Чисто царское убийство - Андрей Гончаров

Наши друзья в конце марта покинули Вену и уже спустя неделю достигли Парижа. Въехали они туда тихо, без всякой помпы, на обычном почтовом дилижансе и остановились в скромной гостинице, расположенной в предместье.

Париж как цель поездки был выбран на совещании, которое состоялось в тот же день, когда коварный граф ускользнул от оперативников. Правда, в ходе того разговора были высказаны и другие мнения. Например, Дружинин вообще предлагал считать расследование законченным.

– Смотрите, что получается, – говорил он, расхаживая по комнате. – Сен-Жермен фактически признался в совершенном преступлении. Как еще можно оценить его действия? Если человек после заданного ему вопроса пытается убить следователя, а потом скрывается, то объяснение тут только одно. Он и есть преступник. Так что мы можем считать, что граф раскрылся. Что нам еще нужно? Имя девушки? Сорт конфет? На черта они нам сдались? Мы знаем все: кто заказал убийство царя Петра, организовал его, как оно было совершено. Задание выполнено!

– Нет, Игорь, сказать так мы не можем, – не согласился с ним руководитель группы. – И дело тут вовсе не в имени девушки. Оно нам действительно не так уж и важно. Мы должны не догадаться, не подозревать, а именно убедиться в том, что все было так, как мы предполагаем. Вдруг Бассевич сильно исказил содержание своего разговора с графом? Сен-Жермен сбежал лишь потому, что просто испугался обвинения? Ведь он не знал, что имеет дело всего-навсего с тремя самозванцами, свалившимися на него из другой эпохи. Этот чародей полагал, что перед ним находится влиятельный русский посланник, с которым император Карл готов заключить важный договор. Граф мог запаниковать и потому сбежать. Мы можем попасть во власть ложных выводов и принести руководству совершенно искаженные сведения. Я такой грех на себя не возьму. Расследование будет продолжено. Давайте лучше решим, куда наш клиент мог сбежать, где нам его искать.

– Есть три города, с которыми связана биография Сен-Жермена, – сказал тогда Ваня. – Это Париж, Лондон и Ганновер. Мне кажется, нам надо отправиться сначала в Париж. В данную эпоху этот город является, в общем, столицей мира. Сюда стекаются все сведения, бегут искатели счастья и приключений. Кстати, в Лондоне мы уже были, а на Париж очень хочется посмотреть.

– Я думал, тебе расследование интересно, – проговорил Углов. – А ты, оказывается, об экскурсиях думаешь.

– Я прежде всего о расследовании и думаю, – с неприкрытой обидой пробурчал Ваня. – А если удастся заодно и мир посмотреть, то что же тут плохого?

Так или иначе, но предложение Полушкина было принято, и оперативники отправились в Париж.

Здесь Углов решил действовать по той же схеме, что и в Вене. Он как следует выспался после утомительной дороги, утром привел себя в порядок, надел парадный камзол и отправился с визитом к русскому посланнику графу Растопчину.

Там Кирилл вновь предъявил документы, полученные от графа Толстого, и объяснил цель своего приезда во французскую столицу.

– Мне нужно установить, находится ли здесь граф Сен-Жермен, широко известный по всей Европе, – сказал Углов. – Более ничего. От вас, ваше сиятельство, не потребуется вводить меня в высший свет Парижа, знакомить с министрами. Только скажите, здесь ли находится человек, помянутый мной. Если так, то где он остановился? Все остальное я сделаю сам.

– На оба эти вопроса я могу ответить уже сейчас, – сказал в ответ Растопчин. – Граф Сен-Жермен прибыл в Париж позавчера. В настоящее время он проживает во дворце герцога Филиппа Орлеанского, двоюродного деда славного короля Людовика. Однако мне, посланнику нашей императрицы, хотелось бы все-таки знать, зачем вам понадобились эти сведения, да и сам граф Сен-Жермен?

– Хорошо, я вам скажу, – отвечал Углов. – Глава Преображенского приказа граф Толстой поручил мне расспросить Сен-Жермена насчет его воровского замысла. Я говорю об убийстве нашего великого императора Петра Алексеевича.

– Убийства? – воскликнул Растопчин и в крайнем волнении вскочил с кресла. – Того не может быть! Граф известен как ученый, знаменитый алхимик. При здешнем дворе он произвел самое благоприятное впечатление!

– Да, Сен-Жермен умеет это делать, – согласился Углов. – Для того он овладел искусством гипноза. Мне, ваше сиятельство, некогда приводить все доказательства вины этого человека. Поверьте, их достаточно. Хватит и того, что в Вене, будучи разоблачен, граф попытался убить меня и моих помощников, но сделать это ему не удалось. Довольно слов! Самое важное вы мне сообщили. Дальше я буду действовать сам. Но должен вас предостеречь: не вздумайте сообщить графу о моем появлении и нашем с вами разговоре! Ежели вы сделаете таковое предупреждение, то я расценю его как государственную измену и помощь убийце нашего великого императора.

– Нет, я и не думал ему сообщать, – пробормотал смущенный посол. – Хотя все же странно. Такой приятный человек.

– Держитесь от этого приятного человека подальше, – посоветовал Углов. – Целее будете.

Итак, главное оперативники узнали. Теперь им предстояло решить, как поступить далее, пытаться ли встретиться с Сен-Жерменом, так сказать, при свете дня, на людях, или подобраться к нему тайком, ночью.

– В первом случае мы можем пугать его разоблачением, потерей репутации в глазах покровителя герцога Орлеанского, – рассуждал Углов. – А во втором страшилка будет другая. Мол, мы увезем тебя в Россию, где ты кончишь дни свои под щипцами палача. Или попросту дотащим до ближайшего дерева, на котором и повесим. Как правильней?

– Мне кажется, что пугать его разоблачением бесполезно, – сказал Дружинин. – Ведь Сен-Жермен – умелый манипулятор. Смотри, как быстро он сумел втереться в доверие к французской знати! И потом, кто мы такие для всесильного регента Франции герцога Орлеанского? Какие-то русские проходимцы. Кому скорее поверят, нам или изящному графу Сен-Жермену? Так что я выбираю ночной вариант.

– Я бы внес небольшую поправку, – сказал Ваня. – Репутация у Сен-Жермена не такая уж безупречная. Я читал, что даже через многие годы пребывания графа во Франции здесь никто так и не знал, откуда он взялся, как его настоящее имя, даже даты рождения. А в остальном я согласен с Игорем. Надо действовать скрытно, разговаривать с этим алхимиком сурово и, если что, казнить.

– Постой-ка! – сказал Дружинин, которому в голову вдруг пришло одно странное соображение. – Ты говоришь, в книгах написано, что Сен-Жермен долгие годы прожил во Франции?

– Да, по крайней мере, до конца царствования Людовика Четырнадцатого. Правда, он часто уезжал, иногда без всяких объяснений, и подолгу где-то пропадал, но потом снова появлялся. А что?

– Неужели ты не понимаешь? – спросил Дружинин. – Ведь это означает, что мы не казним графа и не увезем его в Петербург. Эти варианты исключены самой историей!

– Стало быть, мы все выясним и отпустим его. Или же… – начал Углов.

– Или он доведет до конца то, что начал в Вене, – закончил за него Дружинин. – А о нашей безвременной кончине в учебниках сообщать не станут по вполне понятной причине.

– Ладно, не будем смотреть на дело так мрачно, – решил руководитель группы. – Давайте исходить из того, что мы опытней графа в таких делах, и удача будет за нами. Итак, выбираем вариант «тайное проникновение». Значит, необходима тщательная разведка местности.

Следующие несколько дней ушли именно на это. Тут выяснилось одно обстоятельство, которое облегчало действия оперативников. Дворец герцога Филиппа, в котором нашел приют алхимик и манипулятор, находился в том же парижском предместье Фонтенбло, что и гостиница, в которой остановились друзья. Таким образом, карета им не требовалась, можно было передвигаться пешком.

Наблюдая за дворцом, оперативники установили, в какой комнате спит Сен-Жермен и где находится его лаборатория. Без колб и тиглей граф, как видно, не мог прожить и дня. Гости из будущего выяснили также распорядок дня во дворце, систему охраны. Спустя четыре дня подготовка к душевному разговору с графом была завершена.

– В общем, ничего особо сложного, – сказал Углов на совещании, посвященном предстоящей операции. – Наружного наблюдения у них нет вообще. Днем на входе стоят двое гвардейцев. Еще восемь человек отдыхают в караулке рядом с вестибюлем. Мы без особого труда могли бы вырубить всех десятерых и нанести визит во дворец даже среди бела дня. Но нам, сами понимаете, скандал ни к чему. Мы пойдем ночью. Через парадный вход, где дежурит швейцар, ломиться не будем. Проникнем сбоку, через дверь, предназначенную для слуг, – вот здесь. – Он указал на план, который вычертил специально для этого совещания, и продолжил: – Придется идти чуть дольше, мимо спален слуг, но я думаю, что это нам не помешает. А если захотим после допроса увести графа с собой, то пойдем через окно. Решеток на нем нет.