Созвездие Девы, или Фортуна бьет наотмашь - Диана Кирсанова

Жора пробормотал что-то.

– Что ты говоришь, боже мой! Как это – «пусть женится»?! У мальчика первый курс, у мальчика впереди целая жизнь, у него такие перспективы! И он должен взваливать на себя весь этот ужас? Конечно, мы с отцом приняли меры! Мы подняли на ноги Юркиных друзей, подруг, учителей, мы сами разговаривали с ним часами, у отца даже сердечный приступ был… Слава богу, что мальчик сдался! Он обещал нам никогда больше с ней не видеться. Но ты подумай, Жора, какова нахалка! Я приехала к ней в дом, хотела поговорить по-женски, по-человечески, предложить помощь, врача… А она заявляет – я, дескать, вашего Юрочку в два счета посажу! Я – несовершеннолетняя! И зло так говорит, знаешь… глаза красные, губы дрожат. Он, говорит, предатель. Он мне кольцо золотое подарил с изумрудом, обручальное. Он жениться обещал! А ты, я говорю, малолетняя дрянь! Такой мальчик, такой мальчик, свет в окошке… И ты думала, мы тебе его отдадим?! Не заслужила ты такого принца, говорю… так она, Жорка, в волосы мне вцепилась, представляешь?! Еле люди нас разняли…

Татьяна ненадолго замолчала – из-за двери донеслись глухие рыдания. Жора опять что-то пробормотал.

– Да нет же! Никаких «рожать», это же с самого начала было ясно! Аборт она собиралась сделать. А потом исчезла! В самый решающий момент! Мы уже вздохнули спокойно – так нет же! Через четыре месяца является – и сверток в руках! Родила! Но при этом, Жорка, вот же сучка какая, при этом она всякими справками и свидетельствами запаслась, чтобы, значит, на Юрку… ну… чтобы на него надавить. Прямо зациклило ее на этой мысли: посажу да посажу! И мы уже готовы были, чтобы женился он на ней, конечно, ради формальности! А она свое – не надо мне ваших подачек, я его посажу! И самое главное, ведь она и в самом деле это может! Девка несовершеннолетняя, вся деревня знает, что Юрка с ней путался, справки из поликлиники, что она на учете стояла и рожала, у нее есть! Это же страшно подумать, что мальчику грозило! Сперва она и слушать ничего не хотела: я, говорит, ему поверила, а он меня обманул. Он говорил, что любит, он – предатель, и не прощу я его никогда. Мне, говорит, жизни не будет, если не накажу гада. Как заведенная об этом твердила! Ну точно – с катушек съехала! Уж сколько раз я к ней ездила, сколько слез пролила… Страшно вспомнить, Жорка, я же в ногах у нее валялась, то есть в буквальном смысле слова – по полу ползала, руки ей целовала… Уговорила кое-как. Только эта нахалка условие мне выдвинула: в Москву ее увезти, паспорт российский любой ценой оформить и ребенку пребывание в хорошем учреждении оплатить, а потом и ее будущее обеспечить… Так она и заявила: если у Юрки вашего имеются все условия для дальнейшей жизни, то и я ничем не хуже. Я тоже хочу в Москве жить, а не догнивать в этом углу, тем более что тут все все обо мне теперь знают! Ну ты представляешь?! И ведь пришлось нам согласиться, Жорка, а куда было деться-то? Увезла я ее из деревни… Денег столько, сколько она сразу же запросила, у меня не было, договорились, что я каждый месяц буду платить – «алименты», как она сказала… И детсад проплачу, какой она сама выберет. И жилье ей найду… Вот из-за этого я ее к тебе и привезла. Брат ты мне или не брат? Пусти девку пожить! Авось ненадолго, может, подберет ее кто, такие проныры везде устроиться сумеют… Ну не к нам же домой ее везти, Жора!

– …

– Ох, ну спасибо тебе! Комнаты у тебя изолированные, мешать вы друг другу не будете. Да и ненадолго все это. Год – самое большее. Не станет же она из меня до конца жизни соки тянуть? А через год-два ее история вообще никому не будет интересна, мало ли паскудниц готовы для нормального парня ноги раздвинуть… Спасибо, брат, выручил, всех нас выручил! Значит, я ее приведу, и пусть живет. Только ты прописать ее не вздумай. Обойдется!

Весьма довольная баба Шура на цыпочках вернулась на свой сторожевой пост. А вскоре из подъезда вышла и сама Татьяна, красная и, как показалось бабе Шуре, заплаканная.

– Вы тут девочку не видели? – спросила она. – В спортивном костюме. Сказала – вернусь через пятнадцать минут…

– А вот она ж, – и баба Шура действительно указала на Дашу, которая как раз появилась между деревьями.

На этом рассказ бдительной соседки оборвался. Вздохнув, баба Шура поерзала на скамейке и сказала словно бы извиняющимся тоном:

– Ну вот и все, что я знаю, девушка. Может, это и поможет вам чем, а только я так думаю, что ни в каком пособии для этих, как их, малообеспеченных, Дашка эта не нуждается. Деньги ей Татьяна каждый месяц привозила, аккуратно, каждого пятого числа. Одевалась она – ух! – так, что глазам больно, и поведение тоже такое, что скромницей ее не назовешь. Очень уж самостоятельная девица. И пацаненка своего, как принца, тоже старалась одевать – пацан у ней аккурат к Новому году родился, только никто его не навещал, или, скажем, чтобы одежки-игрушки передавать мальчонке – не было этого. Ни сама Татьяна, ни сын ее, никто. А эта Дашка, ну и заносчивая девица! У нас в деревнях таким ворота дегтем мазали, а эта – голову задрала, идет мимо, и хоть бы раз поздоровкалась! А потом исчезла. Вместе с ребенком. Только мы их и видели.

– Давно исчезла?

– Да вот перед летом.

– А где живет Татьяна? Точный адрес можете дать?

– Откуда? Она, если меня завидит вот тут, на лавочке, конечно, и поздоровкается, и кивнет. Сразу видно воспитанную женщину! Но так, чтобы, скажем, разговориться, присесть и тем более адрес свой сказать – этого нет, не было. Деловая она. Это я на пенсии… сорок пять лет в Мытищинской прокуратуре вахтером отработала!

– Спасибо, очень ценные сведения вы нам предоставили, – сказала я. По всему было видно, что больше ничего существенного баба Шура уже не добавит.

Я встала с лавочки:

– А этот, Жора из семнадцатой… Он сейчас дома?

– Да куда ж ему деваться, алкоголику…

О том, как мне удалось «выдурить» у Жорки-алкоголика улицу, номера дома и квартиры, в которой жила его сестра Татьяна, я рассказывать не буду – не самое интересное место в этой истории. За сто рублей этот заросший, косматый, плохо отдающий себе отчет во всем, что не касалось его жажды опохмелиться, алкоголик был готов продать не только адрес родной сестры, но и саму эту сестру вместе с потрохами.

Обмен быстро состоялся. Три раза повторив адрес, я сунула в трясущуюся руку розовую бумажку и еле успела выскочить из квартиры до того, как Жорка-алкоголик захлопнул ее, чтобы на непослушных ногах устремиться к ближайшему пивному ларьку.

Я неторопливо шла к метро, на ходу раздумывая, что делать дальше.

Теперь мой путь лежал в центр города. Татьяна, если верить ее брату, жила в районе станции метро «Сокол» – на улице Врубеля.

Ах да! Чуть не забыла!

Возле метро я купила самый дешевый мобильный аппарат и сим-карту, ведь мой прежний мобильник, равно как и все документы, остался в руках похитителей из «Голубого топаза». Сделала я это с одной целью – позвонить Аде.

Она откликнулась после второго гудка.

– …я нисколько не сомневалась, что этот день будет для вас богат событиями, Вера, – сказала она, выслушав меня. Я постаралась говорить сухо и сжато, обозначив самую суть произошедшего. – Девочку, безусловно, жаль, но вашей вины тут нет. Наберись она смелости и расскажи вам обо всем, ничего этого не случилось бы – вы бы ей просто не позволили идти за сыном одной, а все мы втроем обязательно придумали бы какой-нибудь другой выход. Но речь сейчас не об этом.

– Да, не об этом, – перебила я ее. – Ада! Я надеюсь, вы не будете спорить, что осиротевшему ребенку угрожает серьезная опасность? Мы должны как-то предотвратить ее. Что можно сделать? Позвонить в милицию? Администрации детского сада? Нельзя допустить, чтобы мальчик попал в руки негодяев – господи, как только я подумаю, что такое может случиться, у меня голова начинает кружиться! Двухлетний ребенок, да его достаточно яблоком или конфетой поманить, и…

Голос в трубке звучал уверенно и ровно.

– Ничего этого не будет! Мальчик в безопасности. В детсад звонить не надо – ведь переполох там поднялся еще при вас, взрослые – воспитательница и этот охранник – прекрасно видели, что кто-то пытался увести ребенка, и теперь его наверняка охраняют сорок тысяч нянек. Кроме того, этот мальчик, Павлик, – он ведь не из тех, кто даст заманить себя яблоком или шоколадкой. Он родился под Новый год, это значит, что ребенок – Козерог. Дети этого знака с трудом завязывают дружеские отношения, потому что от природы они очень боязливы и подозрительны, хотя и способны на самую верную и преданную дружбу. Заметьте – дружбу, а не на знакомства и приятельство с первым встречным! Ребенок-Козерог не пойдет за таким встречным. Он возьмет за руку только того, в ком уверен.

Она на миг умолкла, словно приглашая меня сделать какой-то вывод. Я молчала.

– Вы понимаете, Вера, что это значит? Та женщина, Екатерина Шатова, позвавшая его из-за оградки, хотела вовсе не выкрасть мальчика, а спасти его. Он считает ее своим другом – именно поэтому ребенок последовал за Екатериной без особых раздумий. Как и у всякого маленького Козерога, у этого Павлушки рано проявился вполне зрелый ум, а такие дети стремятся общаться скорее со взрослыми, чем со сверстниками. И защитная реакция в форме интуиции у них – врожденная. Поэтому уверяю вас – ребенок сейчас в безопасности: его берегут работники детсада, о нем думает его взрослая подруга Екатерина Шатова, и, наконец, он и сам не даст себя в обиду.