Когда плачет скрипка. Часть 1 - Виктор Дан

Когда Михаил поднялся из кресла и приблизился, оказалось, что она невысокого роста, не больше ста шестидесяти сантиметров.

– Мы не сможем здесь поговорить. Я должна ехать домой. Садитесь, я вас подвезу в город, – сказала она в ответ на приветствие Михаила.

Михаил сел на переднее сидение белой «восьмерки» в надежде поговорить по дороге. Но Марина Ивановна решительно пресекла попытки:

– Не отвлекайте меня, пожалуйста! Я начинающий водитель и не хочу, чтобы вы своим крепким лбом выбили переднее стекло, – она окинула быстрым взглядом опытной женщины мощную, но стройную фигуру Михаила.

– Я могу пристегнуть ремень безопасности, – отшутился Михаил, но попытки оставил.

Тем не менее, она по дороге часто отвлекалась, выглядывая в боковые окна, то вправо, то влево. Как оказалось, она высматривала телефон-автомат.

– Мне нужно срочно позвонить, извините, – остановила машину и поспешила к автомату через дорогу. Михаил от нечего делать наблюдал за ее изящной подвижной фигуркой в стеклянной телефонной будке.

Она напомнила ему другую весну в его родном селе, молодых козлят, яркий костер почти без дыма и такую же стройную соседскую девочку, блондинку, которая хотела стать его женой. Но он тогда был влюблен первой юношеской любовью в ее сестру Анну, его одноклассницу.

В тот майский вечер, солнце вот-вот сядет, Михаил, его сестра Мария и ее неразлучная подруга Анастасия, Настя, играли на пригорке позади огородов с молодыми козлятами.

Недалеко паслись козы на привязи. Дети палили костер и валялись на старых дедовых кожухах. Было приятно ощущать на себе твердые легкие копытца козлят, тепло костра, нежность молодой травы, отливающей золотом под закатным солнцем.

Время от времени пролетал и падал золотым метеоритом в золотую траву майский жук. Тогда кто-нибудь из них подхватывался и пытался найти его в траве. Иногда это удавалось, и жук пополнял коллекцию своих собратьев в спичечных коробках у девочек.

С пригорка открывался прекрасный вид на село. Белые дома среди садов, тополя у дорог, вербы вдоль реки, столбы сизого внизу и розового вверху дыма в неподвижном воздухе.

Соседский двор виден, как на ладони. Время от времени Михаил бросает на него взгляд.

Осенью ему исполнится шестнадцать. Сердце переполнено волнением ожидания: придет к ним Анна или нет? Вот она вышла с ведром к колодцу, набрала воды, отлила часть собаке, вошла в сарай.

– Напрасно ждешь! Она не придет, – это Настя разгадала его желание.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, знаю! Женись лучше на мне!

– Ха-ха-ха! – Михаила рассмешила откровенность двенадцатилетней девочки, которую он знал с пеленок и которой ему приходилось вытирать попку.

– Чего смеешься! Я буду красивее ее… Батя сказал маме, что Анна разъелась, я слышала.

– Научись сначала плавать! Вот если переплывешь речку сама на мужском пляже, тогда женюсь на тебе.

Мужским пляжем называлось самое широкое место реки, где купались, главным образом, мужчины и дети. Выше по течению и дальше от села был «девчоночий» пляж, где купались женщины в возрасте и девочки, которых те приводили с собой.

– И переплыву! – громко, но не очень уверенно ответила Настя.

Воды она боялась с детства. Ей было два года, когда отец, дядя Митя, взял ее с собой летним вечером на речку. В тот день после работы он как обычно выпил за ужином. Днем мотался без обеда и его сильно разобрало.

Короче говоря, он упустил в речку маленькую Настю. Та наглоталась воды и так сильно испугалась, что год не говорила. Дядя Митя в раскаянии совсем бросил пить и даже сейчас позволяет себе немного только по большим праздникам.

С тех пор Настя боялась реки и дальше чем по пояс не заходила. В прошлом году ей опять не повезло. Она увлеклась и зашла слишком далеко. Течение ее начало сносить. Вот уже по горло, вот и с головой. Ее охватил такой ужас, что даже не могла кричать. Она отталкивалась от дна, хватала воздух, беспорядочно колотила руками, что только ускоряло ее снос на глубину.

Михаил был на реке, ловил рыбу ниже по течению. Сначала он услышал крики детей, а потом и увидел голову, которая то появлялась, то скрывалась, как поплавок при сильном клеве.

Благо был только в трусах и сразу бросился наперерез. Когда поймал ее за волосы и подтянул к себе, она обвила его руками за шею, а ногами обхватила за талию так крепко, что он чуть сам не задохнулся.

С трудом вытащил на берег, а она не отпускает. Пришлось так и нести ее домой. Это тоже случилось в мае. После холодной воды худое, нежное, с зачатками груди девичье тело приятно согревало и (о ужас!), Михаил почувствовал как его трусы поднимаются.

Что делать?! Попытался еще раз освободиться, но не тут-то было. Объятия только усилились. Тогда, высвободив правую руку, так ударил по головке, что аж взвыл от боли. Зато помогло. Дальше кроме боли он ничего не чувствовал.

Он принес Настю к ней домой и отрывал от себя уже с помощью ее матери. Ему пришлось остаться у кровати, пока Настя не уснула под ватным одеялом после кружки горячего молока.

Маркова закончила свои переговоры. Они поехали дальше.

– Мы можем поговорить у меня дома, – сказала она некоторое время спустя. – Обещаю напоить чаем!

– Спасибо. Буду признателен! – Михаил не ожидал такой перемены.

Уютная двухкомнатная квартира на третьем этаже шестнадцатиэтажного дома обставлена чешской мебелью. Чешская сантехника также на кухне и в ванной, где Михаил мыл руки.

Хозяйка отлучилась переодеться и вскоре появилась в красивом, но довольно вылинявшем халате. Михаил даже заметил разрыв на плече сзади.

«Что бы это значило?» – задал сам себе вопрос как всегда, когда встречался с неожиданным фактом.

Маркова захлопотала с чаем. Разговор все откладывался. Зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку. Михаила удивило построение разговора: без приветствий, без имен и всего два слова.

– Да! Пятнадцать.

Михаил уловил ее мимолетный взгляд на часы. Что-то должно произойти через пятнадцать минут, не иначе! Он заметил время тоже. Минута шла за минутой. Маркова порхала из кухни в гостиную. Она заметно растягивала время, каждый раз принося по одному предмету. Блюдца, потом чашки, потом чайные ложки, салфетки и так далее. Когда стол был сервирован, прошло как раз почти пятнадцать минут.

Марина Ивановна задержалась на кухне. Михаил решил проверить, чем она там занята.

– Вам чем-нибудь помочь? – с этими словами Михаил быстро и бесшумно появился в дверях кухни.

Маркова стояла у окна и смотрела во двор. Было заметно, как она подавила первое невольное движение прочь от окна и растерялась.

– Какой чудесный вид! – эту пустую фразу Михаил произнес, как оправдание любопытства.

Он стал рядом и увидел то, что высматривала Марина. Из черной «Волги» вышли трое и направились через двор к подъезду.

Растерянность Марковой усилилась, она даже пыталась оттереть его от окна.

– Так давайте, наконец, пить чай! Прошу Вас за стол! – и она первой поспешила в гостиную.

Михаил догнал ее уже у балконной двери и задержал за руку.

– Вы не выйдете на балкон! Не будете рвать на себе Ваш уже драный халат и кричать: «Помогите!»

Ее глаза стали совсем темными из-за невероятно расширенных зрачков. Она попыталась вырваться и проскочить на балкон. Однако Михаил держал ее крепко, потом сгреб в охапку и понес в ванную, посадил грубо на пуфик в углу, закрыл дверь снаружи на изящную задвижку и сказал через дверь:

– Если попытаетесь выйти отсюда раньше, чем через десять минут, я Вас действительно изнасилую и уйду через балкон. Эти олухи без Сумченко взломать дверь не посмеют.

Это была только угроза, но Михаилу стало неприятно. Можно было придумать что-нибудь другое. Он вышел на балкон, через который действительно собрался уходить.

Какая неудача! Балкон застеклен и превращен в лоджию. Михаил поспешил в спальню. Там должен быть второй балкон. Он также был застеклен.

В дверь уже звонили.

Он внимательно рассмотрел остекление. Почти все рамы открывались. Что он и сделал, затем высунулся далеко из балкона и попытался разглядеть, куда удобнее перелезть. Только вверх – верхний балкон не был застеклен.

Стал ногами на подоконник, вылез наружу и развернулся спиной к улице. Руки как раз доставали до нижней обвязки ограждения балкона. Спасибо советским архитекторам за низкие потолки!

Спустя несколько секунд он был уже на верхнем балконе. На его счастье балконная дверь оказалась открытой. В комнате за обеденным столом он увидел серьезно перепуганное полураздетое по случаю жаркого дня семейство: муж, усатый толстяк, жена и сын, лет двенадцати.

Муж механически продолжал жевать.

– Мальчик, покажи выходную дверь! – и, спохватившись, добавил. – Не волнуйтесь, я из милиции. Извините за беспокойство!