Васькина френдзона - Виктория Осадчая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Секретов нет, Васек, — снял куртку, плюхнулся рядом. — Поговорим?
— Я вообще-то фильм смотрю, — сделала небольшой глоточек из бокала, кажется, даже поморщилась.
— С тобой можно?
— Ну, давай, — если он собрался смотреть с ней, то это уж точно что-то значило. — Только плед мне притащи и раздвинь диван.
И пока у героини Веры Алентрвой случалась судьба, Василиса отлегла от друга на безопасное расстояние. Смешно! И ведь он ждал этого самого момента во второй серии, когда Катя с Сашей приехали на шашлыки…Ну, прям как заказывали! Голова девушки легла на крепкое мужское плечо.
— Не изменяешь своим традициям?
— Заткнись, Сычев, а то сейчас выгоню тебя.
— Никуда я не уйду, ненормальная!
— Замолчи уже, а! — вроде пговорила с разражением в голосе, а губы расплылись в улыбке. Он точно не уйдет. Ведь без этой сумасшедшей, взбалмошной истерики жизнь будет пустая и неуютная. А как любой нормальный мужик, уют он любил…и Ваську …
* * *
Утро было как всегда раннее. Режим — есть редим, даже если это выходной. Отоспаться можно и днём. Таааак…я почему-то не в своей комнате и на мне лежит мужская рука…пошевелилась…Черт! Что это?
— Сычев, грязный ты извращенец, — это была первая мысль, вырвавшаяся на ружу криком, когда я почувствовала, как что-то упирается мне в ногу. Соскочила тоже быстро, как солдат на команду «Подъем».
Нет, конечно, проснуться рядом с мужиком приятно, но таааак…мы же друзья! Что-то я слишком часто в последнее время повторяю эту фразу. Такое ощущение, что себя хочу убедить.
— Ты что орёшь? — продрал сонные глаза.
— Это ведь не из-за меня? — ткнулана пальцем, указывая на плед.
— Господи, Богатырева, ты что как маленькая? — взвыл он, закрывая глаза ладонями.
— Утренний стояк? — скривилась так, что мышцы лица заболели. Какое же позднее осознание.
— Стояк под раковиной, а это всего лишь эрекция. Будем говорить о моей физиологии? Я думал в восьмом классе вам Матрёна все подробно объяснила, — припрел он нашу биологичку, которая никогда не стеснялась в выражениях и подробностях.
— Идиот, — фыркнула, понимая, что это ещё одна ступень к тому, чтобы я начала относиться к Сычеву, как к парню. Нет, нет и ещё раз нет! Это не правильно, так ведь нельзя! Решение только одно возможное и доступное — держать свои руки при себе и ни в коем случае не слушать свою неуправляемую внутреннюю Ваську.
А если быть до конца откровенной, эти утренние инциденты меня уже достали. Как мы могли целый месяц без них обходиться? Или я просто не хотела на них обращать внимания. А ведь он ни раз дефилировал в одном полотенце после душа, ни раз шутил про мое нижнее белье, говоря, что кощунство носить такие трусы, когда их видишь только ты сама. Ни раз заставал меня полураздетой, когда я забывала запереться….а это было. Но только почему-то заметила я это все только сейчас.
— Думаю, мне стоит поискать жилье, — уже было направилась в свою комнату, бурча себе под нос проклятия, всё ещё пытаясь внушить, что в дружбе таких казусов быть не может.
— Совсем идиотка? — Матвей хватает меня за запястье и тащит обратно на диван. И как бы я не барахталась и не пыталась вырваться, все было напрасно. Лишь оказалась придавлена его телом…
Он сверху, смотрит на меня как-то странно. Запястья мои скованы его ладонями и заведены за голову. Я могу легко освободиться от захвата, нужно лишь немного сноровки и тех знаний, которые мне дал тренер. Но не хочу! Это странно, но мне нравится это положение. Мне нравится, как вздымается его грудь от тяжёлого дыхания. Мне нравится как он смотрит, не понимая ещё, что ситуация двусмысленна. И…мое тело реагирует наполняясь жаром. Сыч немного наклоняется вперёд, но в этот момент на полу начинает играть противной мелодией его будильник.
— Пора на пробежку, — совершенно будничным тоном заявляет Сычев, сползая с дивана. — Кстати, завтра я уезжаю на две недели. У нас сборы перед чемпионатом.
— Это ты меня типа просишь не переезжать? — уточняю, пытаясь нормализовать дыхание и сердцебиение. Если бы не будильник, что могло бы сейчас произойти? Лучше об этом не думать. По крайней мере не сейчас.
— Ты бросишь своего друга умирать голодной смертью?
— Друга? Нет! Друга не брошу!
4. Марат
Не люблю недоговоренностей, не люблю, когда от меня что-то скрывают, а ещё не люблю, когда Сычева нет рядом. Его сборы растянулись на целых три недели, мол, нужно форму набрать и не отвлекаться ни на что. Приезжать к нему он мне запретил, объяснив это тем, что у них жёсткий контроль и посторонних на территорию базы вообще не пускают. У меня вроде было чем заняться. Например, Никита, с которым отношения хоть и медленно, но развивались.
Помню, у меня в детстве была черепашка. Так вот, она быстрее двигалась, чем то, что происходило между нами. Он как-то обмолвился тем, что я очень молода и в жизни ничего не смыслю. Сначала приняла это как комплимент, а после недели вялотекущих отношений поняла, что стоит бить тревогу. Катаеву не нужна была взбалмошна, особа с ветром в голове. Пришлось доставать из нутра свою серьезную личность по имени Василиса Михайловна и явить серьезному парняге. С этой дамой у нас было все сложно, именно поэтому Васька ее всегда подавляла.
И все же — не получилось, не вышло, не сложилось. Отношения, достигшие какой-то определенной точки комфортабельности, вдруг перестали существовать.
— Извини, Василиса, ты замечательная девушка, и безумно мне симпатична.
— И после подобных слов всегда следует но.
— Да, оно есть. Я встречался с девушкой, давно. Очень её любил, но, как говориться, не сложилось. А вчера я случайно узнал, что она беременна. И это мой ребенок.
— Ну, что? Здорово! Рада за тебя, — это был скорее сарказм, потому что мне действительно нравился этот мужчина. Не готова я была к тому, что меня бросают. И вообще, как меня такую милаху можно бросить? Оказывается, можно!
Нет, я все понимала, и действительно, где-то очень-очень глубоко была рада за Никиту, но девочкам свойственно обижаться. Тем более тут откровенно заявили о том, что кто-то оказался в его постели в тот момент, когда он мне начал нравится. Уязвленное женское самолюбие не могло это простить. Но ведь и дать эту самую постель ему я не могла.
— Это Морозова? —
