Неубивающий - Владимир Скачков

— О чём договорились? — спросил лейтенант начальника.

— А, это ты, Гунинбиль. Вот тебе я рад всегда. Садись.

— Спасибо, — парень сел. — Что решили на совете?

— Ничего! Поверь моему опыту, каждый тянет одеяло на себя. О судьбе самого Миллора никто и не думает.

— И что в итоге?

— Будучи начальником стражи, я приказал защищать город. До последнего бойца.

— Понятно. Это правильное решение, капитан.

— Я очень рад, что ты меня поддерживаешь.

— Какова ваша оценка предстоящих событий?

— Вероятней всего мы все погибнем. Король мог бы помочь, прислать войска, но он слишком боится поссориться с Аникором. Даже нового наместника не назначил.

Гунинбиль недолго размышлял, возможные варианты развития событий он с друзьями проиграл неоднократно. Слова он заготовил заранее:

— Я хочу спасти город. И не как лейтенант, а как воин Мана, прошу вашего разрешения на активные действия.

— Великий Дух! — воскликнул капитан. — Я и не смел надеяться…

— Это общее решение, — перебил его Гунинбиль, — и оно, я надеюсь, правильное.

— Ты не представляешь, какое это облегчение.

— Нет, я всё понимаю. Есть только один вопрос.

— Слушаю.

— Полномочия. Сколько я могу обещать им, — Гунинбиль мотнул головой в сторону вражеского лагеря, — от имени города.

— Боже! Да в такой ситуации, любой житель отдаст последнюю рубашку, лишь бы не стать бесправным.

— В таком случае, разрешите действовать?

— Да, — капитан склонил голову, — судьба Миллора в твоих руках, воин Неубивающего.

Лейтенант развернулся и вышел, оставив начальника городской стражи с надеждой на скорое снятие осады и спасение города.

Хранвиль и Верзильфельд ждали своего командира на стене, в месте наиболее приближённом к лагерю Аникорцев.

— Капитан дал согласие? — набросились они на него с расспросами.

— Да, — подтвердил Гунинбиль. — Где мой лук?

— Возьми, — протянул оружие лейтенанту Хранвиль.

— Послание подготовили? — натягивая тетиву, спросил Гунинбиль.

— Спрашиваешь! — Верзильфельд подал ему стрелу, специально изготовленную для такого случая.

— Вы определили, кто руководит всей этой оравой? — спросил Гунинбиль, осматривая лагерь противника.

— Видишь, вон тот высокий шатёр, в центре? — Хранвиль показал рукой направление.

— Ну.

— Рядом высокий мужик стоит.

— Вижу.

— Этот и командует всем войском.

— Молодцы! Я всегда верил в ваши способности, — похвалил лейтенант.

— А, пустяк, — отмахнулся Хранвиль. — Мы же в одной команде!

Гунинбиль не ответил, он наложил длинную стрелу, натянул лук до предела. Определил цель и, учтя скорость ветра, поднял лук. Выждав немного, отпустил стрелу в свободный полёт. Проследив за ней до самого конца, Верзильфельд воскликнул:

— Есть! Не зря ты МОСС седьмого ранга. Это лучший выстрел, какой мне доводилось видеть.

— Да, Гунинбиль, — вторя другу, сказал Хранвиль, — ты лучший!

— Нет, Ман может и не такое.

— Скажешь тоже!

Эрет взялся за это дело по личной просьбе короля. Ему, НИОССу девятого ранга, захватническая война не нравилась, коробила душу. Но всё складывалось так удачно! Переправа через Старлину прошла как по маслу. Князья, обязанные охранять границу, не показывались, раздоры между ними были этому причиной, а подогревал её хозяин Аникора, щедро платя из казны государства, подкупая княжеских советников.

Разбили лагерь, выставили посты для охраны и перекрыли все пути из Миллора, селян не трогали, им-то всё едино на кого горбатиться. Эрет решил дать войску отдых, а под утро начать штурм. Стены казались неприступными, но это только на первый взгляд. Он не рассчитывал долго возиться с осадой и в скором времени вернуться домой, к жене и детям.

Солнце склонилось к западу, отбрасывая удлинившиеся тени от предметов, золотя башни города. «Пора отдохнуть перед атакой», — подумал Эрет и пошёл в свой красивый шатёр, поставленный в центре лагеря. Он только успел откинуть полог и поднял ногу, намереваясь войти внутрь, как длинная стрела, коротко свистнув, пролетела мимо него и вонзилась в центральный шест, державший опоры переносного жилища. Дальность и точность выстрела, говорили сами за себя. Эрет, не дрогнув, вошёл в шатёр, опустил за собой полог и приблизился к стреле, она была выкрашена в белый цвет, а оперение с одной стороны красное, с другой чёрное. Символ однозначен и понятен. Закончив осмотр, он тихо произнёс:

— Мне сохранили жизнь и хотят встретиться. Что же, я готов!

Вырвав послание из власти дерева, Эрет отправился на встречу, неся стрелу в левой руке. Он прошёл половину пути разделяющего лагерь и город, сел на молодую траву, только что выбравшуюся из-под снега, и стал ждать. Ворота слегка приоткрылись, из них выскользнул молодой человек. Он уверенным шагом приблизился и сел напротив него. Они изучали друг друга, оценивали, прикидывали.

— Я Эрет, НИОСС девятого ранга, командующий войском Аникора, — закончив осмотр, как и положено гостю, представился он.

— Гунинбиль, МОСС седьмого ранга, лейтенант городской стражи, — вежливо, без тени вызова, произнёс парень.

Приветствия закончились, а Эрет так и не смог понять, какая сила в этом юнце заставляет его, лучшего бойца Аникора, внутренне трепетать перед собой?

— Вы хотели поговорить, — прервал он затянувшееся молчание.

— Да. Только ради сохранения мира, я не убил вас.

— Хороший выстрел, — похвалил Эрет. — Только этого недостаточно для снятия осады.

— И всё-таки, я предлагаю вам и вашему войску покинуть пределы Ингрид и оставить Миллор в целости и сохранности.

— Ха! Даже убив меня, ничего у вас не получится. Ребята только больше обозлятся.

— Я это понимаю, — кивнул парень. — Хочется прояснить ситуацию.

— Пожалуйста, я весь во внимании, — иронично произнёс Эрет.

— Нас трое, этого может показаться мало, но мы город не сдадим. Погибнут лучшие воины вашего войска, даже не дойдя до стен.

— Это меня не пугает, что ещё?

— Мы предлагаем мир на Ваших условиях, разумеется, разумных. В противном случае…

— Нет, это наглость! Какой-то МОСС смеет мне угрожать?

— Повторяю, — спокойно произнёс лейтенант, — нас трое, и мы принадлежим Неубивающему.

Эрет не выдержав таких кощунственных речей, вскочил на ноги, задыхаясь от возмущения. Гунинбиль тоже встал, только не спеша.

— Вы не верите, — констатировал он очевидное.

— Да как у тебя язык повернулся, сказать такое! Мальчишка, — Эрет в негодовании бросил стрелу на землю.