... Просто глупая женская болтовня.

- О нет, мистер Уоргрейв.- Морсби посмотрел на него в упор.- Все гораздо серьезнее. Если я говорю о свидетельствах, то подразумеваю именно свидетельства. Не буду скрывать: вас видели однажды ночью почти год назад идущим в комнату мисс Уотерхаус.

Выстрел попал в цель. В этом не было сомнений. По лицу учителя пробежала мимолетная тень. Мгновение спустя он взял себя в руки.

- Чепуха. Кто вам это сказал?

- Боюсь, на этот вопрос я вам ответить не могу.

- Я так и думал,- фыркнул Уоргрейв.

- Нет-нет, я ничего не выдумываю, сэр, если вы это имеете в виду. Как я понимаю, сэр, вы отрицаете что-либо в таком роде?

- Конечно. Если вам кто-то сказал такую нелепость, то это чистая ложь. Вот и все.

- Но отношения такого рода все же существовали между вами и мисс Уотерхаус?

- Извините, нет. Ничего подобного.

- Вы их полностью отрицаете?

- Полностью.

Морсби вздохнул. Он предполагал, что с Уоргрейвом придется нелегко, и с ним действительно приходилось нелегко.

- Очень хорошо, мистер Уоргрейв. А если бы я сказал вам, что мисс Уотерхаус сама поделилась этим с подругой?..

- Я бы назвал вас злостным клеветником,- тотчас же отрубил Уоргрейв.

Морсби, прекрасно предвидевший такой ответ, снова вздохнул. И попытался зайти с другой стороны.

- Вы принимали участие в войне, сэр?

- Да.

- Вы не могли бы назвать свой полк?

- Конечно могу. Нортгемптонширский.

- Вам приходилось принимать участие в боевых действиях?

- Да. В седьмом служебном батальоне.

- И у вас, конечно, был револьвер?

- Конечно был.

- Боевой или автоматический?

- Обычный боевой.

- Он до сих пор у вас?

На этот раз Морсби не был абсолютно уверен, но ему показалось, будто по лицу Уоргрейва снова пробежала та мимолетная тень. Однако никакого ощутимого замешательства перед ответом не проявилось.

- Нет.

- Как же так?

- Вы хотите знать, что с ним произошло? В Англию он не вернулся вообще. В 1918 году, в июле, я был ранен, и мой револьвер пропал вместе со всем обмундированием и снаряжением.

- Понятно. Значит, его у вас нет со времен войны.

- Да.

Снова тупик. Но, так или иначе, Уоргрейв не потребовал присутствия адвоката. С самого начала допроса. А Морсби даже очень бы хотелось, в определенном смысле, чтобы он его потребовал. Требование адвоката означает страх проговориться; а это обычно означает виновность. Уоргрейв будто бы с презрением отверг такую возможность. И пока что, надо признать, вполне оправданно.

Пока Уоргрейв отрицал наличие у него револьвера любого вида, формы и системы, Морсби блуждал взглядом по потолку, теперь же он снова направил его в упор на Допрашиваемого.

- Мистер Уоргрейв, вы не возражаете сделать заявление относительно ваших поездок сразу же после окончания прошлого учебного года?

- Ничуть,- спокойно ответил Уоргрейв,- если смог их припомнить. Но все-таки сначала я бы хотел поставить точки над i. Вы подозреваете меня в том, что я умышлен, но убил мисс Уотерхаус, или нет?- Он холодно и жестко улыбнулся старшему инспектору.

Пожалуй, впервые за все годы службы в полиции Морсби был буквально ошеломлен. Это было вызвано употреблением фразы "умышленно убить". Убийцы никогда не "убивают умышленно". Умышленно убивает любой другой они - нет. Они могут "умертвить", они иногда даже "приканчивают", но они никогда не "убивают умышленно", никогда. Морсби понимал, что употребление этой фразы игра, но к такому виду игр он не привык. Его мнение о том, что Уоргрейв хладнокровный наглец, упрочилось.

Старший инспектор не стал отвечать на вопрос прямо.

- Это одна из составляющих нашей повседневной работы, сэр. Любой, знавший убитого и бывший с ним в контакте незадолго до преступления, должен представить отчет о своих поездках в то время. В том, о чем я вас прошу, нет ни намека на подозрение. Мне предстоит получить еще дюжину таких же заявлений в связи с убийством мисс Уотерхаус.

- Понятно,- сказал Уоргрейв и снова улыбнулся. Для Морсби не составило труда истолковать эту улыбку. В ней отчетливо читалось: "Да, вы знаете, что это сделал я, и я знаю, что это сделал я. Но вы никогда, никогда этого не докажете, милый мой".

- Хорошо, мистер Уоргрейв, начинайте.- Он обратился к констеблю: Грейвсток, запишите, пожалуйста.

Уоргрейв изобразил глубокую задумчивость.

- Значит, прошлая летняя четверть. Позвольте... Насколько помню, я уехал из Эллингфорда поездом в одиннадцать семнадцать до Юстонского вокзала, как обычно. Потом взял такси до вокзала Чаринг-кросс и оставил там багаж в камере хранения. Не помню, как провел день; разные дела и такое прочее; может, сходил в кино. В общем, около шести вечера я сел на поезд от Чаринг-кросса до Гроув-парка в Кенте, где собирался пожить недельку у своего друга. Подождите, те ли это были каникулы? Да, все верно. Те самые, точно.

- Имя вашего друга, сэр?

- Даффилд. Джон Даффилд. Жена - Марджори Даффилд. Он работает в Британском музее. Я пробыл у него чуть больше недели, точнее сказать не могу. Может, они скажут.

- У вас был конкретный повод остановиться там?

- Не понимаю вас. Разве нужен конкретный повод, чтобы пожить у друга? Если точнее, я приехал без приглашения, теперь вспомнил. И... да, у меня был конкретный повод. В предыдущую четверть я читал лекции в Роланд-хаусе до началам наук - я этим интересуюсь - и обнаружил, что некоторые мои познания в этой области существенно устарели. Я хотел несколько дней посвятить посещению Музея науки в Южном Кенсингтоне. Остановиться на неделю в лондонской гостинице я позволить себе не могу, поэтому попросил мистера Даффилда меня приютить. Он всегда был рад меня видеть. Мистер Даффилд мой старинный приятель.

Морсби кивнул. Разумеется, у Уоргрейва всему есть объяснения.

- Так, а потом?

- Потом я поехал домой. Альма-роуд, двадцать семь, Клит-роу, Ланкашир. Там живут мои родители. Остаток каникул я провел у них.

- А какого числа вы поехали в Клит-роу?

- Не могу вам сказать. Не помню.

- А вы ходили в Музей науки, пока гостили в Гроув-парке?

- Разумеется. Я много времени проводил в музее.

- Каждый день?

- Нет, почти каждый.

- А не можете припомнить, в какие дни вы там бывали и приблизительно сколько времени проводили там каждый раз?