Дикий пляж - Александр Варго

На нас немигающим взглядом вылезших из орбит глаз уставилась бледная раздутая физиономия, лишь отдаленно напоминавшая чертами того взбалмошного Дэна, которого мы все привыкли видеть. Длинные мокрые волосы, перепачканные тиной, торчали в разные стороны, на щеках и подбородке виднелись следы рвоты, постепенно смываемые струями дождя. На шее болтался зачехленный фотоаппарат. От рубашки остались одни рваные лохмотья, джинсы в черной смрадной массе, одной кроссовки не было. Но самое страшное – это выражение его лица. Словно парализованный, я не мог отвести от него взгляда.

Дэн улыбался.

Но улыбка эта была не такой, какой обычно улыбался Дэн, даже когда он перегибал палку в своих шутках. Это была улыбка злобного ребенка, с возбуждением отрывающего лапки у мухи.

Но не сама улыбка вызвала у меня ужас. Рот Дэна был неестественно растянут чуть ли не до самых ушей и напоминал разрез на теле.

– Послушай, приятель, – начал было Клим, кладя ему руку на плечо, но Дэн неожиданно заговорил:

– Мы встретили врага. Он – это мы сами. Пенумбрафаргаде. Вы знаете, что это такое? На языке мертвых это примерно означает «дитя ночных грез», а иначе – «проклятье».

Все пораженно молчали. Вит стоял рядом, и я слышал, как его зубы выбивают отчаянную дробь. Голос Дэна изменился. Он звучал как-то приглушенно, словно его обладатель что-то ел и не успел до конца прожевать. Но вдруг вспомнил, что ему срочно необходимо сказать что-то очень важное. Он отклонился назад и убрал с лица мокрые волосы:

– Оно раскроет вам смысл истинного пути и направит по древней тропе мудрости. Когда ты идешь по ней, нельзя спотыкаться. Нельзя замедлять шаг. И ни в коем случае поворачивать назад. Так сказано в Книге Странствий. Ты ведь уже знаком с ее содержанием, Инин? – Дэн впился глазами в Клима.

– Как… Откуда ты знаешь мою фамилию? – охрипшим голосом спросил Клим.

Дэн, откинув голову, залился безумным смехом. В свете фонаря я заметил на шее Дэна два больших расплывчатых пятна темно-бордового цвета, которым я сначала не придал значения. Лишь вспыхнувшая молния позволила более тщательно разглядеть странные покраснения, о происхождении которых я совсем не хотел знать. Эти пятна очень напомнили мне тот далекий день, когда мы с Ди остались вдвоем у меня дома и, позабыв все и вся, предавались любовным утехам. Тогда-то она и прильнула к моей шее, словно вампир Брэма Стокера, и долгое время не отрывалась, захватывая своими сочными губками кожу на моей шее. На следующий день мне пришлось замазывать греховный след пудрой, которую я позаимствовал у матери…

Теперь, стоя в лесу, в кромешной темноте, продрогший от холода и промозглого дождя, с ножом в руке, я видел точно такие же отметины на шее Дэна.

Пятна на шее Аверина были не чем иным, как засосами от поцелуев. Страстных поцелуев…

Утром их не было.

– Клим, а как насчет Татьяны? – вкрадчиво промурлыкал Дэн или тот, во что он превратился.

– Что… что ты знаешь об этом?! – Голос Клима дрогнул.

– Чтобы понимать живых, нужно больше общаться с мертвыми, Клим. И не притворяйся, будто не понимаешь, о чем я. Или ты хочешь сказать, что не знал, как она извивалась под Константином, пока ты лазил по горам со своей пукалкой? Не смеши меня, – прогнусавило сидящее на коленях существо. Вдруг его вырвало, резко запахло блевотиной.

В стынущем воздухе тяжело повисла пугающая тишина.

– Костя, давай еще, умоляю… Ты же можешь, не то что мой тюфяк! Ох… Еще… – Дэн вдруг заговорил женским голосом. Я и Вит непроизвольно попятились. С лица Дениса не сходила жуткая улыбка. Пожалуй, она даже стала еще шире. Нижняя губа не выдержала и лопнула, по его подбородку потекла струйка крови.

– Ты… – Клим скрипнул зубами и замахнулся прикладом. Нисколько не сомневаясь, что он сейчас размозжит Дэну голову, я бросился к Инину.

– Стой! – выкрикнул я, повиснув на его руке. – Ты что, не видишь, он не в себе?

Тяжело дыша, Климентий посмотрел на меня, глаза его метали молнии.

– Татьяна была моей женой, – тихо проговорил Клим, медленно опуская ружье. – Она умерла два года назад, от рака. И я никогда… То есть она… Она любила… Но как… Как он узнал? – Голос его срывался от ярости.

Дэн, казалось, потерял к нам всякий интерес и снова уставился в немыслимую надпись из веток. Затем тихо произнес, не поднимая головы:

– ТАМ. ВЕЧНОСТЬ. И ПОКОЙ.

Убрав в чехол нож, я подошел к нему. Невыносимый смрад болотной тины и рвоты сводил с ума.

– Дэн, очнись! – Я ударил его по щеке. – Вставай!!! Где Ди? Вы были вместе?

Медленно, словно загипнотизированный, Денис, шатаясь, поднялся, продолжая тупо разглядывать бессмысленную абракадабру из разложенных палок. Я смотрел на его горбатую фигуру с безвольно повисшими руками, и мне чудился образ вылезшего из могилы мертвеца.

Дождь лил уже как из ведра, образуя лужи в небольших впадинах на земле.

– Но в одном ты был прав, Инин. – Дэн поднял голову. – Шакалы здесь действительно нападают только стаей. – Он, качаясь, словно пьяный, повернулся и, задрав голову, издал жуткий протяжный вой. В сумерках и отблесках молнии он прозвучал как клич смерти.

В ответ из глубины леса раздался тоскливый вой шакалов.

– Дима, что за… – хрипло прошептал Вит.

Я направил фонарь на спину Дэна, и мне стоило огромных усилий сдержаться, чтобы не закричать. Жалкие остатки рубашки не скрывали спины Дэна. Она была сплошь покрыта глубокими порезами, кровь широкими струями стекала на его джинсы, верхняя часть которых уже потемнела и набухла.

Шакалы завыли снова, на этот раз громче.

– Прекрати, Дэн! – закричал Вит.

– Сила прошлого протягивает вам руки мертвых. Это был классный секс. Я не должен уходить. Я… – Закончить Дэн не успел, потому что в следующий момент он уже заваливался набок, потеряв сознание от сильного удара Клима.

Я в оцепенении стоял, не зная, что предпринять. Клим ловко подхватил обмякшее тело Дениса и сказал мне:

– Помоги мне взвалить его на спину.

Поддерживая бесчувственное тело Дэна, я с содроганием чувствовал, как мои руки становятся липкими и скользкими.

«Господи, что с ним случилось? – в ужасе думал я. – Он сошел с ума? Как и его крыса?» Вдруг на его спине я нащупал что-то шершавое и острое. Дотронувшись до странного предмета, я почувствовал, как он вываливается из раны, но в последний момент я успел удержать его пальцами. Что это, камень? Кусок щебня?

Клим взвалил на плечо Дэна и, швыряя мне ружье, бросил:

– Убираемся отсюда.

– А как же Диана? – жалобно проговорил Вит, но Клим был неумолим: – Мы не можем продолжать поиски с ним. Принесем вашего друга в лагерь и пойдем дальше.

Я изо всех сил сжал выпавший из раны предмет. Он был неприятный на ощупь и холодный. На камень не похоже. Что бы это могло быть? Я убрал его в верхний карман куртки, при этом он больно царапнул мою ладонь. Вит плелся за нами, держа в руках фотоаппарат Дэна.

С трудом поспевая за Климентием, я спросил:

– Клим, что с ним? Что с ним произошло?

– Как бы я хотел это знать, – так тихо ответил он, что я его еле расслышал.

– По-моему, нам всем вместе нужно валить отсюда. Как можно скорее.

Клим молча шел вперед.

Потом он что-то пробормотал, но я был настолько измотан, что не стал вникать в смысл сказанного. Лишь когда мы подходили к лагерю, до меня дошло, что в фразе Клима промелькнуло слово «поздно».

В лагере нас ждали две новости: хорошая и плохая. Хорошая – объявилась Ди. С ней все было в порядке, она пояснила, что решила собрать грибов, пошла прогуляться в лес и немного заблудилась (почти как мы). В пакете, который она положила на стол, действительно лежала пара вялых сыроежек и несколько лисичек. И самое интересное, что она даже не выглядела испуганной, что вообще казалось мне невероятным. В самом деле, сложно представить Ди в одиночку шляющейся по лесу, да еще на ночь глядя. И это после того, как ей померещилось что-то в зеркале? Офигеть. Я обратил внимание, что ее указательный палец был замотан пластырем, и на мой вопрос она ответила, что сильно содрала заусеницу, когда утром делала маникюр.

Теперь что касается плохой новости. Лодка не пришла. С этим было сложнее смириться, и Гуфи, сообщивший об этом, чуть не плакал, а всем остальным оставалось только стиснуть зубы.

По прибытии в лагерь лицо Дэна немного прояснилось, кошмарная улыбка появлялась все реже. Он стал жаловаться на боль в спине. Клим отнес его в дом. Выйдя наружу, он зажег трубку. Руки его мелко подрагивали.

– На море сильный шторм. Будем надеяться, что Константин приедет завтра, – сказал он. – Нужно обработать раны вашего друга, – добавил он.

Дождь на некоторое время затих, но поднялся сильный ветер. Ирина с Ольгой вскипятили горячей воды и занялись ранами Дэна. С тех пор как мы пришли, Ира не вымолвила и слова, а после нашего сбивчивого рассказа об обстоятельствах, при которых мы нашли Дэна, она лишь плотнее сжала губы. На некоторые, особенно глубокие раны Клим наложил швы – в его скромной хибарке нашлись даже хирургические принадлежности. «Грубо, но крепко. Главное, чтобы они не загноились», – сказал потом Клим.