Два цвета страсти (СИ) - Анастасия Смит

на тему, у кого я должна остаться. Мама же будет кричать, что у неё, потому что она меня сколько вынашивала, и родила. Папа же, будет кричать, что с ним, потому что он кормит семью, а мама лишь всё тратит. К тому же у мамы нет специальности. Она лишь домохозяйка. Конечно же, если бы я осталась с ней, то папа был бы просто обязан помогать нам финансово, но всё же…  Конечно же, маме бы пришлось срочно искать работу…  Но много ли заработаешь на работе, если ты даже институт не кончил? Ведь мама, несмотря на все уговоры моей бабушки, выскочивши в двадцать лет замуж за папу, бросила институт. Тот был старше её на три года, и уже имел довольно хорошую работу, к тому же, его отец оставил ему бизнес. И мне всегда повторял папа: «Учись, дочка, учись! Надо же будет кому-нибудь потом оставлять свой бизнес, как когда-то мой отец мне».

Родители бы долго препирались, у кого я должна остаться. Но, в конце-концов, выбившись из сил, они бы спросили, у кого я хочу остаться. Но я не знаю. Я их обоих люблю…

И я очень боюсь, что моя пророчество, когда-нибудь сбудется.

Так пролетела неделя. В школе уже стали обговаривать зимнюю погоду. Но первый снег всё никак не хотел идти. Синоптики разводили руками. Позже стало ясно, что такая погода по всей стране. Похоже, эта зима будет тёплой.

Евдокимов всё продолжал за мной бегать. Но когда в школу вновь вернулся Рома — смирился, что ему ничего не светит. Рома смотрел на него подозрительно. Похоже, он любил ревновать своих девушек. Хотел, чтобы лишь с ним они были, и терпеть не мог предательство и измену…  Конечно, ведь он такой…  классный!

Быкова ходила молчаливая и замкнутая. Из всего класса с ней общалась только Ирка, и то, через пень колоду.

Однажды, когда я шла вместе с Евдокимовым, на нас наткнулась Быкова. Она посмотрела на меня явно не дружелюбно. Я сделала вид, будто ничего не замечаю, а Евдокимов всё продолжал твердить одно и тоже:

— Ну Маш, ну пожалуйста! — повторял он в сотый раз. — Я прошу, дай мне хоть шанс! Пожалуйста! Ты поймёшь, что я лучше Ромы…

Славка вспыхнула. И тут же налилась слезами. А после чего сказала, кажется, впервые за всё это время:

— Молодец, Ахметова! Поздравляю! Тебе удалось прибрать к рукам того, кого я люблю!

Она выбежала из холла. Мы проводили её не понимающим взглядом. Но в глубине души я ликовала. Всё отлично! Теперь Быкова знает, что Евдокимов на меня запал!

Однажды, зайдя в сеть, я вдруг увидела позорную надпись на своей стене. Там была моя изуродованная в фотошопе фотография, а снизу было приписано: «Ахметова — шлюха!». Это было дело рук какого-то странного пользователя, которого явно не было у меня в друзьях. Тогда я точно поняла, что это Славкин фейк. Только она могла после всего случившегося это написать. Тогда же я и на её стене написала: «Быкова — жалкая проститутка!». Позже эта запись была удалена, видимо, она ей не понравилась. Я хотела было написать этому пользователю, что я прекрасно знаю, что это Славка, и что завтра в школе ей точно не поздоровиться. Особенно от Ромы. Но вдруг пользователь добавил меня в бан-лист, видимо, остерегался проблем. Тогда я лишь махнула рукой на это, готовясь к завтрашней драке с Быковой.

Но, это было слишком рискованно. Тогда я позвонила своему старому поклоннику — Паше. Он учился в другой школе, но я с ним познакомилась, когда ещё ходила в Художественную школу. Он тогда сердечно клялся, что за меня порвёт любого, и т. д. Вот, пришло время пустить в ход его мужество.

Я вкратце описала ему Славку. Русые волосы, неприметные глаза. Позже описала скинуть её фотографию, что и сделала. Он обещал, что ещё позовёт своих друзей. Я же, изъяснила ему всю историю, мол, меня оскорбили, причём довольно жестоко и нагло, причём на виду у всех, однако немного приукрасив.

— А ты уверенна, что это именно она? — поспешил уточнить он.

— А кто же ещё? — воскликнула я. — Это могла сделать только она, особенно, если учесть сегодняшние школьные события.

И я вкратце объяснила ему, что она могла вполне сделать это из зависти, или же из-за обиды. Тот согласился. Я посвятила его в рабочее расписание Быковой, что она как раз завтра засиживается в школе допоздна в библиотеке — пишет рефераты.

Вот так Быкова! Вот так тихоня! Недаром в народе говорят: В тихом болоте черти водятся! Ведь ясно и понятно, что всё это неспроста. Видно, поняла, что своей неприметной внешностью мало чего в жизни добьётся, и решила действовать подло, из подтяжка. Ну ничего, завтра Паша ей устроит!

Через два дня в школу прибежала зареванная Славка. Она стала истерически бить меня своими худощавыми кулачками.

Над правым глазом у неё был синяк. На щеке виднелся рубец. Была разбита губа. На костяшках пальцев и на локтях была содрана кожа.

— Это всё ты! Ты! — продолжала она, пока на мою защиту не встал Рома. Не обращая внимания ни на что, она продолжала наносить удары теперь уже и Роме.

— А ну, заткнись! — гаркнул он на неё. — И успокойся! Расскажи всё по порядку!

— Это всё она! Она! — ткнула она мне в плечо, смотря на меня глазами сумасшедшей, не обращая внимания на Ромины крики. — Это из-за неё меня вчера избили! Из-за неё!

Вишневецкий развёл руками, мол, совсем с катушки слетела. Быкова же продолжала вырываться из его объятий.

Ни про то, что Быкова писала на моей стене гадости, ни про мой коварный план никто