Превращения Арсена Люпена - Морис Леблан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снизу доносился разговор двух женщин. Просунув голову как можно дальше, Рауль прислушался и по некоторым репликам понял, что молодая артистка сейчас обедает в своем будуаре, а ее единственная прислуга (она же компаньонка) прислуживает ей за столом, одновременно наводя порядок в спальне и ванной комнате.
– Я закончила! – крикнула Брижитт Русслен, зайдя в спальню. – Ах, Валентина, голубушка, какая радость! Сегодня нет репетиции! Я ложусь и буду спать до самого спектакля!
Этот послеобеденный отдых не входил в расчеты Рауля, который надеялся в отсутствие Брижитт Русслен без спешки порыться в ее вещах. Однако он продолжал ждать, надеясь на случай.
Прошло несколько минут. Брижитт мурлыкала себе под нос песенки из спектакля, когда с улицы вдруг донесся звон колокольчика.
– Странно, – сказала она. – Я сегодня никого не жду. Сходи, Валентина, посмотри, кто там.
Служанка спустилась. Послышалось хлопанье входной двери, и женщина вернулась со словами:
– Это из театра… Секретарь директора принес письмо.
– Давай сюда. Ты провела этого господина в гостиную?
– Да.
Рауль видел сверху, как мелькнула юбка молодой актрисы. Служанка протянула конверт. Брижитт немедленно распечатала его и вполголоса прочла:
Русслен, миленькая, передайте моему секретарю повязку с кабошонами, которую вы носите на лбу. Она нужна мне для изготовления копии. Вечером я верну ее в театр.
Услышав эти несколько фраз, Рауль вздрогнул.
«Ах вот оно что! Лента с кабошонами! – подумал он. – Хотел бы я знать, директор тоже в этом замешан? И согласится ли Брижитт Русслен?»
К его облегчению, молодая женщина возразила:
– Это невозможно. Я уже пообещала эти камешки.
– Досадно, – заметила служанка. – Директор будет недоволен.
– Ну что уж теперь! Я обещала, и мне должны порядочно заплатить.
– Так что ответить?
– Я лучше ему напишу, – решила Брижитт Русслен.
Она ушла в будуар и вскоре вернулась с конвертом в руке:
– А ты его знаешь, этого секретаря? Видела его раньше в театре?
– По правде сказать, нет. Должно быть, это новый.
– Пусть передаст директору, что мне очень жаль и что я сама ему все объясню сегодня вечером.
Валентина вышла. Потянулись долгие минуты ожидания. Брижитт села за фортепьяно и начала петь вокализы, которые, по-видимому, заглушали шум у парадной двери, потому что Рауль ничего не слышал.
Надо сказать, он испытывал некоторое беспокойство оттого, что ситуация была ему неясна. Секретарь, которого раньше не видели… просьба о драгоценностях – все это выглядело весьма подозрительно и смахивало на ловушку. Впрочем, Рауль быстро успокоился: внизу откинулась портьера, и он увидел фигуру, скользнувшую в комнату.
«Валентина вернулась, – подумал он. – Ложная тревога. Мужчина ушел».
Внезапно ритурнель резко оборвался, раздался грохот опрокинувшегося табурета, на котором сидела певица, и она произнесла с некоторой тревогой:
– Кто вы? Ах да, секретарь… Новый секретарь… Но что вы хотите, месье?..
– Господин директор велел мне принести украшение, – сказал мужской голос. – Поэтому я вынужден настаивать…
– Но я ему ответила, – пролепетала Брижитт с явно возросшим беспокойством. – Служанка должна была передать вам письмо… Почему она не поднялась вместе с вами? Валентина!
Она несколько раз с тревогой в голосе позвала служанку:
– Валентина!.. Ах! Вы пугаете меня, месье… Вы так смотрите…
Дверь с силой захлопнулась. Рауль услышал грохот падающих стульев, шум борьбы, а потом раздался крик:
– Помогите!
И наступила тишина. Впрочем, уже в ту самую секунду, когда Рауль интуитивно почувствовал, что Брижитт Русслен угрожает опасность, он напряг все силы, чтобы еще немного приподнять крышку люка и протиснуться в него. Потеряв на этом несколько драгоценных минут, он провалился вниз, на площадку третьего этажа, и оказался перед тремя закрытыми дверями. Рауль наугад бросился в одну из них и очутился в комнате, где все было перевернуто вверх дном. Никого не встретив, он пробежал через гостиную и ванную комнату в спальню, где, как он предполагал, продолжалась борьба. И действительно, он сразу заметил в полумраке (ибо шторы были почти полностью задернуты) мужчину, стоявшего на коленях, и распростертую на ковре женщину, которой он обеими руками сжимал горло. Хрипы жертвы мешались с его грубыми ругательствами.
– О черт! Да заткнись ты! Проклятье, не хочешь отдавать украшение? Ну ладно, птичка…
Молниеносная атака Рауля, который обрушил на мерзавца всю мощь своих кулаков, заставила того отпустить несчастную. Сцепившись, противники покатились к камину, о который Рауль ударился лбом с такой силой, что на несколько секунд потерял сознание. Вдобавок убийца был тяжелее его, и эта схватка между худощавым молодым человеком и крупным, судя по всему, мужчиной с мощной мускулатурой не могла продолжаться долго. Так и вышло: спустя минуту один из них поднялся, а другой остался лежать на полу, испуская жалобные стоны. Но тот, кто поднялся, был – Рауль.
– Изящный удар, не правда ли, сударь? – ухмыльнулся он. – Это я применил инструкцию покойного господина Теофраста Люпена, раздел «японские приемы». Очень скоро вы потеряете сознание, а когда очнетесь, то будете безобидны, как овечка.
Рауль склонился над молодой актрисой, взял ее на руки и перенес на кровать. Он сразу заметил, что чудовищное нападение не нанесло бедняжке вреда настолько тяжкого, чтобы было чего опасаться. Брижитт Русслен дышала свободно. Синяков на шее не было. Но она дрожала всем телом, а в ее глазах читался ужас.
– Вам не больно, мадемуазель? – спросил он мягко. – Ведь нет? Ничего серьезного, все обошлось. Главное, не бойтесь. Вам больше нечего его опасаться, но для большей уверенности…
Он быстро раздернул шторы, вырвал из них шнуры и связал лежавшему в беспамятстве убийце запястья. Затем он повернул связанного к окну, чтобы при хлынувшем в комнату солнечном свете разглядеть его лицо.
И не смог сдержать крик изумления. Ошеломленный, он повторил несколько раз:
– Леонар… Леонар…
До сих пор ему не представлялось случая толком рассмотреть этого человека, который всегда сидел на козлах, втянув голову в плечи, и так искусно скрывал свой истинный рост, что Рауль считал его чуть ли не тщедушным горбуном. Но он сразу узнал костлявый профиль, удлиненный седеющей бородой… Сомнений не было: перед ним лежал Леонар – конфидент и правая рука Жозефины Бальзамо.
Рауль заткнул кучеру рот тряпкой, обмотал голову полотенцем и перетащил его в будуар, где привязал к ножкам массивного дивана. Затем он вернулся к молодой женщине, которая все еще слабо стонала.
– Все кончено, – сказал он. – Больше вы его не увидите. Отдыхайте. А я займусь вашей служанкой – узнаю, что с ней стало.
Впрочем, о Валентине юноша особо не беспокоился; как он и предполагал, служанка нашлась на
