Я, опять я и еще раз я - Нора Робертс

Луиза долго молчала, потом тяжело вздохнула.

— Да. И еще я бы четко зафиксировала этапы каждой процедуры, ее продолжительность, кто мне ассистировал и так далее. Я указала бы имя пациента, имена всех медицинских и технических работников, принимавших участие в процедуре. Я добавила бы свои личные замечания и комментарии. Но здесь нет систематизированных наблюдений. Это вообще не похоже на медицинскую карту.

— Ладно. Спасибо. — Ева протянула руку за распечаткой.

— Ты думаешь, он был замешан в каком-то аукционе? В торговле людьми? И поэтому его убили?

— Это версия, — повторила Ева и встала. — Многие врачи страдают комплексом божества.

— Некоторые, — холодно поправила ее Луиза.

— Даже бог не сумел создать идеальную женщину. Может, Айкон решил отыграть очко у Всевышнего. Спасибо за кофе, — добавила Ева и направилась к выходу.

— По-моему, денек вы ей испортили основательно, — заметила Пибоди, пока они шли к лифту.

— Ну, раз такая выпала масть, давай заодно испортим денек доктору Уиллу.

Дверь дома Айкона открыла экономка: стройная женщина лет сорока с приятным лицом.

Она провела их прямо в парадную гостиную, предложила сесть, спросила, не принести ли прохладительного, и, получив отказ, вышла. Минуту спустя вошел Айкон.

Его лицо побледнело и осунулось от усталости, под глазами были черные круги.

— У вас есть новости? — спросил он, едва переступив порог.

— Сожалею, доктор Айкон, нам пока нечего вам сказать. Но у нас появились дополнительные вопросы.

— Вот как? — Он решительным жестом потер переносицу. — Ну да, конечно.

Когда он подошел к ним и сел, Ева увидела маленького мальчика, заглядывающего в дверь. Его волосы, такие светлые, что они казались почти белыми, зачесанные наверх торчащими прядками по последней моде, открывали прелестное детское личико. Глаза у него материнские, отметила Ева. Темно-голубые, почти фиалковые.

— Мне кажется, нам стоит обсудить это с глазу на глаз, — сказала она Айкону.

— Да, разумеется. Моя жена и дети еще завтракают.

— Очевидно, не все.

Ева кивнула на дверь, и Айкон, обернувшись, заметил мальчика, прежде чем он успел спрятаться.

— Бен!

Резкий окрик заставил мальчика выйти из укрытия. Вид у него был виноватый, голова от смущения клонилась на грудь. Но Ева заметила, что его глаза горят жадным любопытством, несмотря на покаянную позу.

— Разве мы не обсуждали недопустимость подслушивания чужих разговоров?

— Да, сэр.

— Лейтенант Даллас, детектив Пибоди, — сказал Айкон, — мой сын Бен.

— Уилфрид Б. Айкон-третий, — торжественно объявил мальчик, распрямляя плечи. — Бенджамин — это мое второе имя. А вы полицейские.

Хорошо зная свою напарницу, Пибоди приняла удар на себя.

— Точно. Мы очень сожалеем, что так получилось с твоим дедушкой, Бен, и мы пришли поговорить с твоим папой.

— Кто-то убил дедушку. Его закололи прямо в сердце.

— Бен…

— Они знают. — Бен с досадой повернулся к отцу. — И теперь они будут задавать вопросы, собирать доказательства и пойдут по следу. У вас есть подозреваемые? — спросил он.

— Бен, — Айкон заговорил мягче и обхватил рукой его плечики. — Мой сын не хочет следовать семейной традиции и становиться врачом. Он надеется стать частным сыщиком.

— У копов слишком много всяких правил, — объяснил мальчик. — А частные сыщики могут нарушать правила, они зарабатывают кучу денег и знакомы со всякими сомнительными типами.

— Он любит детективные книжки и игры, — добавил Айкон с легкой усмешкой, в которой, как показалось Еве, промелькнула гордость за сына.

— А если вы лейтенант, значит, вы можете всеми командовать и на всех кричать и все такое.

— Да, — Ева почувствовала, как ее губы невольно вздрагивают в улыбке, — эта часть мне нравится.

В коридоре послышался шум торопливых шагов, и в дверях появилась Авриль. Лицо у нее было виноватое.

— Бен! Извини, Уилл, он от меня сбежал.

— Ничего страшного. Бен, вернись с мамой в столовую.

— Но я хочу…

— Никаких споров.

— Бен. — Голос Авриль прозвучал негромко, но дело свое сделал: Бен опять повесил голову и, волоча ноги, вышел из комнаты. — Извините за беспокойство. — Авриль улыбнулась одними лишь губами, но не глазами, и удалилась.

— Мы решили оставить детей дома на несколько дней, — объяснил Айкон. — Пресса не признает траура и не щадит невинность.

— Он у вас настоящий красавчик, доктор Айкон, — вставила Пибоди. — Весь в мать.

— Да, он похож на Авриль. И наша дочь тоже. — Его улыбка потеплела, стала искренней. — Удачное сочетание ДНК. Что вы хотели узнать?

— У нас есть вопросы относительно информации на дисках, которые мы взяли в домашнем кабинете вашего отца.

— А в чем дело?

— Данные были зашифрованы.

Его лицо почти незаметно, но радикально изменилось: недоумение в глазах уступило место шоку, тотчас же подавленному и замаскированному под легкое любопытство.

— Непосвященным медицинские записи часто кажутся шифром.

— Это верно. Нам удалось расшифровать данные, однако их содержание по-прежнему вызывает недоумение. Мы установили, что ваш отец делал записи по ходу наблюдения за пятью десятками пациентов. Все это были женщины в возрасте от позднего отрочества до совершеннолетия.

Лицо Айкона оставалось непроницаемым.

— Да?

— Что вам известно об этих пациентках… об этих процедурах, доктор Айкон?

— Не знаю. — Он развел руками. — Что я могу сказать не прочитав этих записей? Я не был в курсе всех дел моего отца.

— Судя по всему, здесь речь идет об особом проекте и ваш отец принял особые меры, чтобы держать его в секрете. Мне казалось, что его отрасль медицины — это восстановительная и пластическая хирургия.

— Так и есть. Более пятидесяти лет мой отец отдавал свои силы этой сфере и открыл путь…

— Мне известно о его достижениях. — Ева заговорила нарочито резко. — Но сейчас речь о другом. О его работе вне той сферы, в которой он публично прославился. О его побочных интересах, доктор Айкон. О работе, связанной с тестированием и обучением молодых женщин.

— Боюсь, я не понимаю.

Ева вынула из сумки одну из распечаток и передала ему.

— Может быть, это вам кое-что прояснит?

Он откашлялся, просмотрел страницы.

— Боюсь, что нет. Вы говорите, что нашли это на диске в его домашнем кабинете?

— Совершенно верно.

— Возможно, материалы кого-то из коллег. — Айкон поднял голову. — Я не вижу здесь никаких указаний на то, что эти записи принадлежали моему отцу. Они очень отрывочны. Да, перед нами некий научный эксперимент, тут сомнений быть не может. Но я, честно говоря, не усматриваю здесь связи с вашим расследованием.