За темнотой моих век - Евгений Сергеевич Никитин

гулов уходящих вдаль и возвращающихся оттуда же, один за одним, поездов, или угомонил бы скрежет новых колодок, скрипящих металлом параллельно шуму работающих двигателей бесконечно колесящих авто, томно измученных пробками суетливой Москвы. Но ничего этого будто бы не было вовсе, словно вымысел в моей голове проецировал желание слышать округу, созданную мной же самим, и лишь тиканье часов у меня на руке напоминало, прерывая гробовое молчание всего сущего, что я все еще жив. Запутанным взглядом окинув свой циферблат, указывающий маленькой стрелкой на единицу, я еще раз задумался и постарался припомнить, как мне удалось здесь оказаться и почему так случилось, что мир весь в моменте заглох, пока мужичок не прервал мои мысли своей уникальной интонацией мягкого и постоянно добросердечного голоса, будто бы никогда не знавшего тембров сердитости, злости и гнева ветров..

— Значит, вам всем грозила смертельная опасность.. — Врач преспокойно потирал свой подбородок двумя пальцами, но его задумчивый вид никак не давал мне повода считать, что он в полной мере осознавал всю угрозу той ситуации, в которой мы очутились тогда. — Я действительно слышал такую фамилию, как Богов, а вскоре по новостям видел и лицо второго человека, Алекса Лукаша… Такой приятный на вид молодой человек, даже не верится, что он мог покалечить федерального оперативника..

— Вы не понимаете, — я перебил его рассуждения и сгруппировался в кресле с более чем серьёзным видом. — Эти люди не терпят ошибок, они не ведут бесед, они не дают шанса на переговоры, от них не спрятаться и не откупиться. Принцип этих людей заключен лишь в одном правиле: тот, кто сильнее, тот и ест… Того, кто проиграл… Того, кто позарился на их успех, на их семью, на их мнение..

Мы около часа потратили на разные предложения друг другу тогда, в кабинете администрации, той ночью, что была пиком жаркого лета. Мы втроем оживленно метали предположения о развитии событий, отвергая видение ситуации, подвергая критике друг друга из-за бреши в идеях каждого. Зерна здоровых мыслей были почти во всем, но нам не хватало чего-то, какой-то уверенности в том, что это сработает..

— Отдать груз, накинуть сверху хорошую сумму и разбежаться с ними это самое целесообразное, что мы можем сделать! — Серый с грохотом опустил свой кулак на поверхность стола.

— С чего ты взял, умник, что они нас отпустят?! — Кот громко хлопнул ладонью о тот же стол в ответ.

— Потому что с нашей стороны это будет правильно! — Кричал во все горло Серый, покраснев в лице, как обезумевший бык.

— Да им плевать, правильно или нет! — Макс прошелся от стены к стене и, вывернув шею в четверть оборота, злобно уставился на Серого. — Не простят они нам ничего, хоть миллиард перед ними поставь… У них принцип есть: ничего не оставлять безнаказанным, понимаешь?!

— Но просить помощи у Клима тоже самоубийство, тогда все старшие будут в курсе, что это мы ограбили армянина! — Серый снова кричал в ответ, тараща красные, как его лицо, глаза на Макса. — Долбанные двигатели — это черная метка для нас, теперь что со стороны законников нас могут прихлопнуть, что равно и со стороны британцев будет то же самое..

— Мы в петле, а по бокам уже встали двое палачей, остается лишь дождаться, кто.. — Макс сел рядом со мной на диване, тогда я уже докуривал сигарету примерно десятую и жалел, что из-за таблеток не могу выпить несколько стаканов виски за раз, чтобы хоть как-то убрать эту рябь в голове. — Ник… Я не знаю, что делать..

— Время ещё есть, — никогда до этого неизведанным мне тоном я проговорил эти слова. — Нурик ушел искать грабителей на противоположную от нас сторону, и пока его мозг употребляет в него заложенную мысль, у нас есть шанс что-то придумать.. — Я потушил еще один окурок и увеличил локацию пепельницы на полу. — Серый, я знаю, у вас есть родственники в Твери. Отправь Олю в безопасное место сегодня утром под предлогом, что кто-то из семьи тяжело болен и нужна помощь… Предупреди родных, пусть войдут в положение и удерживают ее там сколько можно дольше..

— Хорошая мысль, — впервые за этот час красная краска с лица Серого начала удаляться, а в голосе появилась некая уверенность, заменившая, за спрятанной паникой, громкую ярость. — Провожать будешь?

— Нет, — сходу утвердил я свое решение. — Скажи ей, что я срочно уехал по делу, и его никак нельзя было отложить. Пообещай сестре, что я обязательно позвоню и следом приеду… А в подтверждение я напишу сообщение ближе к утру, чтобы она не брыкалась… Посади ее в такси, оплата только наличными..

— Сделаю, друг.. — Уставшее от эмоций тело Серого уселось в кресло и он закрыл глаза, прикрыв их ладонью.

— Нужно оповестить всех наших, чтобы отправляли семьи из города, — Кот повернулся ко мне лицом, ожидая от меня одобрения, но в его голове всплыл разумный вопрос. — Как считаешь, сколько им понадобится времени, чтобы понять, кто их ограбил? Неделя, две?

— Уже знают, — я словно убил в нем жизнь, так потускнели его глаза от отчаяния, а я все продолжал высказывать свои мысли роботизированным голосом, безжизненным и монотонным. — Прошло две недели с тех пор, как все случилось, они уже наверняка отправили бойцов на границу, чтобы узнать все заковыристые факты у нашего полковника, а методы допроса у этих людей такие, что даже Егорыч вполне все им выложил, и благодаря выбитой информации, совершенно не хитрыми соображениями можно прийти к выводу, что это непосредственно мы..

— Почему мы тогда ещё дышим? — Горло Серого пересохло от моих изложенных дум, и он с хрипотцой вопросил.. — Где же они?

Никто не знал ответа, может, тем и было для нас испытание — не утихающие мучения от томящегося ожидания жестокого наказания. Нет, нет и еще раз нет… Так как мы прожили еще полтора месяца лета без каких-либо происшествий, касающихся этого дела. Все было так преспокойно, что даже в голову иногда заползали вселяющие надежду мысли о том, что все вконец забылось, что нам повезло, что хищник ушел и больше не кидает на нас свой прожорливый взор. Некоторые из нас по окончании августа начали возвращать семьи в город и, пресловуто веря в некую удачу, начали выползать из своих нор, вновь совершая набеги на соседние районы, проворачивая дела ближе к центру Москвы, где цены, естественно, били о потолок по сравнению с нашими..

— А что же вы? — Доктор миловидно поднял сложенные ладони ко мне, совсем не мужественно делая вопросительный жест. — Вы забрали Олю обратно?