Горький привкус любви - Борис Александрович Титов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Результатом этой его деятельности были многочисленные скандалы, следовавшие один за другим. Андрей Андреевич наслаждался происходящим и искренне верил, что делает благое дело и помогает миру стать лучше.
***
Подготовка к выборам ректора началась, как только Кежаев собрал ядро верноподданных, состоявшее из новых, мало знавших друг друга людей. Объединяли их лишь два качества: неуживчивость и стремление к наживе. Ректор щедро одаривал свою, как ему казалось, команду за счет ущемления большинства.
Эти люди ходили по кафедрам и структурным подразделениям, прощупывая настроение сотрудников. Списки недовольных передавали начальнику охраны, который выборочно организовывал выговоры за прогулы забывшим пропуск. Не привыкшие к пропускному режиму бедолаги несколько месяцев жалкой кучкой толпились у проходной, искренне не понимая, почему они не могут приступить к работе, когда они уже здесь, в университете.
Кежаев был склонен к мистицизму, поэтому выборы были назначены на период между затмениями луны и солнца. Согласно учениям мистиков, все, что совершается в такое время, незыблемо. Позже, когда Александр Степанович многократно, но тщетно пытался устроиться на более престижную работу, его жена не без злорадства замечала:
– Ты же сам загнал себя в угол, устроив выборы между затмениями!
– Не радуйся прежде времени: мой час еще придет! – злобно огрызался он.
А видел он себя ни много ни мало – министром образования, реформатором, каких прежде не знала Россия.
***
Члены предвыборной комиссии по двое-трое присутствовали на собраниях по выдвижению выборщиков. Согласно одним им известным критериям они делали краткий анализ работы того или иного структурного подразделения и рекомендовали кандидатуру выборщика из числа «самых достойных». Как правило, сотрудники лениво голосовали, а если кто-то все же выдвигал альтернативную кандидатуру, то из рукава доставался козырный туз: «Вы, конечно, решайте сами, но вряд ли правильно в качестве представителя предлагать человека, имеющего выговор за нарушение трудовой дисциплины», – после чего озвучивались дата и номер приказа. На кафедрах же почти автоматически проходил заведующий, на которого всегда можно было надавить.
На предварительном собрании вырабатывалось положение о выборах и демонстрировался бюллетень с четкими «да» и «нет» напротив фамилии претендента. Однако, к удивлению выборщиков, в день голосования из бюллетеня исчезла форма «да – нет», а осталась лишь фамилия кандидата. Выборы были безальтернативными. Опущенный бюллетень означал «да», а для возражения требовалось зачеркнуть фамилию. Но даже при этом каждый третий обреченно доставал ручку и под запись видеокамер и вспышки фотоаппаратов зачеркивал ставшую ненавистной за полгода фамилию, ясно осознавая, что вычеркивал себя из числа сотрудников университета.
***
К столу выдачи бюллетеней для голосования подошла Галина Николаевна Павлова. Она пробежала глазами маленький листок и с удивлением спросила:
– А почему изменена форма бюллетеня?
К ней тут же подскочил вертлявый молодой человек, приведенный Кежаевым специально для организации выборов, закружил вокруг нее и, размахивая кучей бумажек, затараторил:
– Таково решение комиссии по избранию, протокол номер два.
– Какая комиссия, когда на собрании выборщиков была принята совершенно другая форма?
– В девятом пункте решения собрания зафиксирована комиссия в составе пяти человек, а восемнадцатый пункт гласит: «Избранная собранием выборщиков комиссия имеет право вносить изменения в процедуру выборов», – продолжал тараторить вертлявый, придерживая на переносице постоянно сползающие огромные очки.
– Если уж вы дурачите людей, так хоть не действуйте так нагло, уберите урну от стола с бюллетенями или вовсе опустите их туда скопом, а мы уж, так и быть, покорно поставим в протоколе свои подписи. Кстати, одолжите мне ручку – я хочу вычеркнуть имя человека, который так непорядочно входит во власть.
Вокруг защелкали фотоаппараты, кто-то из организаторов притащил человека с назойливо жужжащей видеокамерой.
– Это правильно, снимайте – пусть останется документальное подтверждение вашего беспредела! – усмехнулась Галина Николаевна.
Она встала за стулом женщины, выдававшей бюллетени, одну руку положила на его спинку, а другую занесла над урной и застыла в этой позе. Несколько человек, ожидающих своей очереди, достали телефоны и стали снимать.
– Сейчас же отнесите урну в сторону! – завопил вертлявый.
В университетской газете, извратив инцидент, назвали это «провокацией, не помешавшей свободному волеизъявлению профессорско-преподавательского состава в выборе достойного претендента на должность ректора университета – Александра Степановича Кежаева».
***
Галина Николаевна Павлова считалась одним из лучших специалистов по истории философии. Ее учебники были востребованы как студентами, так и преподавателями даже на философских факультетах. Галина Николаевна слыла образцом доброты и смиренномудрия. С раннего детства она считала себя самой счастливой в мире. Росла в большой дружной семье, где старшие братья и сестры заботились о младших, а те брали с них пример. В школе у нее появилось много настоящих друзей. В конце каждой четверти родители получали благодарственные письма за ее «отличные успехи в учебе и примерное поведение». Особой гордостью ее детской жизни стала театральная студия, где ей доводилось играть несколько главных ролей.
В университете ей повезло еще на вступительных экзаменах, когда она встретила веселого и умного Женьку, объявившего во всеуслышание, что он в нее влюбился. По его версии, она тоже влюбилась в него, но пока еще этого не осознавала. То, что они станут мужем и женой, само собой разумеется.
Все так и случилось. Галя поняла, что они созданы друг для друга. А раз так, то чего ждать? И уже на втором курсе они поженились.
– Кто придумал это идиотское словосочетание «семейные узы»? – возмущался Женька. – Со словом «семья» сочетается только слово «счастье».
И они действительно были счастливы тем, что понимали друг друга с полуслова, что к моменту завершения учебы у них родился сын, что их рекомендовали в аспирантуру, а после защиты кандидатских диссертаций обоих оставили преподавать в университете.
Их мальчик оказался необыкновенно талантливым: уже к 22 годам он сделал несколько открытий и защитил кандидатскую по физике. Ему прочили блистательное будущее, но не прошло и года, как он умер от рака мозга.
Счастье покинуло их дом.
Три года в страшных муках от той же болезни умирал ее Женька.
Жизнь потеряла бы для Галины Николаевны всякий смысл, если бы не престарелая мать и работа.
Окна их квартиры выходили во двор интерната. Теперь она часто сидела у окна и смотрела, как играют дети. Однажды Галина Николаевна заметила мальчика, который чем-то неуловимым напомнил ей умершего сына, ее Коленьку. С тех пор она постоянно находила его взглядом и с интересом и непонятным ей самой волнением наблюдала за ним. Он был необыкновенно красив: огромные голубые глаза, вьющиеся волосы, правильные черты лица. В компании сверстников мальчик был явно белой вороной: он никогда не принимал участия ни в их играх, ни в бесконечных драках и вообще держался особняком. Похоже, остальные дети чувствовали эту его особенность, непохожесть, и
