Эгоист F-ранга RealRPG - Макс Крынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Будь у меня деньги, можно было купить "светляк" — слабенький артефакт, похожий на стеклянную сферу — его можно было оставить в воздухе за плечом, чтобы светился, но чего нет, того нет. Да и не скажу, что отсутствие светляка мне жизнь портит.
Ну, начали...
Кирку, которая после повышения характеристик стала ощущаться практически невесомой, я держал обеими руками, за низ рукоятки — так удар выходил гораздо сильнее. Орудие труда порхало, раз за разом опускаясь на камень. За час я сделал Серегину норму, и практически не устал — лишь не давало покоя ощущение, что я ослаб. Однако кайло в слабых по ощущениям руках выбивало камни, и я исправно отправлял все новые и новые рюкзаки в убежище, высыпая руду на заднем дворе. Перемещаясь, каждый раз слышал стрекот кузнечика — хорошо, значит, нахождение в этом пространстве безвредно.
От скуки снова использовал оценку на кирке. Я уже делал это в первый день труда, когда задался вопросом, мол, если кирка не портится, почему бы не использовать ее для охоты на монстров? Серегу же с ее помощью убили! Натурально чит!
Увы, все оказалось не так просто.
Кирка
Ранг: F
Орудие труда. При использовании по назначению не ломается, при атаке на живое существо придет в негодность после первого удара.
Бонусы к добыче отсутствуют.
То есть, оружие единственного удара. Здесь даже урон не указан, но судя по тому, что череп Сереге проломили с единственного удара, урон не меньше десятки. А потом, видимо, испугались, что переборщили с идеей проучить толстяка, чтобы делился, на всякий случай забрали поломанную кирку с собой, чтобы никто не обнаружил орудие преступления, и по-быстрому свинтили.
В таком случае понятно, зачем они ждали меня возле сторожки в день моего появления в этом мире: решили понять, жив я, или умер.
Я со злостью принялся долбить руду — каменная крошка летела только так. Как вспомнил о том, что Серегу все-таки убили, а не по-дружески долбанули со спины кайлом, весь гуманизм, невесть откуда во мне взявшийся, исчез, как и мысли о перевоспитании подонков.
А потом пришли проблемы. Точнее, то, что пришло, очень хотело казаться проблемой или большой трудностью, но я видел лишь мелкое неудобство в виде трусоватого Кирилла.
Шорох шагов я услышал загодя, и обернулся. Кирку опустил на пол, прислонив ручкой к стене, достал из ножен кинжал и спрятал ладони за спину.
Кирилл подошел поближе, и сыграл в ребенка: протянул руку и тронул ремешок фонарика, сталкивая его с деревяшки. Инструмент упал на пол, но стекло не зазвенело, и луч продолжил светить.
— Тронулся? — осведомился я.
— Ой... вот ведь незадача, уронил твой фонарик, — оскалился в полумраке худощавый говнюк. — Вот ведь как бывает...
— Бывает, — подтвердил я, и двинулся к фонарику. Кирилл сразу же дернулся назад, выдерживая дистанцию, — здесь еще и не такое бывает. Я не держу на тебя зла — это шахта, здесь упавший фонарик — мелочь. Гораздо хуже, когда ты, в компании с товарищем, за двадцать минут до перезагрузки осколка поскальзываешься на дубинке и несколько раз падаешь животом на шип собственной кирки — вот тогда уже начинаются настоящие проблемы.
Кирилла перекосило. Он даже отступать перестал.
— Ты ответишь за их смерть, толстый! Я буду наблюдать, как тебя в этой самой шахте твари жрут!
— Теперь только крысы и черви хранят то, что осталось от этих ребят...[1] Да не трогал я их, мне просто нравится смотреть, как ты злишься. Кстати, чего это ты такой смелый? — поинтересовался я. Кирилл что-то пробурчал, и свалил, оставив меня в покое. Интересно, его кто-то страхует? Или он просто хотел получить от меня в морду, заорать, чтобы люди прибежали на крик, и потом попробовать очернить мое непорочное имя не только перед коллективом, на который плевать, но и перед следователем, на которого плевать не стоит?
В любом случае, сейчас я убивать Кирилла не стану. Меня и так уже подозревают в двух смертях, и устраивать третью будет излишне приметно. Когда смерть подонка может подставить тебя под удар закона, убийство — это плохо. И глупо.
Слегка напрягало, что на этом говнюк не остановился. Время от времени проходил мимо, тусовался на нижних уровнях шахты, и наблюдал. К фонарику я его больше не подпускал, а сам мужик не разменивался на угрозы. Впрочем, мне было плевать: я долбил скалу, давно превысив вчерашний рекорд добычи, и отдыхал, когда эта бледная тень проходила мимо по туннелю. Я даже использовал на него навык "оценки", но ничего не добился — как и в прошлые разы, когда я использовал навык на людях, я узнавал лишь их ранг, вместо прочей информации была надпись "повышайте ранг навыка".
Чего Кирилл хочет? Явно не выполнить норму. Едва ли он ждет, что компостируя мои мозги, вынудит меня признаться в преступлении: мол, "буду ходить и ронять его фонарик, пока не сознается". Значит, наблюдает, или ходит с диктофоном. Я бы на его месте крутился возле человека лишь чтобы подсчитать время, которое пробужденный может работать без перерыва, и тем самым определить его телесные характеристики. Прикинуть, с какой частотой он перемещает руду в убежище и тем самым просчитать, сколько раз в сутки он может использовать способность.
А способность я использовал около десяти раз за день, и на десятый почувствовал тот самый холодок внутри — ощущение, будто истощаются внутренние силы. Еще на один раз использования способности меня хватит, но он же будет последним. Чтобы "перезагрузить" свои силы, нужно выспаться. Но, возможно, чтобы использовать навык в одиннадцатый раз, мне нужно будет отдохнуть несколько часов. Нужно будет проверять.
Тем не менее, у меня в убежище теперь лежит руда на четыре туристических рюкзака. А сходить туда, чтобы забрать ее, я смогу всего раз. Все бы ничего, я уже и решение нашел, только вот ключевой человек заартачился, не желая мне помогать.
— И зачем тебе три рабочих рюкзака? — вздохнув, спросил Иваныч.
Затем, что я сегодня долбил руду и породу, как бог, и хочу лишь сдать все добытое, получить деньги и с радостью слить их на кольцо.
— Забрать руду из убежища, конечно. И
