Свадебные колокола - Конни Брокуэй

— К сожалению, да.

— В таком случае тебе лучше рассказать мне обо всем. Отставка связана с дедом мистера Пауэлла и армией? Что именно?

— Он поступил так несправедливо! — вдруг выпалил он сквозь стиснутые зубы. — Старый… козел и понятия не имеет, что к чему.

— Ну? — произнесла она, когда он остановился, заставляя его говорить дальше.

Она понимала, что Беверли впервые говорит с ней искренне, не прикрываясь шуточками и язвительными замечаниями.

— Одиннадцать лет назад, когда вся семья собралась, чтобы вместе отпраздновать Рождество, мистер Пауэлл объявил о том, что уходит из армии, — сказал Беверли. — Не дав ему даже договорить, бригадный генерал встал из-за стола и заявил, что уж лучше он погиб бы в Африке, чем жить трусом. Больше он никогда с мистером Пауэллом не разговаривал.

Эвелину потрясла несправедливость поступка деда. Его перед всей семьей назвали трусом!

— Какой ужас!

— Извините, что я рассказал. Мне следовало молчать. Мистер Пауэлл будет очень недоволен. Но я рассказал вам только потому, что вы по-особому относитесь к мистеру Пауэллу.

— Они так и не помирились? Ужасно. Должно быть, он очень обижен, — покачала головой Эвелина.

— Прошу вас, не тревожьтесь за него. Мистер Пауэлл не из тех, кто попусту тратит время, сожалея о прошлом. Он крепкий орешек и не позволил бы слепому фанатизму своего деда разрушить его жизнь. К тому же все произошло очень давно. С тех пор прошла целая вечность.

Она печально улыбнулась, и Беверли, забывшись на какую-то долю секунды, ответил ей улыбкой. Потом, кашлянув, уведомил ее:

— А теперь, леди Эвелина, если вы закончили свой допрос, то, может быть, позволите мне вернуться к своей работе? — Не дожидаясь ответа, он торопливо удалился.

Она медленно пошла за ним следом, размышляя. Может быть, Джастину действительно абсолютно безразлично мнение бригадного генерала? Тут есть над чем подумать.

Эвелина привыкла всю свою жизнь получать одобрение и похвалу со стороны всех членов своей семьи. Если ее лишить поддержки семьи, то что у нее останется?

При одной мысли об этом ей стало страшно. Нет, уж такого у нее не отнимут. Она добьется успеха. Она не посрамит ни своей семьи, ни тетушки, ни миссис Вандервурт. Все шло пока как по маслу.

Успокаивая себя, она заглянула в большой холл и полюбовалась результатами работы, проделанной во внутреннем дворике. Сорная трава выполота, а каменные плиты сияли чистотой. Для придания романтичности оставили лишь мох на каменных вазах, а небольшой давно заросший пруд вычистили и заново заселили крупными золотыми рыбками. Несколько садовников высаживали в трещины, образовавшиеся в камне, цветущие растения, а с одного берега пруда на другой перекинули изящный горбатый мостик решетчатой конструкции, в середине которого соорудили беседку из замысловато переплетающихся прутьев кованого железа.

Все было великолепно. Все предвещало успех.

— Вижу, вы снова надели свое серое шерстяное платье? — крикнула Мэри, появляясь в раскрытых застекленных дверях. Эвелина оглянулась.

Несмотря на свою влюбчивость, Мэри, к счастью, обладала чувством долга. Она не только успела закончить подвенечное платье миссис Вандервурт, но и почти завершила работу над фатой. Вчера, чуть раньше намеченного срока, прибыл роскошный атлас для скатерти, который, однако, несколько помялся в дороге, как заметил Джастин, по ошибке вскрывший коробку, в которой его доставили.

— Мэри, — обратилась к ней Эвелина, оставив без внимания ее вопрос, — я еду на велосипеде в город. Тебе что-нибудь нужно?

— Еще пять сотен портновских булавок.

— Хорошо. Я вернусь примерно через час.

— Не спешите, Эвелина. Вы заслужили немножко отдыха! — крикнула ей вслед Мэри.

Мэри вернулась в рабочую комнату, покачивая головой с чисто галльской печалью.

— Ах, если бы она только надела одно из платьев, которые сшила я…

— Ты что-то сказала? — спросил Бак, входя в комнату с охапкой свернутых в рулон тканей. Положив их на стол, он подошел к Мэри.

— Леди Эвелина, бедная голубка. Сейчас трудно в это поверить, но в платьях, созданных моими руками, она… — Мэри замолчала и поцеловала кончики своих пальцев.

— Уверен, что там будет на что посмотреть.

— Посмотреть? — возмутилась Мэри. — Посмотреть мало. Ее можно будет полюбить. — Она задумчиво взглянула на Бака. — Ты, конечно, заметил, что она неравно душна к неряшливому мистеру Пауэллу?

По правде говоря, Бак не заметил ничего такого, но он не хотел признаваться в своей близорукости мисс Мэри.

— О да. Бедная кошечка.

— И знаешь, ведь ей совсем не нужны безобразные тонированные очки, — доверительно сообщила Мэри.

— Вот как? — попытался изобразить заинтересованность Бак. — Так зачем же она носит их?

— Говорит, что чувствует себя без них голой. — Мэри прикрыла рот рукой и хихикнула. — Я не очень красиво выразилась.

— Ничего, — ответил он.

Мэри положила на стол кусок атласа, над которым работала, и взглянула на Бака.

— Она не имеет понятия о том, как привлечь внимание мистера Пауэлла. Судя по всему, маленький гусенок. Думает, что мужчина хочет видеть в ней друга, собеседника. — Она презрительно сморщила личико. — Но что нам Делать? Что делать?

Бак кивнул, хотя слушал ее не очень внимательно. Мэри ерзала на стуле, отчего подол ее юбки задрался, обнажив изящные лодыжки.

— Мужчине нужен кто-то такой, с кем он мог бы с гордостью прогуляться под руку, — задумчиво продолжала она. — А не какая-нибудь умница, с которой ему все время приходится быть начеку.

Она окинула его серьезным взглядом больших карих глаз.

— Вы со мной согласны, мистер Ньютон?

— Конечно, согласен, Мэри. — Он наклонился и поцеловал ее.

Глава 9

Эвелина села на велосипед и направилась вдоль аллеи в сторону Хенли-Уэллз. Хотя она ожидала увидеть где-нибудь продирающегося сквозь заросли Джастина, ей никто не встретился, если не считать двух задумчивых коров, поднявших головы при ее приближении. День клонился к вечеру. Яблоневые сады по обеим сторонам дороги стояли в полном цвету, наполняя вечерний воздух нежным ароматом, а над головой медленно плыли белые кучевые облака.

Она любила ездить на велосипеде: лететь вперед, нажимая ногами на педали, склонившись к рулю, и слышать, как за спиной хлопают на ветру ленточки шляпки. Вскоре дорога свернула за холм и пошла под уклон к Хенли-Уэллз.

Она припарковала велосипед перед галантерейным магазином и, прежде чем войти, поправила шляпку. Несколько минут спустя она вернулась с бумажным пакетом. Она уже привязала пакет к раме велосипеда и была готова пуститься в обратный путь, как из помещения железнодорожной станции вышел сам начальник, дородный мистер Силсби. и окликнул ее: