Приключения в стране тигров - Луи Буссенар

До сих пор в его распоряжении был только один гаук (остроконечная палка погонщика слонов), сделанный из золота и инкрустированный драгоценными камнями, с хрустальной рукояткой, украшенной сапфирами и рубинами; император, известный своей щедростью, преподнес ему в дар второй.

Его светлость одарили также новой попоной из пурпурного сукна, усеянной крупными рубинами и изумрудами, а император собственной августейшей рукой украсил ее знаменитым султаном, сделанным из изумрудов, — тем самым султаном, который украшает Белого Слона на большой картине французского художника, написанной с фотографического снимка.

На лбу священного животного сверкали «девять колец из девяти драгоценных камней», оберегающих от порчи и отгоняющих злых духов, — теперь он носил их постоянно, а для большей надежности еще два кольца были надеты на бивни.

Каждый день Схен-Мхенга облачали в парадное одеяние.

Голова его, как и у всех бирманских вельмож и самого императора, была украшена золотым платом с начертанными на нем титулами; между глаз сиял полумесяц из драгоценных камней; с ушей свисали огромные золотые подвески; великолепная попона, слепящая взор обилием драгоценностей, затмевала блеском солнце; его любимые мау (погонщики слонов) вздымали над ним четыре золотых зонтика, а для того чтобы сам он также мог насладиться зрелищем великолепия и богатства, за его золотой кормушкой установили огромное зеркало, сделанное по специальному заказу в Европе: изготовление и перевозка этой драгоценности потребовали огромных затрат.

Знаменитая золотая кормушка всегда была наполнена нежной пахучей травой, почками деревьев, изысканными фруктами. Император со всей щедростью восточного владыки повелел украшать пищу драгоценными камнями.

Все усилия были тщетны. Схен-Мхенг хирел на глазах, его крупное отощавшее тело било дрожь. Он с трудом стоял на своих бугорчатых ногах. Хобот уныло свисал между двумя огромными бивнями; взгляд, некогда чрезвычайно живой и недобрый, был мутен и неподвижен — красноватые глаза альбиноса постоянно смотрели в одну точку; слон, казалось, прислушивался к самому себе.

Короче, Схен-Мхенг оставался равнодушен ко всему.

Едва-едва притрагивался он к лакомствам, которые тащили к нему в изобилии его слуги, его солдаты и офицеры и даже сам император.

Словом, все предвещало наступление неминуемой катастрофы, и становилось ясно даже для самых невнимательных глаз, что его светлость Схен-Мхенг скоро умрет.

Но для любого, кто знает, чем является для Бирмы белый слон, какое влияние он оказывает на все живое и неживое в этой стране, понятно, предвестием каких ужасных бедствий должна была стать его кончина, если прежде не будет найден преемник.

На императора и всю его семью это должно было навлечь великие несчастья, а империи грозили неминуемые чума, голод, землетрясения, наводнения и пожары.

Единственным средством избежать этого было найти наследника Белого Слона, а потому чиновники всех рангов во всех концах страны стремились отыскать хоть малейшую возможность получить сведения о слоне, который мог бы стать преемником Схен-Мхенга.

Во все концы посылались разведчики, снаряжались дорогостоящие экспедиции в места, где с наибольшей вероятностью можно было обнаружить священное животное, и делалось все это как для того, чтобы успокоить императора, обуреваемого страхом за судьбу династии, так и ради огромного вознаграждения, обещанного счастливцу.

…Но кстати говоря, что же представляет собой Белый Слон? Существует ли вообще в природе слон, которого можно назвать белым? Некоторые отвечают на этот вопрос утвердительно, но и сомневающихся не меньше.

Итак, послушаем ученых мужей.

Преподобный отец Сан Жермано в своей книге «Описание Бирманской империи» рассказывает о Белом Слоне, пойманном в 1806 году, к великой радости императора, только что потерявшего своего Схен-Мхенга. Для преподобного Сан Жермано этот слон — белый.

Говорят, именно этот слон, о здоровье которого тревожится вся Бирма, живет сейчас при дворе бирманского императора.

Британский капитан-инженер Юл видел Белого Слона в 1850 году и нашел, что он весьма неважно выглядит, а цвет его «совершенно однотонный, напоминает те пятна, которые можно увидеть на ушах и хоботе обычного слона. В целом его вполне можно назвать белым», — заключает английский офицер.

Кажется, не о чем спорить, но, с другой стороны, наш соотечественник Тома Анкетиль, весьма добросовестный и объективный исследователь Бирмы, заявляет, что цвет этого слона, цвет, кстати, весьма нечистый, является следствием некоего дефекта эпидермы[92], иначе говоря — это самая обыкновенная кожная болезнь.

Стало быть, Белый Слон вовсе не альбинос, а просто слон, пораженный паршой, чесоткой или даже чем-то вроде проказы[93].

Французский путешественник, проведший в Бирме несколько лет и имевший возможность обстоятельно исследован» все стороны ее жизни, отстаивает свою точку зрения с большой горячностью, но ему не откажешь и в здравом смысле.

«Вообразите себе неочищенную резину со всеми чужеродными вкраплениями, или пропылившийся, засохший сапожный клей, или корку черствого сыра; перемешайте все эти цвета, и вы получите непередаваемый оттенок, отличающий кожный покров животного, совершенно неоправданно именуемого Белым Слоном. Его подлинный цвет — выцветший грязно-серый… Если добавить к этому, что на отдельных участках тела имеются покраснения и пятна мертвенно-бледного цвета, а сама кожа в трещинах и кое-где отслаивается, то можно сделать вывод о какой-то серьезной кожной болезни. По моему мнению, этот грязно-серый цвет, совершенно не свойственный здоровым животным, свидетельствует о некоей патологии, о каких-то злокачественных изменениях в организме слона.

Этот слон не отличается терпением, покорностью, добротой и живостью, столь характерными для обычных слонов. Я изучал его с величайшим вниманием — и когда он бодрствовал, и когда спал. Кожа его совсем не одного тона. На ушах, на хоботе, в углах губ, в суставных сочленениях можно обнаружить трещины, из которых сочится какая-то клейкая жидкость, гнойнички и болезненного вида пятна…

По размерам он превосходит обычного слона, голова у него чрезмерно большая, повадки угрюмые, взгляд мутный и свирепый, глаза налиты кровью. Он кажется ленивым и вялым, но способен неожиданно прийти в ярость. К нему приближаются очень осторожно, с опаской, потому что он убил нескольких своих мау (погонщиков), а искалеченных им охранников никто просто не считает.

Честное слово, можно подумать, что это чудовище понимает свое значение и что бесчисленные почести вскружили ему голову…