Бандиты - Элмор Леонард

– А что ты сделал с Анной Марией? – спросил Джек.

– То есть как – что я с ней сделал? – возмутился Каллен. – Я не делал ничего, кроме того, что она сама хотела.

– Прошлой ночью? – Джек услышал слабое жужжание в холле – Лео кому-то открывал дверь.

– Я попросил этого цветного, Седрика, добыть мне бутылку портвейна. Хорошее вино, стоило четыре бакса, и Седрику я дал доллар. Я выпил пару стаканчиков, а потом постучался к Анне Марии, думал предложить и ей тяпнуть по стаканчику.

Джек прикурил, пустив в ход украденные в гостинице спички, и продолжал слушать повесть Каллена. Взгляд его уперся в висевшую на стене картину: две девицы качаются на качелях посреди густого леса. Стародавние времена, о которых Джек понятия не имел. Ничего в этой комнате не принадлежало лично ему. Сложить свое барахло в сумку – и до свидания.

– Я сказал ей, какая у нее славная комнатка. Анна Мария глянула в один конец коридора, потом в другой и ответила: что ж, если мне нравится, она очень рада. Только мы уселись, я разлил портвешок, а она раскрыла альбом и давай пальцем тыкать: это Робби, а это Расти, а это Лаури и Тимми, всех мне показала – детей, внуков, правнуков, да еще и по имени каждого назвала. Я говорю: «Да что вы, Анна Мария, у вас, верно, и внуков-то еще нет, вы такая молодая».

– Слушай, Калли, с меня хватит! – взмолился Джек.

– Нет, правда. Она на свои годы не выглядит. Ей с виду от силы семьдесят – ну, семьдесят два, максимум. Черт побери, мне-то самому уже шестьдесят пять. Велика ли разница? Вот я и говорю: «Анна Мария, у вас прекрасная семья, и сами вы красавица». Сидим мы рядом, стулья друг к другу придвинули. Ей этот комплимент пришелся по вкусу, и я, не теряя времени, наклонился к ней и легонько чмокнул в ушко. А она как подпрыгнет да как заорет – я до чертиков перепугался. Представляешь – я поцеловал ее прямо в слуховой аппарат! Тогда я сказал: «К чему вам эта штука, Анна Мария, давайте ее уберем». Она сняла аппарат, я снова поцеловал ее и стал приговаривать: «Ах, какая ты сладенькая», ну и все в таком роде, сам знаешь не хуже меня. Потом говорю: «Почему бы нам не пересесть на кровать, там же удобнее», – а она на все отвечала только: «Что? Что?», так что я ее приобнял, помог ей подняться и отвел к постели. Сели мы на краешек, а она молчит как убитая и даже не шелохнется. Она вроде как ничего не имела против того, что я делал.

– А что ты делал? – уточнил Джек, обреченно вздыхая.

– Ну там, целовал ее. Обнял… халатик ее расстегнул, у нее под низом фланелевая ночнушка была. Стал там целовать, а она сидит, как колода. Я подумал: «Черт, уже столько времени прошло, она, должно быть, забыла, как это делается». Но я ее нисколечко не торопил. Я не трахался двадцать семь лет, могу еще две-три минуты подождать, верно? Ну, подумал я, то ли она отвыкла от этого дела, то ли фригидная, решил проверить, засунул руку под халат…

Джек от смущения заерзал на диване.

– Пощупал ее титьки. Вернее, только нащупал их, они у нее почему-то не на месте оказались, не там, где обычно бывают. Только я потрогал, Анна Мария вроде как окаменела, глаза вытаращила и сидит, еле дышит. Я думаю: ну его к черту, не моя это ночка.

Джек немного расслабился.

– Значит, ты ничего с ней не делал?

– Я же тебе говорю.

– За что же тебя выгнали? – На пороге возник Лео с тем самым выражением на лице, которое, должно быть, проступило на сморщенном личике Анны Марии, когда Каллен нащупал ее «титьки». – Погоди минутку, – буркнул Джек в трубку.

– Там пришел человек, – заупокойным голосом возвестил Лео. – Справлялся насчет твоей поездки в Карвиль.

– Что еще за человек?

– Не знаю. Я сказал ему, что меня тут в воскресенье не было, пойду, мол, спрошу. Я не знаю, что ему сказать.

– Какой он с виду?

– Какой с виду? Не знаю, какой он с виду. Обычный человек, как все.

– Спокойней, Лео. Американец или латинос?

– Американец. – Этот вопрос почему-то удивил Лео.

– Он тебе удостоверение показывал?

– Я не спрашивал.

– Ладно, разберусь.

– Он в холле… Ты сам поговоришь с ним?

– Да, только с этим закончу. – Джек положил руку на трубку, выжидая, чтобы Лео ушел. Зять печально покачал головой и вышел. Джек снова поднес трубку к уху. – На чем мы остановились, Калли? Да, так за что тебя выгоняют?

– Я тебе сказал, что она сняла слуховой аппарат?

– Ну и что?

– А то что, пока мы сидели, я положил его в карман своего халата, а когда уходил, забыл ей отдать. Утром она пошла к мисс Холленбек и нажаловалась, будто я стащил этот чертов аппарат.

– И в этом все дело?

– Вот и я сказал этой мисс Холленбек: «Вы что, серьезно? На хрена мне ваш слуховой аппарат? Я слышу получше вашего, хоть лет мне вдвое больше, чем вам». Почему-то ей это не понравилось.

– Ты уже собрал вещи?

– Не совсем.

– Ну так собирай, я за тобой приеду.

– Джек! Похоже, тут не с кем перепихнуться.

– Ну конечно, не с кем.

– Джек! Я не хочу жить в погребальной конторе.

– Кто б хотел, – откликнулся Джек.

В курительной комнате конторы «Муллен и сыновья» Джека поджидал тот самый человек, которого он видел в гостинице вместе с полковником Годоем. Он узнал его издали, идя навстречу посетителю через холл: он видел его примерно с того же расстояния, что и накануне. Гость был одет все в тот же темный костюм, но на этот раз нацепил галстук. На носу – знакомые очки в солидной оправе. Действительно, обычный, заурядный с виду человек, как и сказал Лео. Ростом чуть ниже Джека, но тяжелее фунтов на двадцать пять, вон как плечи пиджак распирают.

– Чем могу помочь? – вежливо осведомился Джек.

Мужчина склонил голову набок, оценивающе оглядывая Джека. Улыбочка располагающая, но взгляд за толстыми стеклами очков холодный и пронзительный.

– Хотите помочь, Джек? Полагаю, это в ваших силах. Более того: это в ваших интересах, Джек.

Джек повернул голову под точно таким же углом и уставился на своего собеседника, тоже сложив губки бантиком. Похоже, Рой был прав, этот парень работает на правительство – не на местные власти, а на ЦРУ или ФБР. Копы из Нового Орлеана тоже порой норовят действовать с подходом, только ничего у них не получается. Джек был уверен, что в игре в гляделки он возьмет верх – так и вышло. Парень опустил глаза, протянул ему руку и представился:

– Уолли Скейлс. Я из службы иммиграции. Джек вяло пожал ему руку, изобразив на лице недоумение.

– Я ниоткуда не эмигрировал. Я всю жизнь тут живу.

– Не считая трех лет. – Теперь Уолли держал голову прямо, но улыбка все еще не сходила с его уст. – Верно, Джек?

– Вы имеете в виду, когда я проживал в сельской местности? – подхватил Джек.

– «В сельской местности»! Неплохо сказано. Что ж, вы успешно прошли период реабилитации.

Джек растянул губы в совсем уж дурацкой ухмылке и подпустил малость уличного акцента:

– Да, сэр, не так уж это было приятно попервости, но теперь я исправился, да, сэр.

– У тебя хорошая работа. Ты доволен?

– Да-да, работаю на моего зятя.

– Мы с ним тут поговорили. – Уолли Скейлс слегка нахмурился. – Я хотел узнать о твоей поездке в Карвиль, в воскресенье, но этот вопрос, похоже, напугал Лео. Почему бы это, а?

– Напугал? И какое у него было лицо?

– Напряженное. Нервное, я бы сказал.

– Так оно у него всегда такое. Лео – он нервный. Вечно за все переживает.

– Он хозяин конторы. Он в курсе всех перевозок, верно?

– Ясное дело.

– Разве что вызов поступил утром в воскресенье и ты принял его, а ему ничего не сказал.

Джек помедлил с ответом, тем более что Уолли вроде бы и не спрашивал, а утверждал.

– Так было дело?

– Чего было-то?

– Вам позвонили, и ты поехал в Карвиль.

– Никто не звонил, насколько мне известно.

– Сестра говорит – звонили.

– Значит, я в туалет отлучался или еще куда, не слышал звонка.

– Они говорят, ты приехал и забрал покойницу, Амелиту Соза.

– Не, сэр, это не я, – замотал головой Джек. – Другая какая погребальная контора, они, верно, название перепутали. Я тут все воскресенье торчал. Катафалк помыл. Вот оно что: пока мыл, я был снаружи и не слышал звонка.

Уолли Скейлс снова наклонил голову набок, но на этот раз он уже не улыбался.

– Давай съездим в Карвиль, Джек. Сестра скажет, ты приезжал в тот раз или кто другой.

– Если Лео не против, можно и съездить, – согласился Джек. – Я там бывал, когда работал на дядю и Эмиля. Они органы чинили. Я лазил туда, на самую, знаете, верхотуру, а они внизу орган настраивали.

– Джек, я задам тебе один вопрос. А ты честно ответишь на него, договорились? А то как бы ты не нажил себе неприятностей и не угодил опять в «сельскую местность». – Уолли Скейлс выдержал паузу для пущей внушительности. – Ты издеваешься надо мной?

Джек ответно нахмурился и снова затряс головой:

– Нет, что вы, сэр!

– Поклянись, что не ездил в Карвиль!