Жизнь и учение св. Григория Богослова - Иларион Алфеев

Примирение с Богом происходит через покаяние. Смысл всякого страдания, всякого бедствия — в том, чтобы человек через покаяние и исправление воссоединился с Богом, от Которого отпал через грех. Милость Божия к целому народу зависит от покаяния каждого индивидуума: эту библейскую истину повторяет Григорий своей пастве. Всенародное покаяние, следующее за покаянием отдельного человека, может изменить гнев Божий на милость:

Итак, приидите все, братья, поклонимся и припадем и восплачем пред Господом, сотворившим нас. [372] Составим общий плач, разделившись по возрастам и полам. Возвысим голос моления и донесем его до слуха Господа Саваофа, вместо ненавистного Ему вопля. [373] Предупредим гнев Его исповеданием. Пожелаем уведеть Его изменившимся по отношению к нам, как прежде видели Его разгневанным на нас."Но кто знает, — скажешь, — что Он обратится и раскается и оставит на нас благословение?"[374] Достоверно знаю это я, ручающийся за Божие человеколюбие: Он оставит гнев, который для Него противоестественен, и даст место тому, что для Него естественно — милости. К гневу мы принуждаем Его, а к милости Он сам имеет стремление. И если наказывает, будучи принужден к этому, то неужели не помилует, следуя тому, что для Него естественно? Помилуем только сами себя, открыв путь праведному милосердию Отца! Посеем со слезами, чтобы пожать с радостью. [375] Будем ниневитянами, а не содомлянами: уврачуем порок, чтобы не погибнуть вместе с пороком.[376]

Покаяние, о котором идет речь, выражается не только в слезах: более всего оно выражается в делах милосердия по отношению к ближним. Раздать хлеб голодным, ввести в дом нищих и не имеющих крыши над головой, одеть того, у кого нет одежды — вот добродетели, благодаря которым примиряется с нами Бог, умягчается небо и дождь милосердия Божия сходит на землю.[377]

Милосердие

Темам милосердия, сострадания, активного доброделания посвящено также Слово 14–е,"О любви к бедным" ". Оно было произнесено около 373 г. в Кесарии Каппадокийской и обращено к городской бедноте, среди которой было немало прокаженных. [378] Григорий начинает Слово с описания" "луга добродетелей" ", на котором произрастают вера, надежда, любовь, страннолюбие, братолюбие, человеколюбие, долготерпение, кротость, ревность, укрощение плоти, молитва и бдение, чистота и девство, воздержание, пустынножительство и безмолвие, умеренность, смиренномудрие, нестяжание и пренебрежение богатством. [379] Трудно отдать предпочтение какой‑либо одной из перечисленных добродетелей:

Короче говоря, хорошо созерцание, хороша и деятельность: первое — как возносящее отсюда, входящее во Святое святых и возводящее ум наш к тому, что сродно ему; вторая — как принимающая Христа, служащая ему и делами являющая любовь. Каждая из этих добродетелей есть некий особый путь ко спасению, приводящий, конечно же, к какой‑либо одной из вечных и блаженных обителей. Ибо как различны роды жизни, так и обителей у Бога много, [380] разделяемых и назначаемых каждому по достоинству; итак, один пусть исполняет одну добродетель, другой — другую, третий — несколько, а четвертый — и все, если это вообще возможно…[381]

Однако из всех заповедей первой и важнейшей является любовь, и прежде всего — любовь к бедным, страждущим и обездоленным. Ничто так не угодно Богу, как милосердие, жалость и сострадание, ибо эти качества свойственны Ему Самому. Поэтому мы должны помогать всем страждущим, какова бы ни была причина их страданий — вдовство, или сиротство, или эмиграция, или жестокость господ, или наглость начальников, или бесчеловечность сборщиков подати, или кровожадность разбойников, или алчность воров, или конфискация имущества, или кораблекрушение. Большей жалости заслуживают те, кто внезапно оказались в беде, чем те, которые уже привыкли к своему бедственному состоянию. Но с особым состраданием следует относиться к тем, кто заражен" "священной болезнью" ", т. е. проказой.[382]

Григорий с искренним и глубоким чувством описывает прокаженных, которых довелось ему увидеть в Кесарии Каппадокийской:

Я не могу без слез видеть их страдания, и даже при воспоминании о нем сердце у меня сжимается… Вы сами свидетели этих страданий. Перед глазами вашими зрелище страшное и плачевное, невероятное для тех, кто не видел его: люди при жизни ставшие мертвыми.., которых едва ли можно узнать, кем они были прежде, и откуда они; скорее, это несчастные останки тех, кто некогда были людьми, которые, чтобы быть узнанными, называют имена своих отцов, матерей, братьев, свое место рождения:"Я — сын такого‑то, и мать моя такая‑то, имя мое такое‑то, да и ты сам был некогда моим другом и знакомым" ". И говорят они так потому, что не имеют прежнего внешнего облика, по которому можно было бы их узнать. Это люди изувеченные, лишенные имущества, семьи, друзей, даже своих собственных тел; единственные из всех люди, одновременно жалеющие себя и ненавидящие себя, не знающие, о чем скорее плакать — о тех ли членах тела, которых уже нет, или о тех, которых скоро не станет… Кто ближе отца? Кто сострадательнее матери? Но для этих людей запечатаны и двери родительского сердца… Их гонят из городов, гонят из домов, с рынка, с народных собраний, с дорог, с празднеств, с пиров и — о несчастье! — отгоняют даже от самой воды![383]

Бедственное положение прокаженных и их социальная незащищенность заставляют Григория размышлять о скоротечности человеческой жизни, о несовершенстве тварного мира, о смысле страданий. Человеческие страдания всегда были и остаются одним из главных аргументов против веры в Промысл и благость Божию. С другой стороны, некоторые предпочитают отгородиться стеной равнодушия от страждущих, ссылаясь на волю Божию: люди страдают потому, что Богу так угодно. Григорий считает лицемерами тех, кто подобным образом относится к страждущим, и говорит о том, что причины людских страданий нам неизвестны, как неизвестен способ управления вселенной. То, что кажется нам несовершенным и безобразным, может быть совершенным и прекрасным в глазах Божиих. Истинный смысл всей нашей жизни откроется нам только в будущем веке, поэтому вместо того, чтобы обвинять Бога, следует верить в Него и Его Промысл:

…(Некоторые) осмеливаются так говорить:"От Бога их страдания, от Бога и наше благополучие. И кто я, чтобы дерзать нарушить Божие определение и казаться более благим, чем Бог? Пусть им будет трудно, пусть бедствуют, пусть страдают: значит, заслужили!"Говорящие так только тогда боголюбивы, когда надо сберечь свои деньги… Но неизвестно еще, от Бога ли посылаются страдания тем несчастным, ведь и материя может сама по себе причинять расстройства… И кто знает, за злые ли дела наказывается один, и за похвальные ли возвышается другой? Может быть, совсем наоборот: этот возвышен из‑за своей порочности, а тот испытывается из‑за добродетели; этот выше возносится, чтобы и пасть глубже.., а тот и сверх обычного искушается, чтобы, пройдя испытание, как золото в горниле, освободиться и от самого малого зла, которое имеет… Бывает и здесь (наказание) для некоей пользы — или чтобы бедствиями отсекались пороки злых, или чтобы благополучием облегчался путь к добродетели добрым — но так случается не всегда и не везде, ибо это принадлежит будущему веку, где одни получат награды за добродетели, другие же — наказание за пороки… Здесь все происходит по иному закону и иному знанию, и все направлено к той жизни; у Бога же, конечно, выравнивается и то, что кажется нам неровным.[384]

То, что в мире много страждущих, больных, скорбящих и бедствующих, должно вызывать у нас не обвинения в адрес Бога, но желание изменить мир к лучшему, творчески вмешаться в ситуацию. Бог призывает нас к со–трудничеству, Он хочет, чтобы мы разделили с Ним заботу о бедных, взяли на себя часть Его попечения о больных и обездоленных. Христианин призван являть лик Божий там, где слезы и горе, где нужда и бедствие; он должен быть богом для тех, кто потерял Бога, потерял веру, кто впал в уныние и отчаяние:

Здоровый и богатый пусть утешит больного и бедного; кто не упал — упавшего и разбившегося; веселый — унывающего; наслаждающийся счастьем — утомленного несчастьями. Воздай что‑нибудь Богу в благодарность за то, что ты — один из тех, кто может оказывать благодеяния, а не из тех, кто нуждается в благодеянии, что не ты смотришь в чужие руки, а другие — в твои… Будь для несчастного богом, подражая милосердию Божиему… Всякий мореплаватель близок к кораблекрушению.., так и всякий имеющий тело близок к недугам телесным… Пока ты плывешь при благоприятном ветре, подавай руку терпящему кораблекрушение; пока ты здоров и богат, помогай бедствующему… Если и ничего не имеешь, поплачь вместе со страждущим: великое лекарство для него — милость, исходящая из твоего сердца; и искренним состраданием намного облегчается горе.[385]