Чужая игра - Виталий Гладкий

Где же вы, хваленые орлы «Витас-банка»?! Я так вас жду…

Вышли. Двое. Фу-у, наконец-то…

Неужели Чон не узнал меня? Или решил, что схватка на татами с одним соперником — это не факт, а мордобитие по пьяной лавочке по схеме двое против одного — совсем иное дело?

Я ждал, что они прежде побеседуют со мной, тем более что драка уже закончилась.

Но у парней, наверное, был другой приказ.

Они атаковали меня сразу, с двух сторон. Один сделал подсечку-подкат, а второй в это время взвился в воздух, чтобы пройтись по мне уже лежачему.

Сработали они синхронно и вовсе не примитивно. Прием был доведен до совершенства. Это было тхеквондо в чистом виде.

Они попали в пустоту…

Я не стал особо мудрить и демонстрировать технику.

Я просто мягко ушел от подката. А когда второй, еще не осознавая, что противник куда-то девался, коснулся пола, я слегка подбил его опорную ногу, и он со всего размаху сел на пятую точку.

Мне не хотелось работать с ними слишком жестко. Вдруг я все-таки попаду в охрану банка? А если так, то зачем мне наживать лишних врагов?

— Мужики, я тут ни при чем, — миролюбиво обратился я к потерявшим голову парням. — Это они затеяли заваруху. — Я кивком указал на все еще трущих полы амбалов.

— Ах ты!..

Вот и все, что я получил в ответ.

— Не говорите потом, что я вас не предупреждал…

Я снова ушел от удара в голову и занял выжидательную позицию. Если Наум Борисович и Чон наблюдают за мной, то я просто обязан продемонстрировать хладнокровие и приличную технику.

— Успокойтесь, мужики…

Нет, прописные истины дуракам нужно вдалбливать в башку в прямом смысле слова. Иных доказательств они просто не приемлют.

На этот раз парни действовали совсем по науке. Один из них начал атаковать с нижней позиции, с полуприседа (что напоминало шаолиньский стиль «змеи»), а второй — сверху, опять-таки имитируя стиль китайских монахов — «цаплю».

Конечно, школа тхеквондо вносила существенные коррективы в стойки и приемы, но ничего такого, чего бы я не знал, они не показали.

Я не стал долго рассуждать. Кто знает, сколько таких гавриков может прибыть им на подмогу.

И мне не хотелось иметь перед собой слишком много противников. Иначе их можно остановить, только переломав кости двоим или троим: вопли изуродованных отрезвляют почище ушата ледяной воды.

Потому я просто нокаутировал одного приемом «рука-копье» в солнечное сплетение, войдя в клинч. А второму в этот же момент заехал стопой в висок — не сильно, планирующим ударом.

Оба отрубились мгновенно.

Ну, конечно, я так и знал — они сыпанули со всех сторон как саранча. И ясное дело, без приказа.

Как же — чувство товарищества. И железная воля Чона.

Который их всех спустит в унитаз, если они примерно не накажут наглеца, осмелившегося поднять руку на охранников «Витас-банка», элиту бойцов тхеквондо.

В зале вдруг стало тихо.

Замолчала даже Ниночка, мечущая громы и молнии на головы амбалов, виновников потасовки. В одночасье отрезвевшие посетители отхлынули к стенам. Кое-кто рванул даже к выходу.

А я очутился посреди танцевальной площадки.

Меня окружили со всех сторон, но нападать не спешили.

Собственно, так и должны поступать настоящие бойцы. Для начала противника нужно запугать, чтобы он психологически сдался уже до боя.

И похоже, им не понравилось то, что я сумел справиться не только с «быками», но и с их товарищами, без сомнения солидно подкованными в тхеквондо.

Судя по стойкам, они собирались атаковать меня на всех трех уровнях: ноги, корпус, голова. Такая безукоризненная организованность несомненно отрабатывалась на многочисленных тренировках.

Надо отдать должное Чону — только незаурядный мастер-наставник способен добиться четкого взаимодействия учеников столь разных по характеру, темпераменту и физическим кондициям: каждый из них избрал для схватки со мной самый эффективный для него стиль.

Мне и впрямь не хотелось с ними драться.

Устроить здесь бойню — мало чести. Тем более, что я желал совсем иного — влиться в их ряды. А случись драка, без увечий не обойтись.

И тогда путь в «Витас-банк» мне точно будет заказан.

— Парни, давайте разойдемся мирно… — Я спокойно огляделся. — Не я затевал эту драку. С вашими товарищами я тоже пытался договориться, но, увы…

— Вот сука… — не выдержал кто-то из них. — Он еще имеет наглость понты бить.

— Сейчас мы из тебя, козел, отбивную сварганим, — поддержал его другой.

— Я вас предупредил… — Я равнодушно пожал плечами: с дураками базарить — только время зря терять. — Только чтобы потом вы на меня не обижались.

— Ни фига себе заявочка… — Это уже сказал тот, что стоял напротив. — Во борзой… — Он присмотрелся ко мне и вдруг воскликнул: — Вот так встреча! Вован, ты позырь, кто перед нами!

Произошла мгновенная перегруппировка, и в круг вошел уже знакомый мне по финалу соревнований парень.

— Так, так…

Он прошелся на пружинящих ногах по дуге, вне моей досягаемости.

— Не ожидал… Спокойно, ребята, он мой! Мне кажется, мы с тобой еще не все выяснили.

— Вован… — попытался вмешаться первый. — Вован, какого черта!

— Заткнись! — огрызнулся тот. — Я сказал — он мой. Или ты возражаешь? — Он насмешливо воззрился на меня.

— Какие могут быть возражения? — пожал я плечами. — Вас так много, и вы все такие козырные…

— Сейчас мы с тобой поработаем в суперфинале. Идет?

— Не лучше ли перенести наш «суперфинал» в спортзал, на татами? Мебели жалко.

— Ничего. Кто проиграет, тот и заплатит.

— Я не настолько богат…

— Труса празднуем?

— А что, похоже?

— Не знаю, тебе видней.

— Просто если я окажусь победителем, то твои кореша мне это вряд ли простят. А значит, здесь будет много дров наломано.

— Вы слышали? — обратился Вован к окружавшим нас парням. — Он нас за фраеров держит.

— Ни в коем случае. Но не кажется ли тебе, что десять на одного — это перебор?

— Не переживай. — Вован презрительно покривился. — Они тебя не тронут. Только, боюсь, за мебель все-таки тебе придется заплатить. Я никогда два раза на одни и те же грабли не наступаю.

— Никогда не говори «никогда».

Он уже начал раздражать и злить меня своей глупой самоуверенностью. Может, Вован решил, что я выпивши и моя реакция стала хуже?

Болван…

Он ударил стремительно и, как ему показалось, внезапно.

Пока шел базар-вокзал, Вован буквально по миллиметру приблизился ко мне на необходимую дистанцию. И постарался воспользоваться преимуществом по полной программе.

Но он никогда не слышал нравоучений Юнь Чуня. Учитель говорил: «Мастер хэсюэ-гун должен быть готов отразить нападение врага в любой момент, даже во сне. Если человек улыбается и говорит любезности, это еще не значит, что он твой друг или приятель. В следующее мгновение он может поразить тебя в самое уязвимое место. Никогда этого не забывай. У мастера, овладевшего Великим Дао, есть только один друг — вечность».

Я видел жалкие ухищрения Вована. И точно знал, когда он ударит, куда и как.

Но, несмотря на злость, которая одолевала меня, я все-таки его пожалел — для пользы дела.

Наверное, парни так и не поняли, почему Вован, вместо того чтобы продолжить атаку, сначала застыл в нелепой позе, а затем медленно опустился на пол, будто его сморил внезапный сон.

Они в полном недоумении смотрели то на меня, то на своего товарища, не подававшего признаков жизни. Свершившееся у них на глазах было невероятно и находилось за пределами здравого смысла.

Я знал, что теперь кое у кого из них поджилки затряслись. Я это замечал по взглядам и по тому, как их крепкие мышцы вдруг утратили упругость, превращаясь в обычное мясо.

Наверное, такое понятие, как психологическая устойчивость, не входило в программу тренировок, предложенную Чоном.

— Прекратите!

Голос был резок и суров.

— Всем на свои места!

Чон появился внезапно, хотя я и ждал его. Не глядя на меня, он продолжил:

— Этих хмырей — вон, — указал он на все еще не пришедших в себя амбалов. — И чтобы я здесь больше их не видел.

Когда охранники бросились выполнять приказание, он поднял на меня глаза:

— Пойдем со мной. Есть разговор…

И, не оглядываясь, пошел в направлении банкетного зала.

В другое время и при иных обстоятельствах я бы воспринял приглашение с точностью до наоборот.

Но меня уже поджидала Ниночка. Она не находила места от возбуждения, горя желанием выразить свою благодарность и внезапно проснувшуюся любовь по полной программе.

Однако я знал, что с ее «программой» может справиться разве что бульдозер, так как он глухой и железный.

И кроме того, я жаждал встретиться с Наумом Борисовичем.