Племя - Зигмунд Брауэр

быстрее, но не прочь от медведя, а вслед за ним.

– Эй-йее! – он издал охотничий клич. – Эй-йее!

Но этот крик был одновременно и воплем отчаяния. Юноша знал, что не успеет прийти отцу на помощь.

– Эй-йее! – снова крикнул Атлатль. Может быть, если он будет кричать громче, ему удастся снова отвлечь медведя. – Эй-йее!

Зверь остановился почти посередине между Атлатлем и Нутау. Он раскачивал взад-вперед головой размером со свинью, пытаясь выбрать, на кого же напасть.

– Я твой отец, и я приказываю тебе бежать! – крикнул сыну Нутау. – У тебя еще есть шанс спастись!

– Нет! Мы оба подойдем к нему! – отозвался Атлатль, держа копьеметалку наготове. Он понимал, что отец находится слишком далеко и не сможет пробить копьем шкуру медведя, но теперь, после долгих тренировок, юноша знал, что его копье уж точно долетит до хищника.

– Пусть он остается между нами. Я метаю первым. Потом ты подбежишь и метнешь сбоку. Это наш единственный шанс.

– Нет! – донесся голос Нутау. – Ты слишком далеко. Ничего не получится!

От растерянности и гнева медведь встал на задние лапы и заревел. Атлатлю на миг почудилось, будто зверь заслонил собой все небо. Когда тот показал свое брюхо, у юноши появилась прекрасная возможность сделать решающий бросок.

Атлатль отставил назад ногу и расправил плечи, готовясь к мощному удару.

Но тут его нога заскользила по замерзшему гравию, и он свалился на бок, прямо на больную ногу. Копье выскользнуло из желоба и с грохотом упало на землю.

Медведь рухнул на все четыре лапы, развернулся и бросился в его сторону. Юноша, ударившись ребрами о мерзлую землю, попытался встать и отойти назад. С каждым шагом медведь приближался к Атлатлю, и Нутау уже не мог достать его своим копьем.

Но вдруг из-за плеча юноши выскочила рыже-коричневая тень и бросилась на медведя.

Тигренок!

Атлатль никогда не видел Тигренка таким свирепым. От одного только его рыка медведь остановился в замешательстве. Тигренок прыгнул, вытянув вперед лапы и обнажив когти. Короткомордый медведь повернулся к нему и поднял переднюю лапу, чтобы защититься.

Атлатль не видел, что произошло дальше. Он снова встал на ноги и поднял упавшее копье. Руки у него дрожали, но юноша, вставляя копье в желоб копьеметалки и прицеливаясь в медведя, чувствовал только невероятное спокойствие.

Тигренок вонзил клыки медведю в лопатку и свалился на землю, когда громадный хищник покачнулся. Взмахом чудовищной лапы зверь отшвырнул Тигренка почти к самым ногам Атлатля.

Медведь повернулся к юноше, широко раскрыл пасть и заревел, мотая головой.

Время словно остановилось. Все звуки исчезли. Атлатль не чувствовал и не замечал ничего вокруг.

Он настолько напрягся, вглядываясь в короткомордого медведя, что на фоне серого неба смог разглядеть отдельные шерстинки на его холке. Выбросив руку вперед, Атлатль плавно и уверенно метнул копье: оно полетело ровно и стремительно.

Звуки вернулись к нему, когда он услышал свист копья. Раздался глухой стук, и острие глубоко вонзилось в раскрытую медвежью пасть.

С жутким клекотом в горле хищник стал царапать когтями древко, теряя равновесие, и завалился на бок.

Атлатль еще никогда так сильно не испытывал жажду крови и чувствовал, как она наполняет все его тело, покалывая кожу и мышцы.

– Эй-йее! – закричал юноша. На какое-то мгновение он словно потерял рассудок. – Эй-йее!

Затем опустил руку в сумку с орудиями и, не отдавая себе в этом отчета, оказался перед лежащим медведем, держа в руках каменный резец и готовясь запрыгнуть на гигантскую медвежью тушу.

– Эй-йее! – снова закричал Атлатль. – Эй-йее!

Кто-то окликнул юношу по имени, и это отрезвило его.

Он моргнул. Короткомордый медведь лежал неподвижно.

– Атлатль! Атлатль! – Нутау пытался оттолкнуть его от мертвой туши. – Атлатль!

Юноша почувствовал, что ему не хватает воздуха, и упал на колени.

Нутау опустился рядом с ним. Его голос был уже не таким резким. Отец не скрывал удивления.

– Атлатль… – прошептал он. – Если бы я этого не увидел, никогда не поверил бы, что такое возможно.

Нутау встал и прошелся вдоль тела короткомордого медведя, сделав пять шагов.

Только обеими руками он смог приподнять лапу убитого зверя. Отец в изумлении подержал ее перед собой: лапа была размером с его грудь.

К тому времени Атлатль тоже встал.

Нутау склонился над медведем, в изумлении покачал головой и дотронулся до его холки.

– Погляди на острие копья.

Юноша заковылял к отцу. Каменный наконечник прошел насквозь и торчал сзади из шеи животного.

– Это… – Нутау не мог подобрать слов. – Ты…

Болезненный стон отвлек внимание Атлатля от медведя.

Тигренок.

Юноша подошел к Тигренку, а тот пытался ползти к нему. Задние лапы звереныша не двигались, а из его пасти текла кровь.

– Тигренок, – тихо повторил Атлатль.

Он боялся, что навредит другу, если приподнимет его, поэтому сел рядом. Раненый зверь подполз и положил голову ему на колени.

– Тигренок! – снова прошептал Атлатль. – Тигренок…

Он наклонился и прижал животное к своей груди. Дыхание саблезубого тигра становилось все слабее. Нутау сел рядом с Атлатлем и, не говоря ни слова, обнял сына за плечи, когда Тигренок покинул страну живых.

Глава двадцать шестая

Когда Атлатль наконец поднял голову и взглянул на отца, глаза Нутау были влажными от слез.

Слезы? У его отца?

– Нутау, я…

– Молчи! – Лицо мужчины исказилось, голос звучал приглушенно.

Нутау так крепко обнял Атлатля, что тот с трудом дышал. Никогда раньше отец не обнимал его. Юноша испытывал невероятные ощущения, но они странным образом смешивались со скорбью оттого, что он держал на руках безжизненное тело Тигренка.

Наконец Нутау отодвинулся и, не убирая руки с плеча Атлатля, стал рассматривать его так, как будто никогда раньше не видел.

– Следуя за тобой, – начал он, – я подбирался по ночам к твоему костру. Слушал, как ты рассказывал предания этому верному зверю, который все это время не покидал тебя. Мне столько раз хотелось окликнуть тебя и сказать, что мне очень жаль! Неправильно было прогонять тебя, но я злился из-за того, что произошло с племенем. К тому же я был слишком горд, и об этом тоже сожалею. А потом… подумать только, что я мог тебя потерять из-за короткомордого медведя!..

Нутау всхлипнул и умолк.

Жаль? Атлатль никогда не слышал, чтобы его отец сожалел: он ни перед кем раньше не извинялся.

– Ты очень похож на одного человека по имени Нутау, которого я раньше знал, – промолвил юноша. – Скажи: ты дух, живущий в его теле?

Атлатль впервые услышал, как отец смеется.

Затем тот заботливо положил ладони подростку на голову.

– Послушай, сын. Я наблюдал за тобой все эти дни. Ты такой же мужчина, как и все, кого я знаю. Но тебе вряд ли захочется, чтобы я говорил все, что думаю.

Нутау посмотрел на небо.

– Скоро наступит ночь, и нам понадобится огонь. Здесь очень мало деревьев, а вот на юге…

– Нет, – перебил его Атлатль. – Мы не пойдем на юг. По крайней мере, не сейчас.

Нутау нахмурился:

– Но к северу, западу и востоку от нас нет ничего, кроме камня и льда.

– По ту сторону этого ледяного языка живет Бог-Черепаха, – пояснил Атлатль. – Он там, где река вытекает из ледяной стены.

– Бог-Черепаха? – Нутау нахмурился еще больше.

– Отец, – начал юноша. Он все еще ощущал у себя на коленях тяжесть тела Тигренка. Нутау редко говорил, и Атлатлю казалось, что он так и не получит ответа на свой вопрос, если не задаст его сейчас. – Если ты избегал меня, то почему пошел за мной?

Нутау отступил на несколько шагов и, повернувшись спиной к сыну, уставился на мертвого короткомордого медведя. Когда он снова обернулся, на его лице блуждала грустная улыбка.

– Прежде всего, потому что сожалел, – пояснил Нутау, встав на колени так, чтобы оказаться лицом к лицу с сыном. – Я понял, что ошибаюсь, еще тогда, когда стал игнорировать тебя и молчать. Великий потоп произошел не по твоей вине. Я не верю ни в суеверия, ни в богов; мне просто нужно было кого-то обвинить.

Атлатль старался