Хищники - Николай Леонов

– Давайте поговорим о вашей работе? – предложил Лев, придя к выводу, что о Свербицкой они поговорили уже достаточно.

– Спрашивайте – отвечу… – охотно согласился Вологодцев. – Что вас интересует?

Гуров пояснил, что ему хотелось бы услышать о самом НИИ, о содержании и тематике работы Бориса, о друзьях и недругах, о женщинах, каковые, возможно, имели место быть, о любых странностях в работе и общении с людьми, на что он мог обратить внимание. Чуть смущенно улыбнувшись, Вологодцев пояснил, что, если рассказывать все, да еще в деталях, и недели не хватит сказать о себе хотя бы половину. Поэтому, решил он, будет говорить именно о том, что, по его мнению, в наибольшей степени может представлять интерес для полиции.

Говоря о своем НИИ, Борис подчеркнул, что их «геоземка», как именуют институт его сотрудники в разговорах меж собой, структура федерального значения, напрямую подчиняющаяся профильному министерству. Круг задач, решаемых «геоземкой», очень широк. Например, разработка новых способов поиска полезных ископаемых на основе последних технических разработок, в частности лазерной и компьютерной техники. Занимался НИИ и решением проблемы экологичной утилизации отвалов пустой породы горно-обогатительных комбинатов. Именно вопросы утилизации и стали темой кандидатской, а теперь и будущей докторской диссертации Вологодцева.

Его лаборатория разработала метод вторичной переработки старых отвалов, в которых имелось даже незначительное по промышленным меркам содержание редкоземельных элементов. Старыми, «классическими» способами извлекать крохи технически драгоценных металлов из таких пород было или неоправданно дорого, или вообще невозможно.

Установив тесные контакты с «тимирязевкой», Борис нашел там единомышленников, которые занимались выведением растений, способных извлекать и накапливать в себе самые разные элементы и химические соединения. Общими усилиями они сумели вывести сорт особым образом генно-модифицированных сорняков, наподобие осота, активно поглощающих лантаноиды, в частности церий, празеодим, самарий, тулий и многие другие.

Вологодцев разработал проект геоминеральных производственных полей, на которых предполагалось рассыпать слоями отходы ГОКов, с последующим высевом необычных растений. По его подсчетам, с каждого гектара поля ежегодно можно было получать до полутонны золы с высоким содержанием соединений ценных элементов.

– Ну и как? Уже сеяли? – поинтересовался Гуров.

– Где там! – саркастично рассмеялся Борис. – В министерстве кто-то нажал на какие-то «кнопки», и финансирование темы прикрыли, как бесперспективное расходование денег. А в нашей ведомственной газете даже вышла разгромная статья какого-то кабинетного гения, который объявил мои разработки дремучим шарлатанством. Я так думаю, причин тому несколько. Во-первых, те, что выше нас, хотят халявных денег и дармовой славы. Это – с одной стороны. А с другой – боятся конкуренции. Если бы я кого-то из этих бездельников взял в соавторы, то еще что-то могло бы получиться. А не захотел – пошел к черту. Кроме того, в верхах у нас ведь есть и люди, работающие откровенно против России. Они жируют на западные гранты и пакостят, пакостят, пакостят…

Еще одной важной темой Вологодцев считал увеличение добычи рения, очень редкого металла, без которого невозможны авиация и космонавтика, высокоточная техника и электроника. В ходе своих командировок на различные месторождения, на горно-обогатительные комбинаты, он обязательно брал пробы из отвалов и в своей лаборатории проверял их на содержание элемента номер семьдесят пять. Вопреки утверждениям скептиков, согласно которым европейская часть России, Урал и Сибирь слишком уж бедны рением, Борис был уверен в обратном – как раз напротив, рения у нас много, в первую очередь на Урале.

Впрочем, последние несколько лет чего-то особенного выявить ему не удавалось, но он надежды не терял и продолжал упорные поиски. И вот как будто что-то стоящее найти ему все же удалось. Если в прежних пробах отвалов содержание рения было в сотни раз ниже того, что могло бы оказаться экономически выгодным для их переработки, то в пустой породе ГОКа «Хризолит», работающего на Среднем Урале, следы драгоценного металла оказались достаточно ощутимыми.

Разумеется, и там стоимость выработки рения могла в десятки раз превышать все разумные пределы. Однако использование уже разработанной им методики с растениями-поглотителями давало шанс удешевить добычу рения многократно. О чем минувшей весной он написал в докладной записке руководству института. Но она тут же куда-то исчезла, словно ее и вовсе не было.

– И тогда вы снова отправились на этот «Хризолит»? – утвердительно спросил Гуров.

– Да, поехал! – энергично кивнул Борис. – По сути, за свой счет. И вновь нашел доказательства того, что – да, пусть там рения и сущие крохи, но при определенных технологиях он может стоить даже дешевле, чем производимый при ныне используемых.

– И снова докладная… – понимающе усмехнулся Лев.

– Да, снова докладная! И снова куда-то запропастилась… Я уж собирался было выйти на правительственный уровень, но тут – сюрприз: меня отправили в СИЗО с обвинением по «грязной» статье.

Гуров, слушая его, сразу же сделал вывод: в этой истории есть моменты, которые не могут не заинтересовать Вольнова. Получается так, что где-то в управленческих структурах, причем не самого низкого уровня, засел «крот» при хороших полномочиях, который активно работает на подрыв экономики своего государства.

– А как вы думаете, – задал он очередной вопрос, – на вас кто мог организовать покушение? Какие-то силы, базирующиеся в регионе, где находится ГОК, или какие-то местные структуры?

– Кто-то с «Хризолита»?! – Борис издал протестующее «пф-ф-ф!». – Не-е-е-т! Им-то где я мог бы перейти дорогу? Там как раз наоборот, самое адекватное ко мне отношение, в сравнении с другими ГОКами, шахтами, рудниками. Приезжаю – никаких проволочек с пропусками, никаких ограничений в сборе проб, в осмотре производства и территории в целом. Нет, Лев Иванович, это не они! Я с директором лично раза два встречался. Знаете, действительно, по-настоящему современный тип руководителя – компетентный, грамотный, демократичный…

– Хорошо… А в пределах МКАДа кто мог желать вам зла?

– Трудно сказать… – Вологодцев стиснул меж собой крепко сжатые кулаки. – Ну, если учесть то, что я сегодня узнал про Стефанию, то… Ну, наверное, только она. Благодаря вам ее попытка упрятать меня в тюрьму не удалась. Вполне возможно, она и решила пойти на какие-то крайние шаги, чтобы от меня хоть как-то избавиться. Ей же тогда и квартира, и все имущество, и сбережения достаются. А раз она состояла в криминальном сообществе, то у них-то, я так думаю, киллер должен иметься?

– И последний вопрос… – Лев испытующе посмотрел на своего собеседника. – Мне хотелось бы провести обыск у вас в квартире. Надо проверить компьютер Стефании – вдруг в нем какая-нибудь интересная информация найдется? Все ее бумаги, блокноты, дневники, если таковые имеются. Может, найдутся какие-нибудь тайники с документацией по ее криминальному бизнесу? Как вы на это смотрите?

– Да, пожалуйста! – широко развел руками Борис. – Вопросов абсолютно никаких. Чтобы войти, возьмите ключи у соседки справа, ее зовут Лидия Георгиевна. Кстати, вам, может быть, написать бумагу о своем согласии?

– Не худо бы! – Гуров даже не ожидал от своего собеседника такой инициативы. – Разумеется, взять разрешение у суда на обыск с вашим согласием будет гораздо проще.

Достав из тумбочки бумагу и авторучку, Вологодцев начал быстро выводить на ней ровные, аккуратные строчки, но неожиданно замер, глядя куда-то в одну точку.

– Лев Иванович! – наконец нарушил он свое молчание. – Совсем забыл вам рассказать вот о чем… Вы сказали «тайник», и у меня сразу же что-то как будто щелкнуло в голове. Дело тут вот какое…

Как далее рассказал Борис, еще год назад, когда он первый раз поехал на «Хризолит», то случайно встретил там своего бывшего однокурсника, Игоря Карина, который работал помощником главного технолога комбината. После обычных приветствий и расспросов: «Как ты?», «Кого из наших видел?», однокашники решили вечерком встретиться в кафе здешнего «мегаполиса» уездного значения.

Лучшее кафе в Кунино, громко поименованное «Созвездием самоцветов», и в самом деле оказалось заведением вполне приличным. Выпив за встречу, приятели заговорили о жизни, о делах. В целом Игорь своим нынешним положением был доволен. Высокая зарплата, уже почти выплаченная ипотека, новенькое авто, пусть и отечественного производства, – все это говорило о стабильности бытия и обоснованных ожиданиях на его улучшение в дальнейшем.

На другой день Борис уже отбывал в Москву, и вот, перед самым его отъездом, Игорь тайком вручил ему какой-то толстый конверт с несколько странной просьбой – вскрыть его, если с ним что-то случится. И, самое главное, никому об этом конверте не рассказывать. Вернувшись домой, Вологодцев, после недолгих раздумий, прилепил конверт скотчем к задней стенке шифоньера. И очень скоро начисто забыл об этом.