Где ты, любовь? - Одри Бишоп

— Я рада, что самообладание изменило вам. В таком удовольствии действительно трудно себе отказать. Полностью с вами согласна.

После легкомысленного обмена этими фразами они оба вдруг стали серьезными. Легкость от близости сменилась настороженностью. Надо было осмыслить произошедшее. Роберт первым отвел взгляд и предложил:

— Я думаю, нам следует пройти в дом… — Он замолчал, не продолжив фразы, вполне резонно посчитав, что «пока мы не натворили глупостей» будет звучать излишне грубо и провокационно.

Джейн тоже отвела взгляд и молча кивнула. Она была рада, что в этой непростой для них обоих ситуации он взял на себя решение, что делать дальше, и ей не пришлось подыскивать слова, которые бы отвлекли его внимание от испытанного только что потрясения. Роберт протянул ей согнутый локоть, но, когда она не стала брать его под руку, опасаясь, что еще не до конца справилась с собственным возбуждением, сцепил обе руки за спиной. Смущение и скованность вновь завладели Джейн, и она последовала за ним к дому, на полшага отставая. Незаметно взглянув на его почти равнодушное лицо, она позавидовала его самообладанию. С другой стороны, глупо было бы ожидать, что этот поцелуй взволнует его так, как взволновал ее. Она искренне подивилась собственной реакции. Для Джейн интимные вопросы всегда вызывали некое отстранение, она больше помнила о том, что ей следует испытывать от близости с мужчинами удовольствие, чем на самом деле испытывала его. С этим человеком у нее все было по-другому, по-новому. Непривычность и неожиданность собственных ощущений будоражили и пьянили ее. Стоило ему приблизиться к ней вплотную, как все разумные мысли тут же вылетели у нее из головы, уступив место звенящей пустоте необъяснимого и неконтролируемого восторга. Это было сильным потрясением для достаточно разумной и рассудительной девушки. К чувству, что она не властна над своими эмоциями, надо было привыкнуть, как и к пониманию того, что с этим мужчиной от нее ничего не зависит.

Когда они входили в дом через черный ход, Джейн услышала, как хлопнула входная дверь. Взглянув на настенные часы, она поняла, что это вернулась с работы Оливия. Уже входя в гостиную вслед за Робертом, Джейн в панике подумала, что, приди хозяйка дома на какие-то пятнадцать минут раньше, вполне вероятно могла бы увидеть их страстное объятие. Джейн бросила быстрый взгляд на своего спутника. По нему не было заметно, что пару минут назад он страстно прижимал ее к себе. Когда он спокойно приветствовал Оливию, Джейн в очередной раз восхитилась его умением держать себя в руках. Она постаралась побыстрее проскочить наверх к девочке под предлогом, что хочет проверить, не проснулась ли Бесс. Она боялась попасть в неловкое положение или своим неумением сдерживать эмоции поставить в неловкое положение Роберта. Джейн понимала, что если она останется хоть на минуту, то выдаст их обоих с головой.

Хозяйка почти не обратила внимания на ее спешку, лишь поприветствовала ее и согласно кивнула, отпустив наверх. Оливия повернулась к Роберту, ранний приезд которого обрадовал ее. Она не ждала его раньше ужина. Не теряя надежды на возможность того, что Роберт может влюбиться в Джейн, она старалась, чтобы он, пока был в Нью-Йорке, как можно чаще бывал у них дома. Оливия понимала, что больше нигде у них не будет возможности встретиться. Джейн не станет искать с ним случайных встреч, подкарауливать у гостиницы, ходить в те рестораны, где он обедает, чтобы как будто невзначай попасться ему на глаза. Оливия искренне считала, что Роберт, привыкнув к одиночеству, сам не осознавал, насколько нужна ему Джейн, поэтому не ждала от него проявления инициативы. Она взяла на себя смелость выступить в роли свахи, каждый вечер приглашая его в гости.

Но в этот вечер Оливию ждало разочарование: Роберт вовсе не собирался ужинать у них. Он сказал, что заехал предупредить, чтобы к ужину его не ждали. Оливии, расстроенной таким известием, даже не показалось странным, что он вполне мог предупредить ее по телефону, как он поступал неоднократно ранее. Он поспешно и скомканно попрощался с ней, сообщив, что его не будет пару недель, и, не дождавшись, когда Бесс и Джейн спустятся вниз, убежал, словно за ним гнались. Такое поведение изумило Оливию.

Настроение Джейн резко изменилось, когда она узнала, что Роберт уехал и его долго не будет.

— А я и не знала, что он собирается уезжать, — максимально равнодушно постаралась произнести она.

От Оливии, однако, не укрылись волнение и обида, промелькнувшие в глазах Джейн. Ей захотелось утешить девушку, намекнуть, что внезапный отъезд вовсе не признак равнодушия со стороны Роберта. Ей хотелось объяснить Джейн, что Роберт испытывает к ней глубокую симпатию, но Оливия не могла взять на себя такую ответственность, как говорить одному человеку о чувствах другого. Тем более что, зная о том, что Роберт привык к одиночеству, она не была уверена, что он с легкостью с ним расстанется. Поэтому она промолчала.

Джейн с трудом дождалась вечера. Никогда еще присмотр за ребенком ее так не утомлял, как в остаток того дня, когда ей больше всего хотелось побыть одной. Бесс словно нарочно сердила ее, капризничала, меняла мнение по нескольку раз подряд. Джейн не винила девочку, ведь причина крылась в отъезде любимого дяди. Оливия заранее предупредила ее, что после отъезда Роберта ее дочь всегда ведет себя плохо, таким способом выказывая свой протест.

Джейн в любой другой день не обращала бы внимания на капризы девочки, но сегодня она сама была на взводе. Она не могла понять, то ли Роберт действительно не придал значения поцелую, то ли хотел спровоцировать ее первой выдать себя опрометчивым действием.

Лучше об этом не думать и ничего не предпринимать, решила Джейн дома, опуская голову на подушку. Повернувшись на бок, она возродила в памяти упрямое выражение лица Роберта и улыбнулась своим догадкам-фантазиям, которые не казались ей абсолютно беспочвенными.

Как близко к сердцу принял он мои глупые подозрения! А примирение… Так она добралась до поцелуя и с полным правом признала: он к ней неравнодушен. Потом вскочила с кровати, стала ходить по комнате, вновь предавшись мыслям о собственной наивности и его безразличии. Она подошла к окну, села на подоконник, глядя на темное пятно парка и хмуря брови. Джейн уже была готова расплакаться, но взяла себя в руки.

А с чего это, собственно, я? Какое мне до него дело? Несомненно, он интересен, приятен, пожалуй красив, но ведь это не повод… Тут она мечтательно закрыла глаза. И все началось сначала. Так Джейн истязала себя, не находя себе места, пытаясь понять хоть что-то.