Лукоеды - Дж Данливи

Поздним серым днем я наконец отъехал от парадного подъезда с колоннами и гранитными ступеньками дома Макфаггеров. Ее милость и Гвоздь махали, стоя у двери. Четверка лошадей выехала со двора, повернула налево, и поехала через деревню с пабом и магазином. Мимо кузнеца, который, зажав копыто лошади на своем черном фартуке, ставил ей подкову в дверях своей кузницы. Вверх по извилистой дороге, обсаженной утесником, через одинокие обдуваемые ветрами холмы. В руке я держал письмо, которое мне сунула горничная. Когда просторные поля и парки дома Макфаггеров остались позади, я открыл его.

Уважаемый г-н Клементин,

Хотя я надеюсь, что мы все же останемся друзьями, хочу только сказать, что ваше черствое безразличие, оставило во мне чувство горечи. Надеюсь, вы не думаете, что я намеренно вошла в спальню к джентльмену. Во мне взыграло непреодолимое желание школьницы опробовать коньки. В молодости я каталась на коньках на каналах Голландии. Однако, это не имеет отношения к цели письма, которым я хотела бы попросить вас попозировать для моих фотографий. Думаю, что я смогу забрать свой автомобиль через два дня.

Вероника

Темно-серые высокие стены Кладбищенского замка. Первая вечерняя звезда над черным облаком, надвигающимся с моря. Слабый солоноватый ветерок. Волны бьются о крутые прибрежные утесы и расплываются по песчаному берегу бухты. Странные страхи всплывают на этих водах. До свиданья, конюхи Макфаггера. Здравствуйте, обитатели Склепа.

Клементин пересекает плитки главного зала. Пробираясь мимо отдельных валунов, окружающих огромную кучу обломков. Желтая лампа освещает склоненную голову, исследующую отверстие, проделанное в каменной арке. Франц. Стоит на коленях и выбирает камни с почвой, сует палец в небольшой круг темноты и затем внезапно поднимает на меня глаза.

- К сожалению, я просчитался. Выемку грунта надо было начинать, возможно, на два ярда дальше к востоку. Ну, начать новые раскопки не составит большого труда.

- Вы же проникли в погреба.

- Ошибся. Но все мои важные открытия начинались с грубых промахов.

- Я хочу, чтобы вся ваша компания убралась отсюда, ямы закопать, плитку уложить на место.

Франц медленно пожимает плечами. Отводит кирку в сторону и очищает ее ржавые края от глины. Опять смотрит на меня и чешет голову.

- Г-н Клементин, вы испытываете мое терпение. Будет очень трудно достичь каких-либо заключений по нашим изысканиям здесь, если у вас такое отношение.

- Я не нуждаюсь в ваших заключениях. А где эти мамбы?

- Мой коллега Эрконвальд придерживался мнения, что их следует выпустить в прилегающей местности.

Клементин быстро взбегает по парадной лестнице. Дальше по коридору. Мимо гробовой комнаты в пределы октогональной комнаты с горделивыми укреплениями. Сменить позаимствованный у Гвоздя Макфаггера довольно свободный охотничий костюм. На ширинке такие красивые костяные пуговицы. Письмо на моем ночном столике. В комнате все аккуратно и прибрано. Но Элмер меня не приветствует. Проверяю, нет ли под кроватью змей. Открываю письмо. Адресовано владельцу или съемщику.

Главный штаб

Перекресток

Уважаемый Сэр,

Настоящим Армия повстанцев информирует вас о приказе о реквизиции части Кладбищенского замка на время возникших чрезвычайных обстоятельств. Для размещения войск под моей командой потребуются северное крыло указанного здания и его северо-восточная и западная башни. В случае необходимости дальнейшую информацию о данной реквизиции можно получить по вышеуказанному адресу.

Шон Макдюрекс

Командующий

Четвертая танковая дивизия

Западная армия

Клементин усаживается. Берет ручку и гербовую бумагу. Ответим на этот первый признак враждебности. Кратким резюме непредвиденных внутренних трудностей.

Шону Макдюрексу

Командующему

Главный штаб

Перекресток

Уважаемый Сэр,

В данном Замке уже полно обитателей, не говоря уже о ядовитых рептилиях. Некоторые из этих жильцов ведут себя вспыльчиво, другие балансируют на грани этого и я, таким образом, не могу ручаться за безопасность ваших подчиненных. Также внутри замка ведутся раскопки, что делает опасным передвижения по нему. Позвольте заметить, что вы не упомянули ни о каких наградах.

Искренне Ваш,

Клейтон Кло Кливер Клементин

Три Железы

Стук в дверь. Кто-то стоит в тени. Разведчик повстанцев. Подкрался, чтобы захватить меня в полураздетом состоянии. Ударить меня под подмышки. Попинать ногами мои свободно висящие железы. Затем продать их, как можно дороже какому-нибудь ломбарду, что может быть лучше трех позолоченных настоящих яиц в качестве вывески, которые привлекут клиента. Я пока на своих бастионах вывешаю на одно яйцо меньше.

- Не помешал вам, мой дорогой Клементин? Я пришел только для того, чтобы сказать, как я рад видеть вас. С возвращением. И своим смиренным приветствием выразить все, что могу. Сегодня утром я с большим удовольствием наблюдал за тем, как покрытый росой желтый цветочек лютика пробивался сквозь листья травы, чтобы позволить себе понежиться в лучах ласкового солнышка. Могу ли я спросить, приятно ли вы отдохнули у своих друзей? Надеюсь, спали хорошо, без всяких дурных снов. А боги приятных нелогичностей заставляли дрожать ваши веки всем тем, что так приятно в сновидениях. И пусть вас смазывают нимфы в прозрачных одеяниях. Могу ли я занять у вас еще одно мгновение вашего времени?

- Так это вы.

- О, да, конечно. Это я. Я был занят с уравнениями и могу вполне твердо утверждать, что открытие "эта мезона" даст еще три новых частицы под названием пионы. Пока мы говорим, низкие темные облака надвигаются на нас с моря. Пока мы дышим, рождаются новые ветра.

- Эрконвальд, может закончите нести чепуху?

- О, уважаемый, вы, случайно, не огорчены?

- Огорчен.

- Но можно ли мне тогда, уважаемый, надеяться на невинное нисхождение из ряда нелепостей?

- Что?

- Всего лишь испросить вашего великодушного присутствия сегодня на обеде со мной. И забудем о том, что с этой целью я должен воспользоваться принадлежностями вашего дома. В этой связи может вы покажете, где располагается винный погреб?

В одиночестве брожу по темной крытой галерее Замка. Вдруг по ту сторону стены в зарослях ежевики с ревом проносится Торо. Чайки скользят вверх, вниз по пурпурным склонам неба. Когда ты один и холодно, так быстро наступает чувство голода. Вот откуда могут подкрадываться невидимые в ночи страхи. Собирай небольшие аванпосты надежды. Высоко в башнях, а не внизу в темницах. Куда я провел Эрконвальда до дверей винного погреба. А там на соломенной подстилке лежали бок о бок, обессилено распластавшись среди бутылок из под шампанского, тела Персиваля и мисс Овари в неделикатно расстегнутой одежде. Элмер, слизывающий с пола лужу портвейна, застучал хвостом и стал виновато тыкаться своим огромным пьяным черным носом в мой ботинок.

В столовой горят свечи. Персиваль с затуманенным взором, слегка пошатываясь, стоит у двери и, кланяясь, каждый раз роняет свой монокль. Гости стоят у своих мест. Двое новых. Мужчина с жирным лицом землистого цвета, имя которого было шепотом произнесено как Блай. И неужели? Точно. Светловолосый пожиратель копченого лосося с корабля. Когда я вошел, все захлопали. Следую за Персивалем в голову стола, где он меня усаживает. Сглатываю слюну. Сдерживаю слезы. Что же этот Эрконвальд устроил? С моей посудой, продуктами, слугами и вином.

В камине вовсю горит торф, наполняя жаром комнату. Эрконвальд сидит в середине стола между самыми огромными экс-зэками и Бароном. Роза справа от меня. Г-жа У Д С на противоположном конце в окружении вновь прибывших. Франц, слева от меня, кивает головой. И слегка застенчиво улыбается мне. Эрконвальд встает.

- Дамы и господа. Предлагаю и уверен, что вы меня поддержите, тост в честь нашего хозяина, который само благородство.

Из-за двери для слуг выглядывает Шарлен. Обеспокоенный взгляд на ее лице. Я гляжу в обложенную льдом вазочку с крупной и превосходной белужьей икрой, выпотрошенную из благородного и далекого осетра. Делают глоток бледно-золотистого играющего пузырьками шампанского. Терпкий вкус винограда на языке. Роза, улыбаясь полным ртом зубов, рычит, вовсю нагребая икру на ломтики хлеба и закидывая их в свою утробу. Мой светловолосый друг в пьяной радости кивает и скалится.

Триумфально вносят. Свинью Фреда. Зажаренного. Уши на его голове выглядят особенно печально, украшенные листьями падуба и ягодой. Его бедные ножки торчат вверх над блюдом, которое несут Ина и Имельда. Подносы с дымящимися фазанами и рисом. Персиваль разливает шампанское из больших бутылок. Теперь тетушка меня видит. Тост от этой группы. До этого мне никто так не льстил. Это приятно.

Клементин извиняется и встает из-за стола. Стоит в темноте в соседнем парадном зале рядом с большим игрушечным домиком. Падают слезы. Поплачь, поплачь. Со слезами выйдет все. Ручейками потоки страха. Сигнал переведет колею, когда ты соберешься умереть. Медленно туда катясь. На колесах тяжелой безнадеги. Пока поцелуй не вернет тебя обратно на переполненные дороги жизни. Звук позади меня. Фигура. Угловатая тень Персиваля.