Будь моей - Мария Летова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я тебя, мамочка… – шевелит она губками.
Я уверена, уже через неделю она привыкнет к новому месту и к тому, что мы поселимся с Рязанцевым. Она капризничает, потому что не привыкла меня с кем-то делить. Мы слишком долго были только вдвоем. Я и она. Только в самом начале, когда она родилась, мы некоторое время прожили у моих родителей, ведь я ни за что не справилась бы в одиночку.
Егор ночью улетел в Китай.
Я могла бы полететь с ним, но я этого не сделала. Вместо этого я собираюсь поближе познакомить свою дочь с ее отцом, и я не помню, когда в последний раз так нервничала.
Поднявшись с колен, поправляю льняную рубашку, заправленную в свободные брюки. Еще только десять утра, а на улице настоящее пекло и духота, и я не нашла ничего удобнее и комфортнее, чем эта одежда, которая делает меня немного скучной.
Достаю с полки красную панамку и надеваю на дочь.
Отвернувшись, она засовывает в свой салатовый рюкзак двух новых зайцев – подарки Андрея и Влада, а мне вручает третьего – старого и потрепанного.
Если бы меня ввели в транс, клянусь, я увидела бы по ту сторону плюшевых зайцев.
– Мы будем брать самокат? – уточняю у дочери.
– Да. И орешки… для белочки!
Открыв входную дверь, я пропускаю ее вперед.
Софи вприпрыжку направляется к лифтам. Тычет пальчиком на кнопку, спрашивая:
– С кем мы сегодня будем гулять? Позвоним маме Сильвии? – вспоминает свою подружку с детской площадки.
Прикрыв глаза, я набираю в легкие побольше воздуха, чтобы успокоить свои нервы, и говорю дочери:
– Нет. Мы позавтракаем и погуляем с моим другом…
– Каким другом?
– Его зовут Влад. Помнишь его? Он подарил тебе зайца…
– Угу… – повиснув на поручне лифтовой кабины, дочь рассеянно качает головой. – Он твой друг? – смотрит на меня снизу вверх. – И мой друг?
– Он очень важный для нас человек.
Это обстоятельство она принимает легко и просто, интересуясь в ответ:
– Мне нужно вести себя хорошо? Прилично? Как леди?
Смеюсь, подергав ее за кудряшки. Это слово в ее лексиконе появилось благодаря моей маме. Она постоянно учит внучку этикету. Не могу сказать, чтобы слишком успешно, но кое-что в голове у Софи оседает.
– Просто будь собой, зайка. – Глажу ее щечку.
– Это я могу… – хихикает, задирая вверх ногу.
Когда мы выходим на улицу, солнце немного затянуто тучами, которые отражаются в знаменитом городском пруду.
Пройдя по дорожке вдоль воды, добираемся до детской площадки, которую София очень любит.
Я собираюсь написать Градскому и сообщить, где нас искать, но вижу его раньше на одной из дорожек. На нем джинсы, белые кроссовки и серая футболка. На голове черная бейсболка, которая скрывает от меня верхнюю часть его лица.
Глядя на то, как под футболкой угадываются мышцы его груди и пресса, мои глаза захлебываются в проклятом эстетическом удовольствии, которое щекочет живот. От вида его жилистой высокой фигуры – тоже.
Он разговаривает по телефону, но быстро заканчивает диалог и кладет телефон в задний карман джинсов, оказываясь рядом со мной слишком быстро.
Заглядываю под козырек его бейсболки, подняв к нему лицо, и пытаюсь вдохнуть.
Его глаза находят мои, и на секунду все мое внимание поглощают черты его лица, которые я рассматриваю в этом утреннем свете. Как и крошечные крапинки на серой радужке. Чистой, холодной и такой знакомой.
– Привет, – тихо произносит Влад.
– Привет. – Отворачиваюсь, чтобы скрыть свое напряжение.
Глава 20
Машу дочери рукой. Привлекаю ее внимание под неровные удары сердца. Софийка скатывается с горки и, поправив панамку, не спеша идет к нам. На ходу разглядывает Влада, смотрит на него снизу вверх, когда оказывается рядом.
Наш разговор и то, что я сказала о нем, заставляют ее быть к нему внимательной.
Я вижу, как Градский напрягается. Кошусь на него, боясь, что они могут не поладить.
Этот вопрос еще каких-то две недели назад волновал меня меньше всего в жизни, а теперь натягивает нервы, потому что внутри меня все жаждет, чтобы они поладили.
Почему мне это так важно?!
Потому что от иной перспективы меня будто мысленно тошнит.
Снова перевожу глаза с Софии на Градского.
Он выглядит растерянным. Это чертовски забавно. Он забавно растерянный. Горбит плечи и не знает, куда деть руки, когда дочь смотрит на него с любопытством, цепляясь пальчиками за штанину моих брюк.
– Поздоровайся, – прошу, опустив на нее глаза.
– Приветик, – булькает Софийка.
– Привет, – Влад смотрит в ее лицо, чуть приоткрыв губы.
Он каждый раз смотрит на нее так, будто хочет запомнить каждую деталь. Это не может не задевать во мне все жизненно важные клавиши, потому что это я произвела ее на свет, и это было совсем не изящно. Мои роды были в высшей степени примитивным и очень громким процессом. Кажется, я только тогда и поняла, во что вляпалась.
– Ты тоже будешь забирать маму по вторникам на ночь? – слышу я вдруг.
– София! – смотрю на нее, ахнув.
Стреляю глазами в лицо ее отца.
Его брови иронично ползут вверх, когда он переводит взгляд на меня.
– Кхм… – Градский чешет пальцами заросший темной щетиной подбородок. – Я так понял, вторники у тебя уже заняты?
– Мы не будем об этом разговаривать.
Чтобы свернуть эту беседу прямо сейчас, шикаю на дочь, не давая сказать еще что-нибудь из того, что Градского не касается.
– Пойдемте, – показываю рукой на противоположную сторону пруда. – Я есть хочу. Еще успеем на завтрак в наше любимое кафе. Ты голодный?
– Немного, – он качает головой, а его глаза медленно путешествуют по моему лицу.
Софи выбила меня из колеи своими выкрутасами, и я мгновенно потеряла концентрацию, но я тоже на него смотрю. Открыто и немного с вызовом.
Я все еще привыкаю к его присутствию рядом. К тому, что он имеет право быть поблизости от нас с дочерью. Мое тело реагирует на него. И я злюсь на саму себя. На свою слабость.
Поправив бейсболку, Влад откашливается и говорит, обращаясь к Софи:
– Давай руку.
Я нервно сглатываю, переводя глаза с его раскрытой ладони на дочь.
Софи прячет ладошку за спину, вопросительно на меня поглядывая.
– Дай ручку. Влад наш друг, помнишь?
– Ладно…
Ее сомнения развеиваются примерно за секунду. Подскочив, она вкладывает свои пальчики в руку Влада. Я вижу, как дергается его кадык, пока он
