Снова будешь моей. Мой Консерватор. - Лина Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его глаза прожигают насквозь, а тон щёлкает по носу издёвкой. У меня нет сил. Противостоять, оправдываться.
Вообще что-то говорить.
Взгляд Андрея скользит по вырезу моего платья на левом бедре. Я знаю, что это слишком. Даже для меня. Только, пожалуйста, не надо меня отчитывать сейчас.
Из его рта вылетает смачное "Блядь". Ноздри раздуваются от напряжения.
За всей картиной, сложив руки на груди, мрачно наблюдает Глеб. Если честно, я вообще не помню его улыбающимся. Ксюша стоит рядом со мной, белая как моль.
Андрей расстегивает замок спортивной кофты и кидает её в меня.
- Оденься, - холодно приказывает, - Глеб ты домой? Подкинешь Ксению!? Тебе должно быть по пути, - обращается уже к брату.
Старший Громов скептично обшаривает взглядом мою подругу. По итогу морщится с отвращением, будто увидел что-то неприятное, и ухмыльнувшись выплевывает:
- Нет уж, давай сам.
Хамло!
Ксюша мгновенно краснеет, как помидор на грядке. Сжимаю с силой её руку и шепчу, чтобы не обращала внимание.
- Сам так сам. Спасибо, что приехал, - пожав руку брата, Андрей занимает водительское сидение БМВ.
Понуро бредем к машине, я сажусь рядом с водителем, подруга размещается на заднем кресле.
По городу едем в щемящей тишине. Я вновь и вновь прокручиваю события этого вечера. Осознание, чем бы это могло все закончиться для меня и для Ксюши, бьёт по голове, как кувалдой.
Как только подруга тихо прощается, Андрей развернувшись ко мне, требовательно спрашивает:
- Расскажи мне, как всё было.
- Не хочу, - выпаливаю нервно, - не могу... Не сейчас, Андрей.
Опустив голову, рассматриваю свои дрожащие пальцы, глаза начинают слезиться.
В машине холодно и как-то напряженно. Я не ждала, что он будет успокаивать меня, но сейчас мне хочется обычного человеческого участия.
- Тебя обижали? Трогали? - Вновь спрашивает с холодом.
- Нет... никто меня не трогал.
Видимо из-за того, что чувствую себя сейчас совсем одиноко, плотина из слез наконец-то прорывается. Ком в горле увеличивается так, что вдруг становится нечем дышать.
Боже, я совсем одна в этом мире, ну сколько можно так жить? Почему я душой приросла к Громову так, что даже год с Давидом ничего не изменил. А Андрей такой...
Бездушный что ли...
Все эмоции, которые я весь вечер отодвигала и держала в себе, начинают выходить наружу тоннами слез. Жалкими всхлипами, отчаянием.
- Сууука... - его кулаки сжимаются добела, вены на руках напрягаются. Он зол. - Иди сюда, горе луковое, - Андрей тянет за руку и я утыкаюсь носом в его тёплое сильное плечо.
Ты мне так нужен. Всю неделю я ждала хотя бы звонка... Хоть что-то, кроме издевательских записок. Хоть что-то, чтобы поверить, что тебе не всё равно.
Я люблю тебя так, будто в данную минуту готова на всё. Пусть потом буду жалеть. Точно знаю, что непременно буду жалеть.
Вдыхаю аромат вкусно пахнущей футболки, он отдаётся вибрацией в теле. Андрей крепко прижимает меня к себе, гладит по волосам, спине, успокаивает. Но не так.
Всё не так. Как-то по-отечески что ли? Отстранённо. Мне хотелось бы не так. Хочу, чтобы как женщину обнял…
Свою женщину…
Когда рыдания стихают, Андрей отстраняется, долго смотрит куда-то вдаль, а потом выезжает с парковки. Его ресницы подрагивают, а на щеках чуть заметный румянец. На меня не смотрит. Совсем.
Это что ещё за фигня? Украдкой рассматриваю его упрямый профиль, литые мышцы на руках. Я соскучилась. А он.. Нет?
- Отвезу тебя домой, - тихо сообщает.
- Я не хочу домой, - спохватываюсь, - Только не домой. Мне страшно, Андрей.
Хочу остаться с ним. Я умру в догадках, что происходит, если мы вот так сейчас расстанемся. Просто не смогу.
- К родителям? - кидает в меня быстрым взглядом.
- Они на Кипре.
Будто решая сложную задачу, смотрит прямо перед собой. Потом медленно кивает и разворачивает машину на ближайшем перекрёстке.
Я не знаю, где именно он живёт. Но, надеюсь, что мы едем в том направлении.
Добираемся к новому жилому комплексу спустя пятнадцать минут, машина тихо заезжает на подземный паркинг.
- Пошли, - сухо говорит и забрав телефон, выходит из автомобиля.
В лифте едем молча, я опять его рассматриваю, а он... снова смотрит куда угодно, будто меня здесь нет. Я размазана случившимися событиями и его холодностью. Если он хочет проучить меня - у него получается.
Зайдя в квартиру первым делом скидываю ненавистные босоножки. Сумку определяю на небольшой пуфик при входе.
Квартира просторная и… мужская что ли. Высокие потолки, большие окна, интерьер в светлых и серых оттенках.
В гостиной, совмещенной с кухонной зоной, минимум мебели, но выглядит всё органично. И конечно по-громовски идеальная чистота. Это ещё одно различие между нами. У меня так чисто бывает только раз в неделю, после клининговой службы.
- Я постелю тебе в спальне, сам останусь тут, на диване.
Хм...
- Хорошо, - шепчу, - можно схожу в душ?
- Да, полотенца в ящике. Я подберу тебе что-нибудь из одежды.
Зайдя в ванную, скидываю измявшееся платье и трусики. Загружаю сразу всё это в стиральную машину. Пока ищу порошок в шкафчиках, боюсь наткнуться на женский крем, духи или что-то в этом роде.
Осознание, что Громов жил здесь с другой женщиной, больно бьёт по натянутым струнам в груди. Но, слава богу, здесь только мужские принадлежности.
Душ помогает хотя бы немного прийти в себя, смываю с себя запах отделения полиции с помощью мужского шампуня. Обернувшись в мягкое полотенце, на цыпочках прохожу в гостиную. Свет приглушен, а балконная дверь приоткрыта. С улицы доносится резкий запах сигарет.
Никогда не видела его курящим. Что это с ним?
На большом диване аккуратно сложены стопкой вещи. Футболка и шорты. Прохожу в спальню бывшего мужа, и с любопытством озираясь по сторонам, быстро скидываю полотенце. Тело тут же покрывается мурашками. Его одежда огромная по размеру, но, в целом, терпимо.
