Рысь - Урс Маннхарт

12

По прошествии трех дней, отправившись снова пеленговать Рену, Лен был сильно удивлен. Приехав на машине в ту часть территории самки, где три дня назад отыскал ее, он с удивлением уловил сигналы из другого участка леса, в котором Рена была прежде.

Припарковав свою кукурузно-желтую машину на том же месте, что и три дня назад, Лен уверенным шагом миновал дом Ханса Рёлли, увидел прислоненный к стене мотоцикл и вспомнил историю Томбы, домашней кошки-альпинистки. Дойдя до того места, где три дня назад повернул обратно, Лен продолжил идти в том же направлении. Сигналы поступали очень сильные.

Лен замедлил шаг. Хотя в этом лесу и не было растительного покрова, почва была рыхлой. То тут, то там виднелись заросли. Лен приближался к зоне, координаты которой вычислил три дня назад с помощью трехточечной пеленгации.

Не пройдя и пятидесяти метров, Лен остановился. На подтаявшем снегу он различил следы: лисьи следы. Геллерт научил его читать следы и разбираться в них. Эти явно были свежими. Он пошел по ним в том же направлении, откуда поступали сигналы. Лисьи следы раздражали его. Сосредоточиваясь на сигналах, он в любой момент готовился увидеть Рену. Удивляло и то, что следы лисы не петляли, как обычно, а шли ровно и целенаправленно. Пробравшись сквозь заросли и осматриваясь в поисках лисьих следов, он вдруг увидел Рену – разодранный, окровавленный и большей частью съеденный труп.

Крепкое ругательство застряло у Лена в горле. Он не мог отвести глаз от Рены. Ее морда осталась нетронутой, между двумя похожими на антенны кисточками блестела шерсть, пасть была слегка приоткрыта, остекленелый взгляд направлен на Лена, верхние кости позвоночника и грудной клетки объедены – только кровь, кости и ошейник, а вокруг – окровавленный снег, замерзшие внутренности, ошметки мяса, кости, шерсть и лисьи следы.

Лен подошел ближе, осмотрел Рену и оглянулся вокруг. Поблизости не было ни одной скалы, с которой она могла бы упасть.

Он принялся искать следы человека. Хотя если Рена лежала здесь и три дня назад, то найти что-нибудь на почти стаявшем снегу не представлялось возможным. Лен прикинул, откуда можно было бы подстрелить рысь. Местность заоткрытая, но можно было выстрелить и с расстояния. Он наклонился, приподнял голову Рены, погладил ее по лбу, не без отвращения, осмотрел еще не съеденные лисами передние и задние лапы. Разглядеть пулевое ранение было бы невозможно – слишком мало осталось плоти.

Лен поднялся. Вспомнил о рысятах, бегавших вместе с Реной. Они могли быть еще живы. Достав мобильный, он собирался позвонить Геллерту или Штальдеру и спросить, что делать дальше. Но телефон не работал. Взглянув на экран, Лен прочел: «Вне сети».

Стараясь сохранять спокойствие, он сориентировался по карте. Тем не менее, поиски малышей получились нервными и бессистемными. Лен наматывал круги, все время возвращаясь к Рене, чтобы не потерять ориентира. Искал до тех пор, пока различал на снегу собственные следы. Наконец, в сумерках снова вернулся к Рене – без детенышей и без какого-либо свидетельства того, что они живы.

Придя в отча яние от безуспешных поисков и всматриваясь в мертвую Рену, Лен изменил свое первоначальное решение и взял самку с собой. После того что учинили с рысью лисы, ни о какой сохранности следов не могло быть и речи. Медленно и осторожно Лен поднял холодный, окаменевший труп и вложил его в пластиковый мешок. Голова и передние лапы торчали наружу.

Он поспешил обратно по собственным следам. То и дело посматривая на морду рыси, выглядывавшую из мешка рядом у самой его руки. Вспомнил о Хансе Рёлли. О том, как ему хотелось взглянуть на рысь хоть одним глазком.

Спустя полчаса Лен, удивляясь и досадуя на собственную смелость, стоял на пороге дома Рёлли и стучал в дверь. Складывалось такое впечатление, будто тяжелая дверь не пропускает стук внутрь. Он нервничал, чувствовал, как бьется сердце, подумывал развернуться и предоставить эту возможность другим: Штальдеру или Хильтбруннеру. Уже разворачиваясь, Лен увидел, как приоткрылась маленькая щелочка. Он ждал всего, чего угодно – даже дула винтовки. Из темного коридора показалась сгорбленная старушка одних лет с Рёлли. Сдержанно, но приветливо поздоровалась.

– Я ищу Ханса Рёлли, – выдавил из себя Лен, стараясь не обнаружить своего волнения.

Он в гостиной, она позовет его, ответила старушка, явно не заметившая, что торчало из пластикового мешка.

– А, неутомимый рысевед, – воскликнул Ханс Рёлли, еще не дойдя до Лена со своей палочкой. – Рад, что вы зашли, – добавил он, опершись на палку. – Сегодня у вас чуть больше времени?

Тут его взгляд упал на мертвую рысь, и он осекся.

– Да, сегодня побольше, – ответил Лен и, наблюдая за реакцией Рёлли, поднял мешок с рысью.

– Но она же мертва! – Ханс Рёлли выставил в направлении рыси подрагивавший указательный палец. – Вы пришли ко мне с мертвой рысью? Где вы ее нашли?

– Я думал, может, это вы мне поможете прояснить, почему она мертва?

– Вы хотите сказать…

– Я нашел эту рысь в лесу, прямо над вашим домом.

– Здесь, в Шохлисвальдском лесу? – Ханс Рёлли кивнул и указал рукой в сторону леса, потом призадумался и почесал старчески-желтыми ногтями в покрытом седыми волосами затылке.

– Понятия не имею, как он называется, – ответил Лен. – Но рысь пролежала там дня три-четыре. Вы не замечали ничего подозрительного?

– Подозрительного? Вы хотите сказать, что ее подстрелили?

– Есть повод предполагать, что именно так оно и было.

– Что же я мог увидеть подозрительного?

– Это я вас спрашиваю.

– Три-четыре дня… – пробормотал бородач. – Подождите-ка минутку.

Поставив палку несколько иначе, Ханс Рёлли наклонился вперед и уперся взглядом в землю. Потом проговорил, словно обращаясь к себе самому:

– Я даже не помню, что было три-четыре…

– Может, ваша жена или еще кто на дворе видел хоть что-нибудь, – не сдавался Лен.

– Моя жена выходит на улицу, только чтобы в огороде копаться. У нее больная спина. А больше здесь никого и нет. Сын-то мой в Австралии, я вам уже рассказывал? Поехал туда простым плотником, а работает…

– Рассказывали. Но может, ваша жена все-таки что-нибудь видела?

– Если вы так настаиваете, я позову ее. – Ханс Рёлли повернулся, опираясь на палку, в темный коридор и позвал жену.

– В чем дело? – спросила та.

– В рыси, – ответил Ханс. – Ты не замечала в последние дни в Шохлисвальдском лесу чего-то странного? Вот этот юный рысевед – я недавно познакомился с ним – только что нашел рысь и думает, что ее подстрелили.

Старик еще не успел договорить, как жена уже стояла на пороге рядом с ним и, зажав рот рукой, с ужасом смотрела на пластиковый мешок. Уточнила, где была найдена рысь. Лен описал маршрут. Старушка, судя по всему, пыталась представить себе место и, едва отняв руку ото рта, сказала, что ничего не замечала.

– В лес можно попасть только этой дорогой. – Лен испытующе смотрел на обоих стариков. – Значит, нельзя не проехать мимо вашего двора.

– Это да… – Ханс Рёлли смотрел почти исподлобья.

– Но мы же не отслеживаем каждый автомобиль, – возразила жена.

– Нет, каждый не отслеживаем, – глухо повторил Ханс.

На мгновение потеряв нить и не зная, что говорить или делать, Лен пришел в некоторое оцепенение, потом наконец извинился за беспокойство, сказал, что отвезет рысь в ветеринарный госпиталь, где установят причину смерти, и распрощался.

Между тем стемнело. Лен положил останки Рены за сиденья. Не знал, стоит ли ему действительно ехать в госпиталь. Он сказал это просто так, хотя куда-то ее точно надо было отвезти. Как только появилась связь, он позвонил на станцию и описал Геллерту все, что произошло. Ему сказали везти труп в Вайсенбах, возможно, еще сегодня удастся доставить Рену в Берн.

Небольшой салон машины вскоре весь пропах мертвечиной. «Панду» повысили до катафалка. Лен не знал, что думать. Вполне возможно, повторное искоренение рысей в Альпах было лишь вопросом времени. Тогда Хильтбруннеры, Штальдер и Геллерт могли написать еще тысячи научных статей о том, что сегодня больше леса, чем сто лет назад, и поэтому больше места для расселения рысей, что в семидесятые годы существовали проблемы с ограничением популяции косуль – все это не могло остановить охотничью дробь.

По пути на станцию он снова проехал мимо трех тысяч косуль и серн, которые неотвязчиво вставали вдоль дороги, с тех пор как он узнал о них. Из-за них утрата одной рыси, которую он вез в багажнике, казалась не такой значительной.

На следующее утро будильники рано подняли на ноги всю станцию. Наспех позавтракав, Ник Штальдер собрал в рюкзак все медикаменты, необходимые для усыпления и ускоренного пробуждения рысят, а Беньямин Геллерт приготовил две маленькие сетки для ловли. Вот-вот должен был появиться Пауль Хильтбруннер. Юлиус Лен стоял в углу, глядел не выспавшимися глазами на карты и жевал бутерброд.

Штальдер подошел, отыскал булавку, обозначавшую Рену, посмотрел, что находится поблизости, и выдернул ее.