Лики зла - Тереза Вейр

Натан проснулся и приподнялся на локте, ошалело глядя в ветровое стекло — за ним сквозь клочья тумана проглядывала ржавая рама основания ветряной мельницы. Это могло означать только то, что они находились уже во дворе его усадьбы.

Он повернулся и с улыбкой посмотрел на Ларк, испытывая по отношению к ней теплое приятельское чувство. Ему вдруг захотелось снова потрогать ее, но не как женщину — упаси бог! — а как товарища, доброго друга. Впрочем, к чему себя обманывать, он не прочь ее потрогать и как женщину.

Она заглушила мотор.

— Простите, — сказала она.

До крыльца его дома оставалось примерно двадцать шагов. Он открыл дверцу грузовика и почти выпал наружу. Ларк выключила фары и последовала за ним.

Вот откуда этот мистический свет. Противотуманная лампа, установленная на телеграфном столбе, освещала окутанный клубящимся туманом двор усадьбы. Ларк подставила Натану плечо, и он оперся на него. У крыльца она остановилась. Натан понял, что она не хочет идти дальше. Ларк посмотрела в сторону своей машины.

— Уже поздно ехать в город, — сказал он.

— Но я же нашла дорогу сюда, — возразила она.

— Ехать по шоссе не то же самое, что по чистому полю, — ответил он.

Сделав над собой последнее усилие, он подошел к ее машине, вытащил ключи из замка зажигания и бросил их в карман комбинезона. После этого он протопал на крыльцо, где последние силы покинули его тело, он с грохотом упал и заснул прямо на месте.

— О господи, — пробормотал он в последнюю секунду, закатив глаза к небу. — Все, что я хочу, — это заснуть! А я не смогу заснуть, если еще придется беспокоиться о вас…

Еще мгновение — и он мирно спал, лежа на боку и поджав к животу колени.

Сначала в мозгу Ларк мелькнула мысль воспользоваться его грузовиком, но потом она поняла, что, увы, Натан прав и придется остаться. Ехать одной в такую пору чрезвычайно опасно. Но и торчать здесь тоже ужасно глупо. Можно, конечно, скоротать ночь в своей машине, свернувшись калачиком в кресле в мокрой одежде, но в этом было мало радости.

Ларк сбросила свои мокрые и грязные туфли и переступила через лежащего Натана, удивляясь, как человек может спать вот так — мокрый и на дощатом полу. Но как бы там ни было, она ему не мама. Хватит, ей-богу, нянчиться с ним, достаточно того, что она уже для него сделала. Теперь пришло время позаботиться о себе.

Справа за дверью она нашла выключатель и щелкнула им — лампочка без абажура, висящая на проводе посреди комнаты, тускло засветилась неярким светом. Внутри пахло запустением. Дом был маловат для сельского коттеджа, на нижнем этаже только кухня с кладовкой, и больше ничего. В кухне — две фаянсовые раковины и эмалированная газовая плита с шестью горелками, которой, казалось, уже лет сто. На плите стояла кастрюля с какой-то жидкостью, в которой она узнала давешний кофе. Видимо, спальня и ванная находились наверху. Ларк поднялась на второй этаж.

Помещения верхнего этажа были обшиты панелями, что в ином случае могло создать уют, но вся остальная обстановка больше напоминала мастерскую, чем жилую комнату, где вместо мебели, дивана и стульев она обнаружила столярный верстак и инструменты, а также рассыпанные в обилии неубранные стружки. Она вспомнила разговоры местных о том, что после развода Натан потерял родительский дом, и поняла, что он просто был вынужден поселиться там, где действительно была мастерская. У стен стояли пустые цветочные ящики, которые он, видимо, изготовил на этом верстаке, и мешки со стерильной почвой. Но Ларк была слишком утомлена впечатлениями минувшего дня и ночи, чтобы долго рассматривать все это, и потому прошла дальше, обнаружив за дверью ванную комнату.

Там были краны с горячей и холодной водой и фаянсовый унитаз, что в данный момент было очень кстати. И, наконец, еще две двери — одна открытая и другая закрытая. За открытой виднелась неприбранная двуспальная кровать с подушкой и одеялом из шерстяной клетчатой ткани, а рядом с кроватью — бельевая корзинка, куда были набросаны его вещи. На первый взгляд они казались чистыми, хотя были страшно мятыми.

Она быстро переоделась, удивляясь тому, какое это блаженство — сухая одежда, и перед тем, как отправиться спать, заглянула в последнюю, закрытую комнатку, совсем маленькую. В ней на козлах, накрытых фанерой, стояло несколько цветочных ящиков, вроде тех, что она видела в переднем помещении, только на этот раз они были наполнены землей, из которой пробивались ростки какой-то рассады. С потолка свисала самодельная рама с прикрепленными к ней несколькими лампами — это сооружение должно было давать росткам свет и тепло, а к стене, оклеенной обоями в цветочек, был прикноплен плакат с изображением листа конопли и надписью: ЦВЕТИ ТАМ, ГДЕ ПОСАЖЕН.

Она замерла, потрясенная своей неожиданной догадкой так, как будто ее ударили громом. Здесь, в этой тайной каморке своего дома, этот человек выращивает марихуану! Сейчас ей некуда деваться — она слишком устала, и кругом туман, но завтра чуть свет надо бежать отсюда со всех ног.

Глава 12

Ее разбудил солнечный свет, льющийся из окна, на котором не было занавесок. Оглядевшись, она с удивлением обнаружила, что находится в комнате Натана Сенатры, а не в своем “номере” в гостинице в Елизавете, как ей это показалось в первые минуты. Табло цифровых часов на стене показывало 7:45 утра.

Ларк вскочила с постели, одетая в джинсы и ковбойку Сенатры. Она влезла в них вчера вместо своих промокших вещей, в таком виде и спала. Ее вещи, мокрые и грязные, лежали бесформенной кучей на полу посреди комнаты, потому что вчера ей просто не хватило сил повесить их на вешалку. Дверь комнаты была по-прежнему закрыта.

Она подняла с пола одежду. Не могло быть и речи о том, чтобы одеться в это сейчас. Значит, на некоторое время ей придется позаимствовать одежду здесь. В конце концов, Сенатра уже так многим ей обязан, что небольшая услуга с его стороны сама собой разумеется. Она вернет ему его джинсы и рубашку после, в городе, а если они больше не встретятся — то вышлет их ему по почте.

Взяв свои вещи, она спустилась вниз. Положив под голову согнутую руку, Натан все еще спал на крыльце, и ключи от ее машины все еще оставались в кармане его комбинезона.

Не сводя с него глаз, Ларк сунула ноги в грязные туфли, которые вчера вечером сбросила на крыльце. Натан лежал на спине, правая, согнутая, рука под головой, а левая с широко раскрытой ладонью откинута в сторону, одна нога вытянута, другая согнута в колене. Его комбинезон, который уже просох, не скрывал мускулистой волосатой груди, и загорелой кожи, и сосков — плотных, словно вырезанных из красного дерева. В этой странной позе Натан вовсе не выглядел растерзанным и изможденным, наоборот — казался собранным, бодрым, набирающимся сил, и это неожиданное наблюдение заставило ее ощутить к этому человеку уважение и симпатию.